Маленький чайный магазинчик в Токио - Джули Кэплин

ломтики свинины и красный соус. Красный соус – фирменный рецепт нашего ресторана: смесь тридцати специй и красного перца, выдержанная в течение нескольких дней и ночей. Очень секретный рецепт! Очень острый! Очень вкусный!

Он закончил с гордым поклоном.

– Звучит просто прекрасно! – Фиона улыбнулась ему, впечатленная энтузиазмом, с которым он рассказывал об этом блюде. Она оглядела ресторан и увидела, что и правда большинство посетителей вытаскивают палочками лапшу из больших мисок, и догадалась, что рамен «Тонкоцу» – фирменное блюдо этого заведения.

Перед тем как принести еду, официант подошел к ее столику, держа керамический подсвечник с маленькой свечкой, который с церемониальной осторожностью и характерным поклоном поставил перед ней. Сразу же после этого он принес дымящийся бульон и с еще большей бережностью поставил его над свечой; создалось впечатление, что официанту действительно важно, чтобы она насладилась этим блюдом, поскольку он еще раз поклонился и оставил ее в одиночестве. Даже здесь она чувствовала себя почетной гостьей. Все это помогло ей осознать необходимость ценить еду. Дома она этого не делала. Прежде чем приступить к трапезе, Фиона сделала паузу и вдохнула нежный аромат мяса и смеси специй. Она любовалась массивной керамической миской, покрытой глазурью насыщенного красновато-коричневого цвета, которая подчеркивала внешний вид блюда – уже слюнки потекли! Она поняла, как много вложено внимания и заботы. Чувствовалось неподдельное уважение к ингредиентам, процессу приготовления еды и ее подаче.

Конечно, ей бы хотелось, чтобы рядом сидел Гейб, но было что-то успокаивающее в этой тарелке с обжигающе горячим супом с лапшой – или, точнее, раменом, так будет правильнее его называть. Она взяла палочки, с которыми стала обращаться уже более искусно, и захватив ими приличную часть рамена, с большим аппетитом, хотя не так грациозно, как хотелось бы, ее проглотила. Лапша была мягкая, но не разваренная, и немного впитала вкус мясного бульона. С тихим жадным стоном она взяла еще лапши и проглотила. Затем она взяла лапши из середины, где был красный соус (хотя она бы назвала его скорее темно-коричневым) и приготовилась почувствовать остроту. К ее облегчению, сочетание пряностей не сильно обожгло язык. Соус правда был очень острым (острее привычного, отчего у нее на лбу выступили капельки пота), но это было то сочетание специй, вкус которых постепенно раскрывался во рту: немного перца чили, щепотка корицы, имбиря и много черного перца. Она закрыла глаза, наслаждаясь восхитительным разливающимся по телу теплом. «Амброзия!» – решила она.

«Есть в одиночестве… кроется в этом что-то до неприличия прекрасное», – решила она, доедая остатки бульона и немного смущаясь, когда наклоняла миску, хотя другие посетители тоже так делали. Фиона чувствовала себя сытой, окрепшей и полной сил, но прежде всего гордилась собой за то, что одна пришла сюда, а не осталась в номере предаваться жалости к себе. Возможно, рамен ей поможет. Как изоляция для сердца. Миска рамена в день – и она могла бы видеться с Гейбом в течение следующей недели.

Неделя – это не так уж и долго, правда?

Глава 16

На следующее утро Гэйб встретил ее у стойки ресепшен, готовый к обратной дороге. Он был помятый и измученный, будто почти не спал.

Фиона же, напротив, чувствовала себя свежей и бодрой: вечерняя прогулка повысила ее самооценку. Выйти поесть одной – она и не думала, что вообще на такое способна! И она не просто это сделала, а получила истинное удовольствие… Кроме того, она рано легла спать, а до этого, вернувшись из ресторана, обновила блог – запостила несколько фотографий туристических мест и статью о невероятном цифровом музее. Еще она подумывала написать пост о том, как познакомилась с одной из самых известных кинозвезд Японии, который в общении оказался обычным человеком, но не стала, опасаясь, что у Гейба могут быть неприятности.

Теперь, изучая его потрепанный вид, она подумала, что надо было все же написать.

– Выспался? – спросила она с ноткой язвительности.

«Мне можно осуждать!» – сказала она про себя, не в силах сдержать ревность, что скользким угрем копошилась у нее в животе. Юми вообще-то – замужняя женщина!

Он поморщился.

– Не совсем.

– Понятно, – сказала она, довольная, что ей удалось его задеть, но он не стал продолжать разговор. А просто взял багаж, оставив черную сумку с отражателем нести ей, и направился к выходу из отеля.

Большую часть обратного пути он просматривал почту на телефоне, отвечал на письма. Фиона пыталась слушать подкаст, но не могла сосредоточиться. Она чувствовала еле уловимый аромат духов Юми на рубашке Гейба – тот же самый, что и вчера. Как мужчины после бурной ночи умудряются выглядеть хоть и помятыми, но сексуальными? И как она вообще могла считать его сексуальным, когда он недавно был в постели с другой женщиной? Отвратительное чувство ревности сжималось кольцом внутри нее. Фиона упорно смотрела в окно, однако с ужасом обнаружила, что одинокая слеза все же предательски вырвалась и скатилась по лицу. Она сердито ее смахнула и шмыгнула носом, жалея, что у нее не хватает смелости высморкаться – Гейб предупреждал, что это здесь считается крайне невежливым.

– Ты как? – одними губами спросил Гейб, отрываясь от писем.

– Прекрасно, – одними губами ответила Фиона.

Он наклонился ближе, и, к счастью, запах его лосьона после бритья перебил легкий аромат духов. Только ничего нельзя было поделать с ее внезапным влечением к нему, отчего у нее участился пульс, когда он прошептал ей на ухо:

– Прости за вчерашний вечер. Не надо было тебя бросать. Это было невежливо… Но… Юми сейчас очень тяжело. У нее не так много друзей. А мы очень давно знакомы. Мне ее отчаянно жаль. Ее муж все время в отъезде, особо не уделяет ей внимания. Она часто бывает сама по себе.

– Тебе не нужно оправдываться передо мной, Гейб, – яростно прошептала она в ответ, не в силах скрыть свой гнев от этих извинений. – Это все меня не касается.

Его глаза сузились, он понял, к чему она клонит.

– Я не сплю с ней, – прорычал он.

– Ты взрослый человек. – Ее шепот звучал обвиняюще, но мысль о Гейбе и Юми вместе оказалась более болезненной, чем она думала. – Как я уже сказала, это меня совершенно не касается.

– Я. Не. Сплю. С. Ней.

Она пожала плечами, и его голубые глаза вспыхнули. Он выдержал ее взгляд, и ей пришлось опустить глаза.

Откинувшись на спинку кресла, он снова взялся за телефон, а она посмотрела на часы: прекрасно, она успевает вернуться к чайной церемонии.