Вожак - Генри Олди

Лица, подумал Марк. Да, неприятно. Раздражает. Но не более того. Не так, чтобы менять рубашку. Гвидо Салюччи говорил правду, и правда была сюрпризом для обер-центуриона Кнута.

— Ботва, — Гвидо повернулся к Марку. Казалось, он прочел мысли молодого офицера. — Вы воспринимаете их, как ботву, да? Поэтому вы так бесчувственны?

Взглядом Марк нашел госпожу Зеро, потом — Тита Флация. Он должен был сперва получить разрешение отвечать. Стало ясно, что председатель Совета Лиги не в курсе главного. Гвидо не знал, что клеймить астлан для помпилианцев смерти подобно. Что раб-цапля, стремясь в солнце, пережигает хозяину мозги. Признаться в этой слабости, да еще человеку, обладающему колоссальной властью, способному превратить тайну в оружие…

— Нет, — ответил Марк. — При чем здесь ботва?

— Тогда почему?

— Дисциплина. Выдержка. Стойкость расы.

Ненависть, добавил он. Чувство, согревавшее меня в плену. Ненависть подобного к подобному. Мы настолько похожи, что отказываемся это принять, как факт. Мы такие разные, что это не допускает сравнений. К рабам мы равнодушны; в астлан мы не можем поверить. Наша картина мироздания отказывает им в существовании. Астлан нет, это ужасный розыгрыш! Господин Салюччи, цапли с солнечным хохолком не будят у нас, рабовладельцев, неврозы, подобные вашим. Они будят у нас психоз, который вам и в страшном сне не приснится.

Мы прячемся за ним, как за бронёй.

— Врёте, — председатель внимательно следил за Марком. За беседу он хватался, как за спасительную соломинку. Это помогало Гвидо Салюччи отвлечься от реконструкции на столе. — И не краснеете. Вы сделаете прекрасную карьеру, юноша. В любом случае… Контр-адмирал Ван дер Вейден криком кричит: флот разлагается! Боевой дух летит в тартарары! Если я, матерый циник, не в силах видеть даже макет происходящего, анимированную хронику… Что говорить о бойцах и офицерах? Те, кто был на планете в момент Икс, кто наблюдал переход вживую — готовые кандидаты в психушку. Остальные тайком смотрят записи. Включают прямую трансляцию с зондов. Представляете? Смотрят, дрожат от ужаса — и опять смотрят. Наркотик? Адмирал пробовал запрещать — безуспешно. У тебя есть рецепт, Великая Помпилия?

— Есть, — буркнул Тит Флаций. — Оставить на орбите только наши части. Остальных вернуть домой, в места базирования. Если надо, мы усилим контингент своим десантом.

— Отпадает.

— Почему?

— Никто не согласится доверить решение проблемы тебе, Великая Помпилия. Я имею в виду, только тебе. Никто, даже я. Ничего личного, чистая политика. Гематры, сукины дети! Они что-то знали заранее. Они пытались сорвать решение о технологизации…

Щелчок пальцев, и в центре стола, посреди реконструкции Астлантиды, возник зал Совета. «Вето! — с места кричал Кфир Бриль, воздвигшись над рядами кресел. Запись напомнила Марку, что он впервые в жизни видел кричащего гематра. — Раса Гематр ветирует решение!» Оживление среди членов Совета странным образом гармонировало с лицами астлан, сгрудившихся вокруг. Остров Цапель ждал, что Совет Лиги обратит время вспять, изменит свой первоначальный приговор — и это позволит астланам без промедления уйти в солнце. «У вас есть расчёты, мар Брилль?» — спрашивал вчерашний Гвидо Салюччи. И с вежливой улыбкой кивал, выслушивая: «Нет. Мы видим проблему. Мы просчитали её развитие. Если бы мы не сомневались в своих расчётах…»

— Они сомневались, — нынешний Гвидо резким жестом заставил гематра онеметь. — Они сомневались, и технологизация победила. Лучше бы они стояли до конца. Сегодня — экстренное заседание Совета, и мы будем вынуждены вернуться к гематрийской идее карантина. А на самом деле…

Бешеным взмахом он смел реконструкцию со стола. Впрочем, голограмме порыв Гвидо Салюччи никак не повредил.

— До начала операции карантин означал карантин. Сейчас значит: уничтожение. Если мы уйдем, астлане вымрут в самом скором времени. Забывшие о еде, вскоре они забудут и о воде. Ирония судьбы: вернуться к идее Кфира Брилля, представителя бесстрастных — теперь это звучит, как воскресить идею Гыргына Лявтылевала, рупора варварской Кемчуги. Он первый предложил уничтожение; он, да ещё Совет антисов…

— Огласка, — сказала старуха. — Огласки не избежать.

— Отставка, — сказал Тит Флаций. — А может, кое-что похуже.

