Вожак - Генри Олди

— «Комплекс десятинщика»? Внесем коррективы, учтем на будущее.

— Что с экономической полемикой?

— Сейчас…

Смена картинки.

— …бесплатный сыр? Сами знаете, где его хранят!

На фоне логотипа диспут-шоу «За и Против» сражались оппоненты: обозреватель Публий Карринат и Доминик Сандано, независимый эксперт с Бисанды. Вальяжность, спокойствие удава — и напор, помноженный на убийственную язвительность: Публий с Домиником являли собой воплощенный контраст. Оба не раз схлестывались в эфире: их словесные баталии имели успех у публики, повышая рейтинг передачи, и без того внушительный, до самых звёзд.

— Помпилия вкладывает в подготовку коллантариев огромные средства. И я ни за что не поверю, что империя вдруг решила заняться филантропией. Облагодетельствовать народы Ойкумены за свой счет? Кто угодно, но только не Великая Помпилия! Сперва вы изгоняете коллантариев, лишая их расового статуса, теперь вы каетесь… По-моему, вам все равно: украсить голову лавровым венком или посыпать пеплом. В основе каждого вашего проекта лежит корысть. Корысть и интересы расы!

— Отчасти вы правы, коллега. Никто не делает вкладов без расчета на дивиденды. Мы смотрим в будущее, в завтрашний день Ойкумены, и готовы в него вкладываться. Разумеется, колланты непригодны в качестве перевозчиков. Но есть и другая сторона медали: например, безопасность космических трасс.

— Её обеспечивают антисы и патрульные корабли! Коллант слабее природного антиса, ему не справиться с флуктуацией третьего класса, не говоря уже о пенетраторах! О какой безопасности может идти речь?

— Вы слишком горячитесь, коллега. Антисов катастрофически не хватает. А мы предложим транспортным корпорациям сотни коллантов. Позже — тысячи, десятки тысяч. Отряд коллантов суммарной мощью практически равен природному антису и даст большую фору патрульному рейдеру класса «Ведьмак». Вот вам и конвой для пассажирских лайнеров и ценных грузов. Кстати, мобильность коллантов выше, чем у патрулей. Труд будет щедро оплачиваться: какая раса станет экономить на жизнях своих граждан? Вам нравится такой экономический интерес? Великая Помпилия собирается вернуть свои вложения, обеспечивая безопасность в космосе, спасая жизни людей, к какой бы расе…

Дальнейшую дискуссию Марк слушать не стал. Общая концепция была ясна. Волновая декурия — сила, которой нельзя пренебречь. А если собрать центурию коллантов? Манипулу? Когорту? Да против такой мощи не выстоит ни один космический флот! На месте руководителей проекта он бы включил в контракт пункт, обязывающий всех коллантариев, независимо от расы, принимать участие в оборонительных сражениях на стороне Великой Помпилии — на случай военной агрессии против имперских планет и поселений.

Диспут сменился перечнем центров по набору будущих коллантариев. Помпилианское консульство на Хордаде. Посольство на Пхальгуне. Тилон. Тишри. Унгана. Ларгитас… Всюду — очереди. Вехдены, брамайны, вудуны, гематры, варвары, техноложцы… Невропасты, вспомнил Марк. Их в Ойкумене не так уж много. Хватит ли? Наверняка дефицитом невропастов уже озаботились те, кому следует. Ищут людей с нужными способностями, предлагают высокие гонорары, привлекают к обучению.

— …все граждане Помпилии, подавшие заявки, смогут пройти тест-испытания на совместимость, — эхом отозвался диктор за кадром. — Тестировка проходит под руководством действующих помпилианских коллантариев.

— Ну? — спросила старуха: живая язва, сидевшая рядом. — И кому после этого будет интересен Гвидо? Остров Цапель? Заговор коварных рабохватов?! Учись, мальчик, пригодится. Бабушка Зеро дурному не научит. Как у тебя с Изэлью? Могу подказать пару штучек, из личного опыта.

Марк улыбнулся.

— Теория нуждается в подкреплении практикой, — улыбка превратилась в оскал, приятный во всех отношениях. — Дадите мне пару уроков?

— Урок первый, — старуха встала. В движении не крылось угрозы, просто госпожа Зеро не могла долго сидеть. — Начнем с группового секса. Коллант — это микро-Ойкумена. Так сказал твой дядя, а я склонна ему верить. Микро-Ойкумена, и в центре — помпилианец. Обученный корсету, а значит, военный. Лишенный рабов, потому что теперь его рабы — члены колланта. Хорошо, не рабы. Союзники, отряд, коллектив. Называй как хочешь, но помпилианца — офицера, не понаслышке знающего, что такое рабы — невозможно извлечь из колланта. Это не зуб, это позвоночник. Пройдет время, и это станет аксиомой: Великую Помпилию со всеми ее достоинствами и пороками нельзя извлечь из Ойкумены. Ни на микро-, ни на макроуровне. Рискните, и Ойкумена рассыплется в прах. Холодные трупы в холодном космосе. Волки? Если мы — волки, то без волков леса нет. Урок закончен, спасибо за внимание.

