Я люблю Капри - Белинда Джонс

В конце концов, я решила — раз уж я все равно лежу в темноте без сна, то представлю-ка я, что лежу в объятиях Люка. Но это вызывало у меня только раздражение и жалость к самой себе — ведь в реальности этого никогда не случится.

— Ладно, я сейчас быстренько почищу зубы, и — пойдем, — говорит мама, отодвигая стул и роняя на стол салфетку.

— Я сегодня в магазин не пойду, я же уже говорила.

Мама на секунду замирает, затем опять садится за стол. Похоже, самое время закончить вчерашний спор.

— Ким, я…

— Я знаю, ты думаешь, что это плохая идея, но я все равно это сделаю.

— Я не понимаю зачем, — нетерпеливо говорит мама.

— Пойми, я это делаю не для того, чтобы тебя огорчить. Я не собираюсь устраивать еден. Я просто зайду и отдам ей сверток.

— Ей семьдесят три года.

— И что?

— Не думаю, что она ждет встречи с тобой.

— Вот и хорошо! — улыбаюсь я.

Мама видит, что я непоколебима.

— Где сверток?

Я открываю сумку и показываю.

— Я просто не хочу, чтобы ты доставляла себе огорчения.

— Я не огорчусь.

— Ней.

Я не отвечаю. Мне кажется странным, что мама не чувствует к Розе никакой враждебности. Я могу объяснить это только одним: она тоже была в свое время неверна, а значит, они принадлежат к одному клану. Но я все еще на стороне бабушки. Я знаю, если бы она сейчас смотрела на меня с небес, она бы одобрила мое намерение отправиться к этой женщине и высказать ей все, что когда-то не удалось высказать бабушке. У меня такое чувство, будто некогда, во время долгих чаепитий в Баттенбурге, когда бабушка снова и снова поверяла мне боль своего разбитого сердца, она в прямом смысле запрограммировала меня на выполнение этой миссии. Я слушала и тоже чувствовала эту боль. Я тосковала от того, что бабушка оставила своего мужа, точно так же, как тосковала из-за того, что меня оставил отец. Мы понимали друг друга.

— Ты позвонишь мне после того, как ее увидишь? — говорит мама, сдаваясь. — Я буду в магазине. Я киваю.

— Ты знаешь, как туда добраться? — беспокоится мама.

— Марио написал мне на бумажке.

Я встаю из-за стола и подхожу к ней. У меня сжимается сердце, мне хочется до нее дотронуться, что бывает очень редко.

— Считай меня посыльной! — говорю я и кладу руку ей на плечо. — Ну же, какая у тебя любимая фраза из «Сбежавшей невесты»? Помнишь, когда Джулия Роберте сматывается со свадьбы и запрыгивает в проезжающий мимо почтовый фургончик?

Мама слабо улыбается.

— Рита Уилсон говорит: «Как ты думаешь, куда она направилась?»

— А красавчик Гектор Элизондо отвечает…

— «Не знаю, но, куда бы она ни направлялась, ее доставят туда завтра ровно в половине одиннадцатого!» — смеется мама.

Я быстро ее обнимаю. Раз уж я встала, лучше не останавливаться. Больше всего мне хочется вернуться в кровать, но ведь никто меня за язык не тянул, а раз вызвалась — выполняй теперь миссию.

— Пока!

— Семьдесят три года, — напоминает мне мама и машет рукой на прощание.

Я знаю, старым людям надо сочувствовать, но, по-моему, за этой заповедью кроется вот что — уже слишком поздно, они больше ни за что не отвечают, они слишком хрупки для груза ответственности. Я решила, что постучу в дверь этой женщине и скажу:

— Привет. Кармела сама не добралась. Но прислала меня.

А потом, когда она устанет креститься и ахать, я послушаю, что она мне скажет.

— Подожди!

Я наслаждаюсь последними мгновениями беспрепятственного передвижения по территории отеля, еще секунда — и мне придется плыть против течения в толпе туристов, стремящихся в сторону Садов Августа, но меня окликают. Я оборачиваюсь — Марио. Жестами он зовет меня к себе.

— Я довезу тебя до Марина Гранде на велосипеде! — кричит он.

— Я в корзинку на руле не влезу! — говорю я. хватаясь за свою sedere, она же задница.

— Нет, мотоцикл, конечно! — поправляется он, догоняя меня.

— Очень мило с твоей стороны… — вяло отвечаю я.

— Я знаю.

— Но это лишнее — я поеду на фуникулере.

— Боишься?

— Того, как ты водишь? Конечно!

— Обещаю, я поеду, как старик.

— А ты разве не на работе? — Мне казалось, днем он должен работать у бассейна.

— Я меня перерыв.

Некоторое время я изучаю его взглядом. При дневном свете вид у него не такой уж и зверский.

— Ладно, пошли, — соглашаюсь я.

— Ты должна крепко за меня держаться, — сообщает мне Марио по дороге на Виа Фредерико Серена.

Я закатываю глаза, но с улыбкой. У каждой девушки должен быть такой Марио — привлекательный мужчина, который без устали с ней флиртует — без особого приглашения и вне зависимости от результата.

— Извини, если я обидел тебя поцелуем в прачечной, — говорит Марио, стараясь голосом изобразить раскаяние.

— Ничего, — отмахиваюсь я.

Мне не хочется вспоминать эту неловкую потасовку.

— Ты не злишься?

— Нет.

Мы проходим мимо Виа Лонгано. Интересно, Люка уже на работе?

— Тогда, может, пойдем сегодня в полночь погуляем?

Я останавливаюсь — руки в боки — с наигранным негодованием.

— Сколько это будет продолжаться?

— Что?

— То самое!

— Ты имеешь в виду мои попытки с тобой немножко потрахаться? — говорит он, и глаза у него игриво поблескивают.

— Да. — Я стараюсь сохранять строгий вид.

— Пока ты не уедешь»

— Правда? — Мне уже смешно.

— Конечно. Я должен пытаться.

— Почему? — Марио задумывается на мгновение, потом пожимает плечами. — Просто так должно быть.

— Понятно.

— Сюда, пожалуйста. — Марио показывает налево.

Я схожу с поребрика и чуть не сталкиваюсь со скутером. Водитель ужасно ругается, скрипят тормоза, скутер замирает на месте. Марио выпаливает в водителя пару отборных итальянских ругательств, хотя это моя вина. Довольно неудобно получается, особенно когда тот снимает шлем, и оказывается, что это — Люка.

Поднимается суматоха.

— Ким! С тобой все в порядке? — Люка бросает скутер и подскакивает ко мне.

— Ас тобой? — спрашиваю я. проверяя, не прибавилось ли у него на губе шрамов.

— За меня не волнуйся. — Люка кладет мне руки на плечи.

Он, наверное, хочет меня успокоить, но эффект получается обратный.

Марио недовольно рычит.

— Марио, это Люка, — говорю я, решив, будто он ждет, чтобы их представили. — Люка, это Марио…

— Бармен! — подхватывает Люка.

— Да. — Я нервно улыбаюсь, наблюдая, как они меряют друг друга взглядами, полными самого глубокого подозрения. — Я сегодня еду в Равелло, Марио собирается подвезти меня до Марина Гранде.