Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов

Уколова покачала головой. Молодой, надо же, маленький, прыг-скок, вот и хищник сомок. Тьфу ты…

– Твою мать, чтоб им пусто всем было… – Семка побледнел. – Какой чай-то теперь.

На палубе загомонили, кто-то заплакал. Уколова поворочала головой, стараясь понять – в чем дело.

– Эй, старлей! – Зуич, выглянув из-за горбатого бункера, махнул ей. – Оставь там Семку, иди сюда, у тебя оптика есть.

Уколова помогла парню встать у ПКТ и пошла к шкиперу. На палубе снова кучковались, разве что теперь по бортам стояло несколько человек с оружием.

Зуич молча показал налево. Уколова, приложившись к окуляру, присвистнула.

Прямо на них, медленно, наперерез, шла огромная лодка. На носу, сложив руки, стоял кто-то бородатый, в плаще с высоким капюшоном. За ним, темнея слитным пятном, нависали какие-то большие фигуры. Но все это совершенно не пугало, в отличие от некоторых странных вещей.

Лодка шла без паруса, весел или мотора. С носа и боков, натягиваясь от напряжения, тянулись толстые канаты, уходящие в воду. Между бурунами, выдающими непонятные движители, мелькала чья-то голова, украшенная торчащим гребнем.

А еще… вода по бокам лодки бурлила, вспененная движением десятков тел. И почему Уколова не считала, что пловцы имеют какое-то отношение к людям. Разве что очень отдаленное.

– Это наша проблема. – Зуич почесался. – Разрешимая, конечно. Вопрос в том, как?

– Что делать?

– Стрелять. Или платить. Я, если честно, склоняюсь ко второму варианту. Так как плавать мне тут еще долго, ну, относительно, а ссориться с ними не с руки.

– Кто это?

– Дагон, кровосос ненасытный. Тварь мутировавшая, паук безжалостный, сволота беспардонная… Эй, на корме, не стрелять пока!

Зуич засопел, передал штурвал матросу, тут же возникшему рядом. Заскрипел крюком, отвинчивая его протез. Шкипер стоял боком к Уколовой, и она не видела его хитрого приспособления. Потом что-то щелкнуло, Зуич поковырялся в ящике, болтами притянутом к палубе. Довольно засопел, выпрямляясь и со звоном взвел затвор оружия.

Старший лейтенант покачала головой, удивляясь человеческой изобретательности. Ниже вздувшегося бицепса Зуич закрепил самый, что ни на есть обычный АКСУ. Вот только магазин оказался самодельным и большим, с левой стороны кто-то умный, наверняка Митрич, прилепил рукоять со спусковой скобой, отчего Зуич мог спокойно стрелять из этой «машинки».

– Вот теперь и поговорим, какова мена будет, – шкипер харкнул за борт. – Тварь поганая…

– Мутировавшая? – Уколова хмыкнула.

– Не то слово. У нас тут как, лейтенант, заведено-то… ты, конечно, смеяться можешь, но мутант мутанту рознь. У тебя хоть клешня вырасти, но человеком оставайся. А эта скотина… у него даже мозги мутировали. Сейчас он у нас баб торговать начнет, на расплод своих лягушек. Не зря прихватил с собой у людей Золотого пару-другую девчонок помоложе. Не бзди, девушка, найдем, кем откупиться.

И он подмигнул Уколовой. А ей, в который раз с начала пути, захотелось вымыться с мылом и горячей водой. Хотя именно эта грязь так и не смоется.

Глава 8

Поезд в огне

Самарская обл., форт Кротовка (координаты: 53°16'54''с. ш., 51°10'35''в. д.), 2033 г. от РХ

– Я правильно поняла вас? – Инга посмотрела на немолодую женщину, сидевшую напротив нее. – Состав из бронеплощадки, локомотива и тендера, трех бронированных вагонов и трех-четырех открытых платформ?

– Да, – та кивнула, сильнее нужного мотнув головой. Кровь, было остановившаяся, закапала сильнее. Капли, тяжелые, густо-малинового цвета, разбивались о затертый линолеум с рисунком-елочкой.

Женщине явно хотелось жить. Желание пробивалось даже через густой запах крови и паленого мяса, через страх и не выдержавший мочевой пузырь. Она старательно выпрямляла спину, сидела ровно-ровно, косясь в угол. А в углу, жуя вяленое мясо, сидел Шатун. А рядом с ним, воняя недавно полыхавшим керосином, стояла паяльная лампа. Помощник женщины, начальника форта-станции, или кто он там был, особист, безопасник или просто приближенное лицо, висел рядом. От него-то и несло сожженной плотью и кровью.

Инга смотрела на трясущиеся губы тетки напротив, крутила в руках ручку. Хорошую ручку, старую, с золотым, если верить крохотным цифрам, пером. Перо, вот незадача, Шатун тоже заляпал кровью. Двух ногтей у начальницы станции – как не бывало. Ну, что поделать, если мадам не хотела раскрывать военных тайн?