— Она сейчас передерется, — сказал лысый Мамерк. — Эта ваша Ойкумена… Взорвется к чертовой матери. Гвидо — мастер. Дайте ему колонию ленивцев, и он превратит их в бешеных хорьков.

И указал вниз, на зал Совета.

— Взорвется, — с удовольствием повторил Мамерк. — К матери, да.

Ни он, ни обер-центурион Кнут, ни старуха, полагавшая себя имперской безопасностью — ни даже Гвидо Салюччи, великолепная сволочь! — не знали, что взрыв на пороге. Взрыв войдёт, как лорд в собрание плебеев: сперва внесут его визитную карточку, огласят имя и титул, и уж потом, когда начнутся обмороки, станет ясно, что этого гостя никто не ждал.

Контрапункт.

Марк Кай Тумидус по прозвищу Кнут

(глубокая ночь)

— От чего ты устаешь больше всего? — спросил я однажды у Донни Фуцельбаума.

— От человеческой злости, — ответил старый шпрехшталмейстер. — Не глобальной, вселенской по масштабам, а обыденной, бытовой, простецкой. Желание плюнуть ближнему в кастрюлю с супом. Хамство в общественном транспорте. Ненависть сидящих в очереди друг к другу. Склока соседей. Неумение улыбаться случайному прохожему: рот намертво, навсегда сросся в шрам. Это не злоба — это вирус, отрава. Она проникает во все поры, превращая симпатичных людей в чудовищ. Очень трудно дышать в такой атмосфере.

— Поэтому ты стал цирковым?

— Нет. Поэтому я провожу отпуск в одиночестве.

— Чтобы отдохнуть от людей?

— Чтобы побыть со своей собственной злостью один на один. И сказать ей, что она — дура.

— Помпилианец! — шептал Катилина. — Настоящий помпилианец! Стопроцентный! Я тоже… Ты молодец, ты напомнил мне, кто мы такие…

Убирайся, кричал Марк.

Крик клокотал в глотке: кляп из пены.

— Оружие? — Катилина рассмеялся. — Ерунда, бред. Кровь? Наша кровь — другая. Мы — помпилианцы, я и ты… Ты же волк? Волк?!

Волк, согласился Марк. Теперь ты уйдешь?

Берег превратился в степь, припорошенную грязным снегом. Степь — в вершину пирамиды. Катилина остался прежним: красавец-курсант, надежда империи.

— Отвечай: ты волк? Как твой дед? Отец?

Уйди. Отстань.

— Как твой дядя-орденоносец?! Ты любишь цирк? Хорошо, пусть будет цирк…

Не надо, возразил Марк. Не хочу. Давай иначе: дуэли не было. Мы разошлись после первой крови. Пожали друг другу руки, закончили училище, получили дипломы. Отбыли к местам службы. Жизнь сложилась иначе, мы больше никогда не встречались. Забирай мой орден! А мне оставь оба глаза, с какими я родился. Ничего не было, твоя психотравма — фикция, Остров Цапель — выдумка, страшная сказка…

— Ты да я: два клоуна, два волка. Когти и клыки…

«Тебя вербуют в волки, — шепнула Н'доли. Откуда она взялась, Марк не знал. — Встанешь на дверях, щелкнешь клыками. Хищник, мясоед, рабовладелец…»

— Наши предки отлично знали, что такое цирк…

Катилин стало пятеро: обидчик нырнул под шелуху, разбился на ипостаси. Пять правых рук взметнулись к небу. Пять раскаленных клейм, намертво зажатых в белых от ярости кулаках. Дуэль, удивился Марк. Какая, к бесу, дуэль? Мы должны драться на арене, один на один, под вопли трибун, переполненных рабами. Это ошибка, бред, кошмар…

— Что ты вертишься? Спи…

— Сплю…

— Ты вертишься. И стонешь…

— Всё в порядке. Не обращай внимания.

— Ага, не обращай…

Впервые сплю с женщиной, подумал Марк. Кто сказал, что спать с женщиной — это секс, страсть, кровать дыбом? Ерунда, плод больной фантазии. Вот сейчас я и впрямь сплю с женщиной. Верней, не сплю, ворочаюсь, но всё-таки…

Кошмар гас, отступал. На пороге зашевелился Катилина — четыре лапы, хвост, усы. Ягуар фыркнул, зевнул, широко раскрывая пасть. Ему тоже снилась какая-то дрянь. Далекий тёзка, которого Марк отправил в психбольницу? Вряд ли. Скорее джунгли, пятнистые от солнца, и резкий, оглушающий запах соперника. Против нагуаля в спальне Изэль не возражала. Для астланки это было в порядке вещей: лишь бы в постель не лез. Сперва Марк хотел уехать; честное слово, хотел. На вопрос, зачем тогда вообще приезжал, начал что-то объяснять, путаясь в причинах и следствиях, потерял нить рассуждений, махнул рукой — и остался в жилом блоке Изэли, плюнув на остатки приличий.