Вожак - Генри Олди

— Да играйте сколько хотите! — опомнился наконец Бахрам.

— Ну да, ну да…

— Никто вас не тронет!

— Ну да…

В ломких тенорках старцев звучал откровенный скепсис.

Бахрам не на шутку обиделся. Вехдены не лгут! Это у астлан ложь — вопрос этики или морали, а у вехденов это — психофизиология расы! Впрочем, откуда невежественным туземцам знать о добродетелях уроженцев Тира и Фравардина?

— Если вы не окажете сопротивления, мы вас пальцем не тронем, — тон сержанта сделался официальным, в голосе скрежетнул металл. — У нас приказ: избегать жертв среди туземного населения.

— Да ну? — хмыкнуло туземное население.

Небритый сделал бросок. Пожевал бледными губами, изучая расклад выпавших костей, и двинул к центру зеленую фишку:

— Не рассказывайте нам сказки, молодой человек. Понятно, что у вас проблемы с энергетикой. Вот вы и прилетели за топливом. Что ж, мы с коллегой готовы. Возраст, знаете ли, болезни… Спасибо, что даёте доиграть.

Бредит, решил Бахрам. Погряз в маразме. Впрочем, до сержанта быстро дошел курьез ситуации. Пусть у десанта и не семь пядей во лбу, но перед высадкой группе зачитали вводную о геморрое по имени Остров Цапель. Бахрам и сам был энергетом — не гнусным сердцерезом, чьи лапы по локоть в крови, а Хозяином Огня!

— Это у нас проблемы с энергетикой? Это у вас проблемы с энергетикой! А мы ваши проблемы решаем, ясно? Хватит народ резать!

Небритый скривился, будто раскусил хинную капсулу:

— Разумеется, хватит. Теперь это ваша прерогатива, как вы изволили цинично выразиться — «народ резать».

Старик в блузе завладел коробкой, но делать ход не спешил — слушал.

— Мы?! Резать?! У нас другая энергетика!

— Хорошо, вы не режете. Вы стреляете.

— Вы что, с ума сошли? Думаете, мы забивали ваших солдат на электричество? Они живы, просто парализованы. Можете убедиться!

Кости рассыпались по столу.

— Я выиграл, — сообщил старик в блузе. — Живы, говорите?

— Живехоньки!

— Позволите взглянуть?

Он начал подниматься: с усилием, хрустя коленями.

— Да сколько угодно!

Бахрам предусмотрительно повел старца вниз, закрыв спиной путь в коридор второго этажа. К чему патриарху глазеть на обугленные трупы? Сержант не обманывал старика: он ведь не сказал, что живы все солдаты. Умение дозировать правду, умалчивая ряд деталей, у вехденов было в крови. Иначе как бы Хозяева Огня приспособились к жизни в многорасовой Ойкумене?

Отработанным профессиональным жестом старик нащупал сонную артерию на шее беспамятного солдата. Перешел к другому телу, присел рядом на стул, надолго задумался. Бахрам кашлянул. Старик очнулся, проверил еще двоих в смежной комнате.

— Ваша правда.

«Сто монет за твои мысли», — подумал Бахрам.

— Моя раса не умеет лгать.

— Отрадно слышать. Вы что-то говорили о решении наших проблем?

— Мы наладим вам альтернативную энергетику. Больше не надо…

— Резать. Я помню. Что вы предлагаете взамен?

— Термояд. Гидроэлектростанции. Нефть, газ, уголь…

О гематрицах, внутреннем огне своей расы, брамайнских «гирляндах Шакры» и аннигиляции сержант умолчал. Слишком многое пришлось бы объяснять, а Бахрам не имел на это ни желания, ни времени. Захочет дед подробностей — пусть тряхнет яйцеголовых. Кстати, насчет яйцеголовых… Забавная шутка, оценил Бахрам, косясь на вытянутый лысый череп старика. Надо запомнить.

— Альтернативная энергетика… — старик тянул гласные, плямкая губами. Он словно пробовал слова на вкус. — Вы ведь не всё перечислили, молодой человек?

— Я не специалист, — уклонился Бахрам от конкретики.

— Понимаю. А специалисты с вами прилетели?

— Конечно!

Разговор прервал вызов передатчика. Бахрам был только рад. Его с детства учили почтению к старшим, он не мог грубо оборвать беседу на полуслове.

— Сержант Бахрам Фарибурз… Так точно! Девятнадцать человек. Оказали активное сопротивление. Парализованы… Есть ждать транспорт!

В комнату сунулся второй старик — надоело сидеть в одиночестве. За его спиной маячил бдительный Джандал.

— Гуштам, Арванд! — распорядился Бахрам по общей связи. — Возьмите бойцов и перенесите обездвиженных астлан ко входу в здание. За ними прибудет транспорт с базы. Оружие сложите отдельно.

