Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн - Николай Крюков

Римской церкви. Они понимали, что сохранившиеся в Греции, Болгарии православные монастыри и церкви утратили свою экономическую независимость. Пожертвования от нищего населения не обеспечивали в достаточной степени условий для выживания. Единственный очаг православия сохранялся в Московской Руси, где монголы и татары проявляли терпение и благосклонность к чуждой им вере. Если с Крестовым походом никак не получалось, то восточные славяне могли оказаться тем живительным ручейком вспомоществований, благодаря которому Константинопольский патриархат мог сохранять свою идеологическую миссию – символа единства и верховенства в православном мире.

Митрополит Алексий, как мы помним, был первый, кого константинопольский патриарх утвердил без собственного поставления, что называется, «на время». Но уже при его жизни митрополитом Киевским и всея Руси назначается в 1375 г. болгарин Киприан. Повторения ситуации двадцатилетней давности в византийской столице не хотели. Русскую митрополию надо было удержать под своим контролем. Фигура Киприана казалась для патриарха Фотия компромиссной: не грек, чему противились в Москве, не московит, чего не хотели в Константинополе, но болгарин – славянин по духу и византийских корней, прекрасно понимающий возложенные на него надежды.

До смерти митрополита Алексия в 1378 г. Киприан живет в Киеве. В своем послании игуменам Сергию (Радонежскому) и Федору (Симоновскому) он просит их защиты и пересказывает, что он сделал за последние годы и как его встретили в Москве. Он пытается понять, почему великий князь Московский не хочет его принимать. «Я, ведь, поставлен, – пишет Киприан, – митрополитом на всю Русскую землю как митрополит Киевский, Русский и Литовский. Что я плохого сделал, что был в Литве. Я много христиан освободил из плена. Церкви святые поставил. Христианство утвердил. Места церковные, запустелые с давних лет, выправил, чтобы приложить к митрополии всея Руси. Новый Городок литовский давно отпал, а я его выправил и десятину вернул митрополии и села. В Волынской земле так же: сколько лет стояла Владимирская епископия без владыки, пришла в запустение; а я владыку поставил и места выправил»113. А за это патриарха и меня литвином назвали. А сейчас послов ваших разослал и заставы поставил, чтобы меня не пропустить. Прислал ко мне «мучителя проклятого» Никифора. Он же надругательства чинит. «Меня ночью заточил нагого и голодного». Слуг же моих отпустил на клячах разбитых без седел, в одежде из лыка, ограбленных.

Из этого письма видно, что в понимании Киприана Киев, Вильно и Москва составляют единую митрополию. Вопрос состоял только в том, какой из этих трех городов считать центром Руси. По сложившей традиции им должен был стать Киев. Но ведь уже с 1321 г. Киев завоеван литовцами. В самом Великом княжестве Литовском православие сохранялось на землях, отвоеванных от Руси. Официально ни Гедимин, ни его сын Ольгерд православие не поддерживали. Многие церкви, со слов Киприана, находились в запустении. Литовские князья со времени покорения Руси монголо-татарами вели политику аннексии юго-западных и северных русских земель. Литовские войска не один раз доходили до Москвы, разоряя по пути все княжества. Последний такой поход был совершен в 1372 г. В памяти еще сохранялись воспоминания о стоянии Ольгерда у стен Московского кремля. Для князя Дмитрия Ивановича отношения с Литвой, сторонящейся православия, давно воспринимались как отношения с враждебным государством. Поэтому и Киприан воспринимался как лазутчик. Ему еще предстояло долго доказывать свою лояльность объединению русских земель, верности православию. Для Москвы он в тот момент был абсолютно неприемлемой фигурой.

На митрополичью кафедру после смерти митрополита Алексия (Бяконта) рассматривалась кандидатура тогда уже авторитетного в религиозных кругах Сергея Радонежского. Но тот отказался. Дмитрий решает утвердить архиерейским русским собором митрополитом всея Руси своего духовника – священника Митяя. Сколько бы противоречивой ни была личность этого человека, во всяком случае, он был русского происхождения и послушен княжеским желаниям.

В этот момент на историческом фоне появляется фигура епископа Дионисия Суздальского. Того самого, кто, по словам Лаврентия, благословлял его на «книжное описательство». Он как никто другой выступает не только против Митяя, но и против утверждения его в этом сане без санкции константинопольского патриарха. Значит, Дионисий о Киприане знал и был уверен в том, что Митяй в Константинополе ничего не добьется. Кто был сам Дионисий по происхождению, откуда родом – источники разнятся. Не совсем понятно, что его связывало с Киприаном. Из светской биографии и жития Киприана неясно, были ли они знакомы ранее. Зато известно, что Дионисий, используя все уловки, тайно отправляется в Константинополь, чтобы опередить делегацию Митяя и помешать его утверждению.

