Вожак - Генри Олди

Обыватель, думал Тизитль, пока дождь заворачивал его в мягкий пришепетывающий кокон. Царь земли, пуп мироздания. Нет грозы, способной надолго поколебать твой покой, о великий обыватель! Имя тебе миллион! Непогода, и ты сидишь по домам. С утра, пока небо не заволокло тучами, ты плескался в лягушатнике будней. Вооруженные патрули? Летающие монстры, время от времени проносящиеся над головами? Досадные мелочи нарушали твою идиллию. Но к незваным гостям ты, мой кумир, привык быстрее, чем муха к грабителям, ворвавшимся в квартиру. Ну, проверят документы. Просканируют: нет ли оружия. Так это в целях твоей же безопасности, дружок! Извинятся, козырнут, пожелают хорошего дня. Зря, говоришь ты. Зря власти пугали меня злобными чудовищами из космоса. У них там цивилизация — ого-го! Галактическая Лига, чудеса прогресса. Культура и общечеловеческие ценности. Даже террористов они стараются брать живьем! А что внекастовых запретили в солнце отправлять, так невелика беда. Мы, кастовые, мимо солнышка не пройдём: и дети наши, и внуки. Энергетика? Цивилизаторы новую наладят, альтернативную. Уже налаживают: электричество есть, и радио работает, и пышки пекутся с румяным бочком…

Хрум-хрум, и кефиром запить.

Хлопнула дверь парадного в доме наискосок через улицу. Равнодушный взгляд Тизитля скользнул по долговязому парню. Раскрыв зонт, парень зашлепал по лужам к продуктовой лавке. Хитрец смешно, по-птичьи, задирал ноги — как будто это могло сохранить их сухими.

Не тот.

Ждем дальше.

Вот потеха, думал Тизитль. Мне, прожженному цинику, пришельцы куда больше по душе, чем дражайшие соотечественники. Проводи я операцию по захвату планеты, я действовал бы теми же методами. Стремительный, в меру кровавый удар по военщине — и предельная лояльность к гражданским. Отбери у людей привычную жизнь и верни ее как можно скорее — да на тебя молиться будут! Власти бегом побегут к сотрудничеству. А профессура, привлеченная к модернизации электростанций, слюной захлебнется, дорвавшись до прогрессивных технологий!

Кто против?

Упрямец Тизитль с его фанатиками.

…станция взлетела на воздух вместе с дюжиной пришельцев и компанией астлан-ренегатов. Знатно рвануло! Тизитль даже понадеялся, что сейчас начнется неуправляемая термоядерная реакция, и сглазил удачу. Ничего, и так неплохо получилось. Два летательных аппарата расцеловались с ракетными снарядами. Четыре патруля и десятка полтора одиночек легли трупами в темных переулках. Три блок-поста. Взрыв в здании полицейского управления, где чужаки устроили регистрационный пункт…

Сыновья Нанауатля трудились в поте лица. Уроки обращения со взрывчаткой и детонаторами, простейшие методы маскировки, отработка поведения при сближении с врагом. Идеологическая накачка — по минимуму. В тренировочном лагере собрались те, кому мир опостылел. Неудачники, разочаровавшиеся в жизни; маргиналы, идейные, неизлечимо больные…

Посмертная слава — Тизитль предложил им желаемое.

Первым ушел в солнце очкарик Куикстли из первого набора. Ура-патриот Намакуикс облажался: привел заряд в действие, не добежав до патруля. Тизитль никогда не доверял патриотам-горлопанам. Увы, работать приходилось с тем человеческим материалом, который успели набрать. Еще два успешных взрыва — и два провала: наученные горьким опытом, чужаки теперь гасили сыновей Нанауатля издалека, из парализаторов.

В ответ Тизитль припас сюрприз: дистанционный радиовзрыватель. И наблюдатель с портативным передатчиком: на безопасном расстоянии, но в радиусе прямой видимости.

Дверь парадного открылась снова. Щуплый паренек не сразу сообразил натянуть на голову капюшон куртки. Волосы его мигом намокли, по лицу потекли струйки дождевой воды — фальшивые слезы. Вжав затылок в плечи, паренек зашлепал по лужам через дорогу.

Дождался, сказал себе Тизитль.

Золин Мойолехуани не успел дойти до блок-поста чужаков. Его раскусили. Позже наблюдатель доложил: в бинокль он видел, как парень сунул руку в карман, желая нажать кнопку взрывателя — и упал, обездвиженный. Наблюдатель обождал, пока чужаки снимут с сына Нанауатля жилет, начиненный взрывчаткой, и щелкнул тумблером передатчика. Радиовзрыватель не подвел: пришельцев разорвало в клочья. Наблюдатель не сомневался: Золин тоже ушел в солнце.