— Вы забираете наших людей на базу?

Предвечный огонь! Переводное устройство осталось включенным, оба старца все слышали и поняли. Впрочем, пусть их. Тоже ещё, военная тайна!

— С ними не случится ничего плохого.

Старик в блузе отмахнулся с досадой. Похоже, судьба соотечественников волновала его в последнюю очередь.

— На базе есть специалисты по энергетике? Ученые?

— Есть, — пожал плечами сержант.

— Я еду с вами!

Заявление прозвучало с такой безапелляционностью, что сержант и не подумал возразить.

— Поехали! — старик в блузе обернулся к небритому. — Ты слышал? Тридцать лет жизни! И всё — прахом. Если бы наши исследования не свернули… Ты представляешь, какой у них научный потенциал? У нас уже были результаты…

— Я знал, что ты на это купишься, — кивнул небритый. — Я видел твое досье.

Он сунул руку за отворот сюртука. Так люди в возрасте берутся за сердце, чувствуя, что близок приступ тахикардии. Маленький воронёный пистолет целиком уместился в ладони — сержант не сразу понял, что небритый достал оружие. Рефлексы сработали раньше разума. Бахрам крутнулся волчком, перекрывая директриссу огня; левая нога ударила с разворота, вышибая ствол. Пожалуй, сержант бил сильнее, чем следовало бы: небритый качнулся, едва не упал, смешно тряся головой. Из коридора, эхом глупейшего конфликта, донеслось рычание, крик, треск разрядника. Мимо рядового Джандала мелькнула гибкая пятнистая тень; Джандал выстрелил…

У стены, на кирпичном крошеве, лежал мелкий оцелот. Небритый каркнул по-вороньи, захрипел, забулькал, на тряпичных ногах шагнул к зверю. Стек вниз, на колени, дрожащей рукой тронул парализованного оцелота за холку.

— Знаю, — внятно произнес небритый. Казалось, он говорит по телефону с большим начальством. Начальство сердилось, требовало объяснений. — Мне уже сообщи…

Медленно, как во сне, он завалился набок. Старик в блузе успел к приятелю первым. Пальцы нащупали сонную артерию.

— Что с ним? — занервничал Джандал.

— Сердце. У него было больное сердце.

Старик тщательно избегал прямого разговора о смерти. Морщился, отряхивал брюки от бурой пыли. Но слово «было» говорило само за себя.

— Нагуаль почуял. Бросился на помощь: купировать приступ. Куотха решил, что нагуаля убили. Ладно, что об этом… Разрешите представиться: Ичтака Тлилпотонкуи, солярная энергетика. Профессор, доктор наук. Ваши специалисты не откажут мне в доверии?

Белый, словно покрытый инеем барс выскользнул из коридора, встал рядом с профессором. Темные пятна на шкуре животного выцвели, поблекли. Из-за этого барс казался седым и таким же старым, как его хозяин.

Снаружи послышался гул: аэромоб заходил на посадку.

— Что это за самодеятельность?

— Это не самодеятельность. Это использование туземной религии и культуры в целях полезного воздействия на аборигенов.

— Ставлю вопрос иначе. Что это за бардак?!

Шри Бхарадваджа лупил в сферу кулаком, словно в грушу для бокса. Там, с точки зрения шри Бхарадваджи, творилось полное и окончательное непотребство. Доктор Н’диди так не считал. Непотребство в голосфере было его детищем.

— Повторяю: в целях полезного воздействия…

Из последних сил доктор старался держать себя в руках. Увы, с бесстрастием — реальным или показным — у Н’диди, природного вудуна, склонного к вспыльчивости, были проблемы. В сотый раз доктор позавидовал коллеге Шнейеру. У гематров на все случаи жизни — одно лицо, одна интонация.

В сфере царил Камаштли, бог судьбы и победы. Дикари толпились перед идолом, восхищенно ахая. Грозный, но справедливый идол распинался на все корки, демонстрируя хорошо поставленный голос учителя младших классов. Джунгли окрест стонали от напора новой идеологии.

— Все люди равны! — разъяснял Камаштли.

— О-о-о! — восхищались дикари.

— Касты — пережиток прошлого!

— О-о-о!

— Вспомните подвиги своих предков!

— А-а-а!

— Деяния богов на заре мира!

— У-у-у!

— Великие дни вернулись! Узрите их воочию…

С «узрите воочию» идол дал промашку — «толмач» сработал некорректно, и бога не поняли. К счастью, накладка была списана на божественную мудрость и людскую ограниченность. Дикарям, как прилежным ученикам, предлагалось «домашнее задание»: поразмыслить над словами истукана, а завтра прийти и доложить, какие выводы сделаны.