Эти поездки Дионисия и делегации Митяя состоялись в 1379 г. Митяй по дороге заболел и неожиданно умер. Члены делегации оказались в затруднительном положении: возвращаться домой либо довести задуманное князем (поставление в митрополиты человека русского по происхождению) до конца. Имея на руках чистые бланки, они решают выбрать кандидатуру митрополита из своего окружения. Остановились на Пимене. Дионисий, по всей видимости, не успел приехать раньше их, хотя, по другим источникам, он вроде бы уже был там, как и Киприан, кстати. Пимена митрополитом Киевским и всея Руси в Константинополе утверждают, но и Дионисия не обижают. Последний возвращается домой уже в сане архиепископа. К большому сожалению Пимена и его свиты, по возвращении в Москву они попадают в опалу к великому князю за своеволие. Пимена помещают под арест. Толкование следующих событий вызывает много суждений. То Дмитрий Иванович признает Киприана и призывает его к себе. То великий князь изгоняет Киприана, либо обвиняя его в трусости, либо в предательстве и в связях с Литвой, а «своего» Пимена торжественно возвращает в митрополичьи палаты.

Несогласным с таким решением оказывается уже известный нам своей принципиальностью архиепископ Дионисий. Тайно он вновь отправляется в столицу Византии с доносом на Пимена. В чем он обвинял Пимена – догадаться нетрудно, хотя оригиналов этих бумаг мы не имеем. В результате в Москву для разбирательства направляются два митрополита, а Дионисий в награду за верность возводится в митрополиты Киевские и всея Руси. Посланники от Царьграда по прибытии в Москву естественным образом находят подтверждение доносу Дионисия. Только вот сам Дионисий до Москвы так и не доехал. В Киеве его лишили всех регалий и, несмотря на заслуги, как самозванца, насильственно уморили в темнице. Положение Пимена после разбирательств оказывается шатким. Ему приходится снова ехать в Византию, доказывать свою невиновность и подтверждать право на высшее святительское место на Руси. Добраться туда ему было не суждено: опять-таки по разным версиям он был убит то ли грабителями, то ли кредиторами. И только после его смерти в 1389 г. Киприан становится митрополитом Киевским и всея Руси.

Во всей этой истории смущает один факт. В Константинополе идеологическая составляющая тогда уступала экономической. Митрополитом на Руси, на Литве, на Руси и Литве признавали всех, кто привозил богатые дары кунами, серебром – всем, чем угодно. Суммы называют не стесняясь. Дионисий дал 600 гривен серебром. Пимен – 2 тысячи да что-то еще у кого-то занял, чтобы одарить наверняка (в том и суть разбирательства!). Киприан посылал средства регулярно, если не до поставления, то после, из Киева в виде «помощи». Сосуществование одновременно трех митрополитов на Руси отражает процесс, с одной стороны, начала раскола восточного славянства на три ветви, а с другой – весьма реалистичную политику Византийской церкви.

В Константинополе в это время часто меняются патриархи и императоры, но не меняется инстинкт самосохранения в исторически сложной ситуации. Отсюда складывается сложное отношение к Киприану. Им готовы пожертвовать, бомбардируя Москву письмами в поддержку щедрого на дары Пимена, но тут же спешат поддержать и Киприана, как только узнают о его торжественном приеме в столице русской Московии.

Итак, митрополит Киевский и всея Руси Киприан, направленный со своей миссией в Москву еще в 1375 г., и епископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, о котором упоминается в Лаврентьевской летописи под 1377 г., являются фигурами, требующими к себе особо пристального внимания. Нельзя забывать, что именно на период конца XIV – начала XV в. приходится возрождение русского летописания. Мы узнаем не только о Лаврентьевской летописи, но и о еще нескольких списках с этой летописи – Ипатьевской, Радзивилловской. К этому времени обычно относят создание утраченной в московском пожаре 1812 г. Троицкой летописи, воссоздание летописей Новгородского цикла, так называемых Софийских, Литовских летописей и многих других. Позднее в них дописываются погодные статьи, за которыми трудно уловить окончательный год их создания, но это уже и не важно: важно то, что переписывать их начнут в то время. В этих летописях видны следы правок тех же слов, что и в Лаврентьевской летописи: из слов выпадают буквы «с» в словах «крест», «д» в словах «град», «род». «И вста ро на ро», – записано в Радзивилловской летописи. Слово «лето» пишется как «лье», повторяя ошибку из Лаврентьевской летописи.