Я люблю Капри - Белинда Джонс

Поднимается суматоха.

— Ким! С тобой все в порядке? — Люка бросает скутер и подскакивает ко мне.

— Ас тобой? — спрашиваю я. проверяя, не прибавилось ли у него на губе шрамов.

— За меня не волнуйся. — Люка кладет мне руки на плечи.

Он, наверное, хочет меня успокоить, но эффект получается обратный.

Марио недовольно рычит.

— Марио, это Люка, — говорю я, решив, будто он ждет, чтобы их представили. — Люка, это Марио…

— Бармен! — подхватывает Люка.

— Да. — Я нервно улыбаюсь, наблюдая, как они меряют друг друга взглядами, полными самого глубокого подозрения. — Я сегодня еду в Равелло, Марио собирается подвезти меня до Марина Гранде.

— Я как раз туда и направляюсь, — ухмыляется Люка. — Могу избавить его от беспокойства.

— Нет, — отрезает Марио. — Никаких проблем.

— Правда, я с удовольствием ее подвезу, — говорит Люка, подкатывая ко мне скутер.

— Мой мотоцикл больше! — протестует Марио.

Я качаю головой.

— Слушай. Марио, я могу и с Люка поехать. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности на работе.

Марио хмуро смотрит на меня, потом бросает с наигранной беззаботностью:

— Ладно, ciao! — и поворачивается на каблуках. Я смотрю, как Марио смешивается с толпой на Пьяццетте. и чувствую себя последней предательницей. Ведь Марио первый предложил подвезти меня, а Люка лишь потом подоспел со своим мотоциклом. Да, но, в конце концов, он же… ЛЮКА!

20

Я сажусь на сиденье позади Люка и никак не могу придумать, куда деть руки. Пока он выкатывает скутер на стартовую позицию, мои руки спокойно лежат на коленях, как будто я все время только, так и езжу, но стоит ему, еще не тронувшись, начать газовать, как я тут же инстинктивно хватаюсь за него. Теперь мои ладони лежат у него на бедрах. Не то. Мы тут не когда танцуем. Скутер набирает скорость, и я наклоняюсь вперед, но все еще воздерживаюсь от того, чтобы обнять Люка, — мне бы не хотелось проявлять излишний оппортунизм, но я уверена, что прижмусь к нему слишком сильно. Может, ухватиться за сиденье впереди него? Я тянусь вперед, нащупываю что-то твердое и хватаюсь обеими руками. Мы слегка наклоняемся на повороте.

— Э… Ким…

— Да? — Я подставляю лицо ветру, чтобы лучше слышать.

— За это держаться небезопасно.

Люка смотрит вниз. Я вытягиваю шею, выглядываю у него из-за спины и вижу, что держусь все-таки за него, причем значительно ниже пояса. О боже! Я отдергиваю руки и кладу их ему на плечи — теперь я похожа на рюкзак в виде мишки коалы.

— Было очень мило, но…

О-боже-о-боже! Я изо всех сил зажмуриваюсь от смущения и намереваюсь до конца поездки сидеть как пришибленная, но, когда мы притормаживаем, чтобы пропустить автобус, он берет мою правую руку и кладет себе на талию. Я нерешительноотправляю левую туда же и сцепляю пальцы замком. Он похлопывает меня по руке.

— Теперь ты — мой ремень безопасности.

Я с облегчением прислоняюсь щекой к его спине, мне хорошо и спокойно. Мне не придется теперь краснеть до конца своей жизни. Все будет хорошо.

Когда мы с мамой скользили в такси к Марина Пиккола, нас окружали высокие стены и уединенные виллы, увитые виноградом. Сейчас город распахивает нам навстречу свои объятия! На каждом углу нам открывается очередной вид, от которого дух захватывает: лимонные рощицы и беспорядочно разбросанные дома уступами сбегают к Марина Гранде. Мы мчимся по дороге, и моя сварливая усталость постепенно выветривается. Кто бы подумал, что можно прийти в такой восторг от езды при скорости сорок километров в час? Мы обгоняем такси, везущее двух пожилых леди, их лица вздернуты и, благодаря хирургическим подтяжкам, немного похожи. Я думаю, что мне повезло больше, чем им, — я помолодела не лицом, а сердцем.

— Дальше я не смогу тебя везти, — говорит Люка, останавливаясь почти у самого порта.

Сегодня базарный день, ряды прилавков под полосатыми навесами завалены горами всяческой домотканой одежды и косметики типа «Констанс Кэрол» — вот уж никогда бы не подумала, что на Капри такое позволено.

Я расцепляю руки и слезаю с мотоцикла. И тут же чувствую себя одинокой и потерянной. Мне хочется вскочить обратно на заднее сиденье и прижаться к Люка — ведь мне было так хорошо. Я глубоко вздыхаю и стараюсь усилием воли подавить это желание.

— Спасибо, что подбросил, — беспечно щебечу я, стараясь не смотреть на его пах. Я что, правда за него хваталась? — Ты — хороший водитель.

Хм-м. Не всякому итальянцу язык повернется отпустить такую похвалу.

— А ты — хороший пассажир, — отвечает Люка.

Обожаю его голос. Такой прокуренный и чувственный. Интересно, надо ли извиняться за то, что я его слегка полапала? Впрочем, если я скажу, что сожалею, — это будет наглая ложь, так что я лучше воздержусь.

Люка достает мою сумку из багажника. Я заталкиваю сверток, который пытается вырваться на волю, поглубже, но Люка успевает заметить адрес.

— Ты хочешь с ней встретиться? — Он внимательно заглядывает мне в глаза.

Я побаиваюсь его ответа, но все же спрашиваю:

— Думаешь, это плохая идея?

— Плохая? Нет. Ведь ты бы не стала делать ничего плохого, правда?

— Правда. — Он меня спрашивает или предупреждает?

— Ты просто прислушиваешься к тому, что подсказывает тебе сердце.

— А вот этого никогда не стоит делать!

— Только так и можно жить, — настаивает Люка.

— Только так? — переспрашиваю я.

Люка смотрит на меня. Долго. Мы все еще говорим о Розе?

Я закидываю сумку на плечо.

— Да, я прислушиваюсь к голосу моего сердца, но не уверена, что верно понимаю, что оно мне говорит! — шучу я. — Сейчас я. кажется, совсем запуталась в его подсказках.

— У сердца много голосов. Иногда они звучат одновременно. Ты сама выбираешь, к какому из них прислушиваться.

— Что ты имеешь в виду? — Я хмурюсь, но мне любопытно.

— Мы говорим, что у человека большое сердце, или горячее, или холодное…

— Или смелое — как у Мела Гибсона? Или простодушное, как у Форреста Гампа? — Я от смущения начинаю нести что попало.

Он пожимает плечами, мол, что-то в этом роде, и продолжает:

— Звучит так, будто каждому достается какая-то определенная модель. Но невозможно вот так взять и налепить на сердце ярлык. Сердце способно на самые разные эмоции. Оно огромно. Люди говорят «иди, куда зовет тебя сердце», но оно может вести тебя сразу в нескольких направлениях.

Так вот почему я едва не разрываюсь на части от противоречивых чувств каждый раз, как оказываюсь рядом с Люка.

— Бывает, что сердце жаждет чего-нибудь и одновременно страшится этого. — Люка как будто читает мои мысли.