— Все мы когда-нибудь уйдем в отставку.

— Или нас уйдут. Но не сейчас.

Гвидо Салюччи смотрел на имперского наместника с интересом. Он не слишком верил в возможность выйти сухим из воды.

— Огласка неминуема, но пока у нас на руках все козыри, — Тит Флаций изменился. Звук его голоса стал глубже, бархатистей. Слова вставали плечом к плечу, равняли строй, смыкали ряды. — Мы сыграем на опережение. Мы в одной лодке, имя которой — Ойкумена. Дадим ли мы ее раскачать? Ни в коем случае. Что мы сделаем? Мы твердо возьмемся за руль и пойдем через рифы. Скажу больше: мы должны держать руль крепче, чем когда-либо.

Мы в студии, уверился Марк. Имперский наместник записывает обращение к расам и народам. Пафос, штампы, риторические вопросы. Блеск дубовых листьев на погонах. Марк невольно оглянулся в поисках камер, микрофонов, оператора за стеклом. И, разумеется, непременного Игги Добса — кто еще мог за считанные секунды соорудить Титу Флацию новый имидж?

— Прекрасно, — одобрил Гвидо. Странности поведения Великой Помпилии, олицетворенной в наместнике, равно как одобрительное молчание госпожи Зеро, вне сомнений, о многом говорили председателю Совета Лиги. — Я записываю, если вы не возражаете. У вас есть готовая медиа-концепция?

Не меняя позы, Гвидо Салюччи подобрался: хищник перед прыжком. Взгляд сделался острым, словно не у Марка, а у него стояли фасеточные имплантанты, причем в обеих глазницах. Слова Тита переключили взор председателя на высокочастотный диапазон спектра.

— Генеральный концепт: правда, только правда, и ничего, кроме правды.

— Уточните.

— Правда дозированная. Поданная в верном ключе.

— Захват инициативы?

— Информационный удар на опережение.

Облик и речь Тита Флация вновь подверглись кардинальным изменениям. Командир излагал план военной кампании: перераспределение сил, направление главного удара, отвлекающие маневры, задействование камуфляжных полей.

— Пресса?

— Никаких противоречий с материалами, которые проходили через них ранее.

— Агрессивная цивилизация энергетов зашла в эволюционный тупик, — Гвидо Салюччи наглядно продемонстрировал захват инициативы, предложенный Флацием. Эти двое понимали друг друга с полуслова. — Решение Совета Лиги, предложенное Великой Помпилией и принятое квалифицированным большинством голосов, в данной ситуации было единственно возможным. Контроль над планетой, прекращение массовых убийств, граничащих с геноцидом; мягкий и бескровный перевод на технологический путь развития.

Дозированно, подумал Марк. В верном ключе. Предупрежден, значит, вооружен. Он едва успевал отслеживать переход подачи, а главное, переводить для себя всё услышанное с языка высокой политики на общечеловеческий. Мимолетное уточнение, касающеся принятого решения — «предложенное Великой Помпилией» — опасно резануло слух. Но отступать было некуда. Шла Большая Игра, Марку в ней места не отводилось. Похоже, что и госпожа Зеро выбрала для себя трибуну зрителя — старуха молчала, откинув голову на спинку кресла.

— Первая фаза миротворческой операции…

— …установление контроля и прекращение убийств мирных граждан…

— …прошла успешно. Желающие могут ознакомиться…

— …с документальными репортажами…

— …и отчетами специалистов Лиги…

— …как военных, так и гражданских…

Астланские космонавты пьют «Шарма́ Мускат Роже» на брудершафт с абордажными коммандос. Бравый десантник с мальчишкой-туземцем на руках прыгает с чердака горящего здания на аэроплатформу. Солдаты складывают оружие, сдаваясь без единого выстрела. Врачи Ойкумены вытаскивают с того света незадачливого террориста…

За год не пересмотришь.

— Часть дадим в новостях, — развивал успех Тит Флаций. — Часть — в вирте на официальных ресурсах Совета. Параллельно организуем утечку. Пусть дорвутся до жареного и убедятся: корочка не подгорела.

— Дальше? — подбодрил его Гвидо Салюччи.

Председатель Совета отлично представлял себе, что дальше. Но озвучить наиболее скользкую часть плана он доверял помпилианцу. «Я записываю, если вы не возражаете…» В случае удачи эта запись нигде не всплывет. В случае провала…

Снявши голову, по волосам не плачут.

— А дальше — осложнения планетарного масштаба. Мы недооценили, насколько геноцид, ставший неотъемлемой частью истории астлан, как расы, извратил их психику. Лишенные возможности убивать, астлане сошли с ума. Либо продолжить резню, либо свести счеты с жизнью — таков был выбор народа. Силам Лиги пришлось спешно покинуть Остров Цапель, предоставив туземцев их судьбе.