– Так… – Инга встала, аккуратно положив ручку на столешницу. Хорошая вещь, особенно если отмыть хорошенько. – Ориентировочное время прибытия около часа. Кордоны только те, что захватили мои люди. Ничего не упустила?

Женщина замотала головой. Очень активно, снова стряхивая, да что там, просто сея кровищу вокруг себя. Илья, казалось дремлющий за столом напротив, брезгливо вытер перчаткой лицо.

– Если вы соврали… – Инга выдержала паузу. Женщину ощутимо затрясло, настолько, что зубы выбили дробь. – Ответите не вы. Ответит станция, ее жители, особенно те, кто слабее. Второй!

Сержант возник в дверях.

– Все местные уже согнаны в одно место?

– Да, майор. Подсобка собрана из шпал, старых, но креозот остался. Приказал дополнительно облить найденным топливом. Караул выставил, огнеметчики там же.

– Вы… вы не можете! – женщина с двумя сорванными пером ее собственной ручки ногтями, с кровью, так еще и не засохшей на лице, наконец-то заплакала. – Нельзя же так, ну, нельзя! Там дети, женщины, несколько стариков, как же так!

– Не могу? – Войновская подошла к ней, взяла за нижнюю челюсть и задрала голову вверх, лицом к себе. – Вы мне верите, что это не так? Вы же не обманули меня, не подсунули что-то намеренно неверное?

– Нет, я все сказала, все…

Майор кивнула Второму, разрешая идти. Приготовления уже были закончены. Осталось дождаться поезда.

– Я ее чувствую… – Илья Серый крутил в пальцах какую-то цветастую круглую стекляшку, шарик с хлопьями снега и домиком внутри. – Хм, как это странно. Хотя, к лучшему. Наш человек так и не появился?

Инга покачала головой. Связного, должного знать девочку в лицо, она не видела. Хотя майор сама изменила маршрут, и даже отправила шифрограмму Мастеру. Но что сейчас происходило дома, в Ордене? Мог ли Мастер, занятый проблемами, не связаться с агентом? Мог. Мог ли агент только ехать сюда на нужном составе? Мог. Мог ли агент просто-напросто погибнуть где-то по пути? Еще как.

Отряд Войновской взял Кротовку, как и планировалось, без осложнений. Безвозвратных потерь пока не появилось. Тяжело ранили лишь Семнадцатого, разворотив тому бедро. Но боец точно не должен умереть, тут Инга оказалась спокойной.

Войновская вышла на улицу. Огляделась, вслушиваясь в постоянную дробь капель. Стучало и звенело знатно, Кротовка оказалась богата на профилированный настил, применявшийся повсюду. Хорошо, что уже ночь, хорошо, что дождь разошелся. Инга не хотела терять великолепного начала экспедиции. Один раненый за все пройденные километры… это дорогого стоит.

Солдаты заняли позиции, полностью замаскировав бронеавтомобили. Танк чернел поодаль, развернув башню в сторону путей. Отряд терпеливо ждал.

– Я ее чувствую, – повторил Илья и встал рядом с майором. – Да, так и есть. Хотя очень слабо. Раз так, то ее нет в бронированных вагонах. Это великолепно.

Майор не ответила. Инга подошла к рельсам, положила руку. Стальная полоса еле заметно вибрировала.

Говорить не требовалось. Рука поднялась вверх, темные пятна, те, что еще не спрятались, рассыпались в темноту, даже сейчас бесшумно, не шлепая по грязи и лужам.

Инга смотрела в темноту, стараясь уловить первый отблеск прожектора. Все ясно и понятно. Как выглядит девочка – она не знает. Зато, благодаря Серому, известно, что та не под броней, Илья сказал прямо: если нужный человек за металлом, не почувствую.

Как и что он там чувствовал, Войновскую не интересовало. Майор осознанно шла на риск, напав на состав, но других путей не было. Третий, Девятый и Пятый, стоящие за спиной Ильи, ждали команды. Скажет – фас, ребята возьмут кого надо. Осталось чуть подождать.

Станция пряталась во мраке. Все лишнее освещение погасили. Машины стояли на позиции, готовые ослепить поезд лучами своих прожекторов. Чернели угловатыми коробками, еле заметные в стене дождя. Несколько человек заняли места пулеметных расчетов в начале и конце платформы. Тишина прерывалась лишь опостылевшей долбежкой капель.

Инга смотрела в темноту, выжидая. Огонек вдали наконец-то появился. Замигал, что-то семафоря. С платформы замигали в ответ. Сарай, облитый горючим, забитый под завязку родными и близкими, кого угодно делает намного сговорчивее. Войновская поморщилась.