Наблюдатель ошибся.

Эту запись прокрутили по телеканалам десятки раз. Смертник приближается к блок-посту; парень так напряжен, что это заметит и слепой. Вспышки парализующих разрядов. Пришельцы над неподвижным телом. Крупным планом — убийственный жилет. Взрыв. Останки чужаков. Голос диктора скорбен и суров. Сын Нанауатля истекает кровью. Серое лицо — парню разворотило живот. Смертник на носилках. Инопланетные врачи: сосредоточенность и воля. Стремительный старт медмобиля. Больничная палата. Чудо-оборудование. Смертник в капсуле регенератора. Данные на табло. Столбцы, диаграммы.

Еще слабый, но уже здоровый Золин дает интервью:

— Да, я хотел их взорвать… Да, они могли меня застрелить. Не стали. Обездвижили, хотели снять бомбу… Она взорвалась…

Растерянность. Изумление. Как же так? Пришельцы! Захватчики! Я шел их убивать. Почему они… Комментатор за кадром отмечает: взрывное устройство привели в действие дистанционно.

— …не знаю. Они сказали, что я свободен. Меня не будут арестовывать… Нет, я больше не стану никого взрывать. Я убил троих, а они…

В городе продолжали греметь взрывы: у Тизитля еще оставались люди. Но после этой передачи какая-то женщина, увидев на улице сына Нанауатля, поняла, кто это, и поспешила указать на него пришельцам. Она была первым камешком, с которого началась лавина.

Сейчас Золин Мойолехуани переходил улицу — в радужном водяном ореоле, как святой. Каждый шаг приближал его к Тизитлю.

«…срочную сводку! — каркнул репродуктор над входом в лавку, прочищая жестяное горло. — …поступило сообщение… войска Милинтикийского Союза… капитуляция! Повторяем…»

Тизитль ждал.

Ждал нож в кармане плаща.

Нож не знал, что сейчас всё потеряет значение; всё, кроме главного.

Контрапункт.

Марк Кай Тумидус по прозвищу Кнут

(здесь и сейчас)

Пригласите человека на манеж. Дайте ему стул, предложите сесть в центре. Уйдите в зал, всей компанией: чем больше, тем лучше. Расположитесь в первых рядах. Велите человеку на манеже спокойно просидеть одну минуту. И уставьтесь на него в упор, желательно — перешептываясь.

Минута?

Он и двадцати секунд не просидит.

Где-то зачешется. В спину вгонят осиновый кол. Проснется кашель. Поза закаменеет, потребует смены. Нога за ногу. Нет, колени сдвинуты. Нет, вытянуть ноги вперед. Расстегнуть пуговицу. Застегнуть. Дернуть себя за кончик носа.

Хватит.

Не мучайте его больше.

…однажды я на спор смеялся шесть минут тридцать две секунды подряд. Смеялся по-разному, от хихиканья до хохота. Но смех не прекращался ни на миг. Гомерический, заразительный смех. Слушатели остались довольны. Я — нет. В общей сложности сорок шесть секунд смеха — пять разновеликих порций — были неудачными. Искусственность, наигрыш.

Позор для клоуна.

— От Совета Галактической Лиги!

— От Совета Галактической…

— Нет, не так! Подбородок выше, звук посадить на опору! Куда вы торопитесь? Начинайте внятно, мощно, из-за такта…

— От Совета…

— Лучше! Теперь скажите это шире…

— Издеваетесь? Что значит «шире»? Растянуть, как резинку?

— Представьте, что вы на трибуне. Перед вами — площадь. Народу — тьма, яблоку упасть некуда. И вы без микрофона, накрывая площадь одной интонацией: «От Совета Галактической Лиги! Астлане! Братья и сестры…»

— Вы не Страус. Вы — стая ворон. Вами не площадь, вами города накрывать. Ковровым бомбометанием…

— Учитесь, пока я жив. Все, сначала: «От Совета…»

— От Совета…

Сколько роликов он записал? Марк сбился со счета. Умом он понимал, что его голос звучит над кварталами жилых домов Астлантиды, над окраинами и центрами городов, над расположением воинских частей и в местах боевых действий. Но принять это, как факт… Когда госпожа Зеро впервые сказала ему, что придется поработать диктором, Марк решил, что старуха шутит. За имперской безопасностью водилась склонность к таким шуткам, после которых мучаешься бессонницей. Но в тот же день обер-центуриона Кнута едва ли не пинками загнали в студию звукозаписи — минус-пятый этаж представительства, бомбоубежище отдыхает! Перед лицом подвесили облачко наномикрофонов, страстно влюбленных в Марков голос и настроенных на отсечение посторонних шумов, пустили текст на мониторе и велели огласить.