Не страшись урагана любви - Джеймс Джонс

С другой стороны, Грант был хорош. Он был абсолютно храбр, хотя по неясной причине, кажется, не сознавал этого. Он быстро все схватывал и к концу урока даже обогнал страховщика, который занимался уже в третий раз.

На второй день он взял его в отель «Вест Мун Оувер», поскольку утром должен был вывезти страховщика, уезжавшего через два дня, на мелкий риф. «Вест Мун Оувер» был самым дорогим и шикарным отелем в Ганадо-Бей, и по этой причине Бонхэм обычно не водил туда клиентов, если только они там не жили. Но он сообразил, что немного рекламы не повредит. Так что утром он зашел туда и сказал менеджеру, кого он приведет. Естественно, они были счастливы.

Бассейн был безлюден, когда он давал Гранту урок, и совершенно неожиданно, после того, как прошли все, что нужно уметь делать с маской и аквалангом, Грант, почувствовав облегчение, начал прыгать с трамплина. В «Вест Мун Оувер» был настоящий трехметровый трамплин (единственный в городе, не считая Загородного Клуба), Грант залез и уже в первом прыжке исполнил красивый, абсолютно правильный прыжок вперед полтора оборота. Здесь, ощутив подъем духа, как почувствовал Бонхэм (может быть, потому что бассейн был безлюден), он разошелся, показав практически все виды прыжков. Бонхэм подумал, что никогда не видел ничего столь прекрасного, абсолютно прекрасного.

Женщина тоже пришла посмотреть на урок, но она, кажется, не обращала внимания ни на прыжки с трамплина, ни на любой другой вид спорта. Бонхэм решил: любой вид спорта, на какой сама она не способна. К счастью, после второго дня она больше не приходила, и мужчины остались одни.

Бонхэм провел всю свою жизнь в бассейнах и в плавании и действительно участвовал в соревнованиях по плаванию на спине как в школе, в Джерси, так и в университете Пенсильвании. Он знал, какого почти совершенного мастерства требовал трехметровый трамплин. Хорошая нервная система, мышечная координация — это для начала, а потом — работа. Часы, часы и часы постоянных тренировок, снова, снова и снова, сильные удары и неверные прыжки, после которых ударяешься спиной или лицом об воду. Именно тогда он начал впервые по-настоящему восхищаться Грантом. Он прыгал великолепно и, делая это, был сам великолепен. Несмотря на интеллектуальное, драматургическое дерьмо.

Бонхэм всегда любил прыжки с трамплина и всегда хотел научиться этому. Но был слишком велик и тяжел для пружинящей доски. Он знал, чего стоит этот вид спорта. Он всегда втайне ненавидел свою огромную толстозадую фигуру, а Грант там, на доске, был абсолютно прекрасен: тонкие бедра, очень широкие плечи и мускулистые, хорошо очерченные ноги. Жаль: если б он был чуть-чуть повыше, то был бы совершенным с физической точки зрения человеком.

Когда он, смеясь, вынырнул после последнего прыжка, Бонхэм поздравил его, но не слишком тепло. Он сделал это очень небрежно:

— Вы неплохо прыгаете.

Грант смущенно улыбнулся.

— Я прыгал за команду ВМФ в Перл-Харбор. И поддерживал форму. Мне это нравилось, потому что это волнует и… ну, немного опасно. Можно ушибиться. Думаю, это и нравилось.

— Конечно, — ухмыльнулся Бонхэм, — приправа. То же и в акваланге с ружьем.

Они, похоже, обменялись тайными взглядами особого понимания, даже соучастия, которое женщинам — даже если они заметят его — не будет понятно.

Сейчас, сидя на корточках на молу, промывая выпотрошенную рыбу и неслышно посвистывая, Бонхэм снова думал о физиологическом открытии, сделанном им в Гранте тогда, во время прыжков. Драматург он или нет, интеллектуал или нет, но Грант был атлетом и выглядел атлетом, а Бонхэм это понимал. Он сам был атлетом.

Именно поэтому странно было видеть его с этой странной женщиной. Раньше этого с ним не случалось, он не знал, почему, но теперь подумал о Гранте, о том, что тот может войти в дело с покупкой шхуны. Идея могла быть очень и очень хорошей. Конечно, он не знал, сколько Грант стоит или сколько денег сможет вложить. Но любая сумма будет помощью. Как пойдет. Женщина, конечно, будет против с первого же слова. А она явно участвует в его жизни и его решениях. Как с ней справиться? Нужно подумать об этом.

Забросив рыбу в большую плетеную сумку для добычи, он шел из доков к маленькой горке, куда должен был вернуться Али с машиной. Слишком рано по-настоящему говорить о Гранте. Но если он соответствует атлетическому виду, он подойдет, с ним можно снюхаться. Рановато говорить. Но Бонхэм узнает побольше за четыре-пять дней на Гранд-Бэнк. Почти точно он должен будет страстно полюбить ныряние и охоту, если основываться на его личности. Он ничего не понимает в мореплавании. Но может научиться. В некоторых отношениях, размышлял он, Грант будет лучшим партнером, лучшим другом, лучшим, чем и Сэм Файнер, и Орлоффски.

У Бонхэма были свои оговорки в отношении этих людей, о чем он не сказал Гранту. Особенно насчет Орлоффски. Орлоффски был грубым, горластым, нахальным, глупым, бесчувственным животным. Он был поменьше Бонхэма, но дьявольски силен, с фигурой профессионального футболиста, и он более чем подходил для подводного охотника. Но моряком был вшивым. Бонхэм выходил с ним на яхте в Джерси. Он хорошо знал, что сам может управиться со шхуной. Наблюдая за Орлоффски, Бонхэм хорошо понял, что сам Орлоффски никогда с ней не справится, сколько бы ни орал при этом. Вдобавок Орлоффски сильно пил. Хоть и все они пили много, но Орлоффски был хуже. Бонхэм, к тому же, подозревал, что тот был психологически склонен к воровству. Так много было против. Но вкладывал в дело он много. Так много, что без него дела могло не быть.

С другой стороны, Сэм Файнер был очень умен. И тверд. Он прошел очень трудный, жесткий путь, грамматика у него была столь же плохой, как у Орлоффски, но он был сильным бизнесменом. «Бары всегда будут процветать, Эл, — одна из его теорий, — потому что люди всегда будут пить». Он вообще ничего не знал о мореплавании и признавал это. Он хотел быть самым младшим членом команды. Он восхищался охотой и подводным плаванием. И у него были наличные. Но он очень плохо пил. Хуже Орлоффски. Потому что напившись, начинал драться. Почти всегда. А драчуном он был паршивым. Бонхэм уже трижды или четырежды вытаскивал его из заварух, где могли и убить, или, по меньшей мере, грозили ему тюрьмой. На этот раз с ним впервые приедет жена (они поженились пару месяцев тому назад), которую Бонхэм не видел. Сэм встретил ее в Нью-Йорке во время деловой поездки, припомнил Бонхэм. Не натурщица ли она?

Ладно, увидим. Увидим. Он знал, что это первая общая встреча будет очень важной. Очень важной. Ладони у него вспотели.

О, этот корабль! О, эта шхуна! Если б она попала ему в руки! Получить ее, поплавать на ней и расплатиться. Так что он… так что корпорация (но в ней-то он будет и президентом, и капитаном) приобретет ее! Он сможет поплыть на ней, куда угодно. Он сможет поплыть на ней до Зеленого Мыса и Канарских островов, до Средиземного моря, если кто-то захочет.