Не страшись урагана любви - Джеймс Джонс

Ладно, увидим. Увидим. Он знал, что это первая общая встреча будет очень важной. Очень важной. Ладони у него вспотели.

О, этот корабль! О, эта шхуна! Если б она попала ему в руки! Получить ее, поплавать на ней и расплатиться. Так что он… так что корпорация (но в ней-то он будет и президентом, и капитаном) приобретет ее! Он сможет поплыть на ней, куда угодно. Он сможет поплыть на ней до Зеленого Мыса и Канарских островов, до Средиземного моря, если кто-то захочет.

А оттуда он может поплыть на ней вокруг всего проклятого Богом мира, если они захотят! Свободный человек на свободном корабле, и никто ничем не будет заплетать ему мозги.

Ну, они посмотрят на той неделе. Он с трудом переносил ожидание, но в то же время надеялся, что следующая неделя никогда не настанет.

Хорошо, что этой проклятой женщины, этой миссис Эбернати, не будет рядом. И он, может быть, сумеет поговорить с Грантом без ее влияния, без того, что она будет болтаться все время рядом, уволакивая его каждый вечер домой.

9

В третий раз выйдя в море с Бонхэмом, Грант убил первого ядовитого ската. И совершенно ошибочно, пусть и ненадолго, он решил, что уже достиг некоей вершины.

На этот раз они вышли исследовать останки затонувшего судна, о котором вчера говорил Бонхэм. Оно лежало у западного входа в гавань в пятидесяти футах под водой. Очевидно, сказал Бонхэм, оно лежит со времен войны, когда этот зафрахтованный корабль вез куда-то американское военное снаряжение и слишком поздно попытался вырваться из гавани Ганадо-Бей до прихода редкого на Ямайке урагана. Мощные волны разбили его корпус, люди покинули судно, которое отнесло ветром на риф, где оно разломилось и затонуло. Водолазы ВМФ США спасли то, что можно было спасти, а остальное осталось разбросанным по песчаному дну.

Они, в общем-то, не собирались охотиться, но все равно захватили с собой ружья, поскольку, по словам Бонхэма, никогда не знаешь, когда увидишь что-то съедобное или волнующее. Именно так и случилось.

Разломанный корабль, части которого лежали на расстоянии от шестидесяти до ста ярдов, внушил Гранту чувство нервного благоговения перед тем, что может сделать море, перед его мощью, когда оно по-настоящему волнуется, вот что он ощущал, лежа на поверхности годы и глядя вниз. Импульсивно и с легким страхом он поднял голову и взглянул на воздушный мир: ярко сверкало солнце, на воде мерцали солнечные блики, вода нежно и почти влюбленно перекатывалась через него, воздух был мягким. Повернувшись вправо, он нырнул и спланировал вниз, не обращая внимания на якорную цепь в своем новоприобретенном спокойствии. На тихом песчаном дне глубиномер, проданный Бонхэмом, показал 55 футов, но свет был почти таким же ярким, как и на поверхности.

Они захватили вниз только одно ружье, Бонхэма, с тройной резинкой и стрелой из нержавеющей стали, названия которой Бонхэм не знал, и нес его Грант. У Бонхэма был тот же фотоаппарат, что и в первый день, — «Аргус С-3» в пластмассовом боксе Уильяма, и Грант подозревал, что Бонхэм старается продать его именно ему. Он сделал несколько снимков Гранта, исследующего огромные обломки кораблекрушения, и он как раз показывал Гранту, чтобы тот взял камеру вместо ружья, чтобы самому ее испытать, когда глянул на песок и яростно замахал, чтобы Грант подплыл. Когда он подплыл, Бонхэм опустился на несколько футов и показал на песок.

Несколько долгих мгновений Грант ничего не видел. Лежа рядом и иногда прикасаясь к Бонхэму плечом, он смотрел в указанном направлении и возбужденно глазел, глазел. Наконец, он увидел что-то, зарытое в песок, который слегка очерчивал его форму, видны были только верхушка головы и глаза. Это был маленький ядовитый скат в полтора фута длиной и два шириной. С каким-то необычным ощущением и злорадным напряжением он наблюдал за уродливым маленьким существом, освободившимся от песка и медленно поплывшим прочь, как какой-то дельтаплан с колышущимися крыльями.

Бонхэм возбужденно велел Гранту следовать за ним. Грант кивнул, вопросительно подняв ружье, но Бонхэм покачал головой, как будто это едва ли стоило выстрела и перезарядки ружья, вытащил нож и глянул на Гранта. Грант коснулся тяжелой рукоятки своего ножа, который продал ему Бонхэм и который был прикреплен к поясу, и наконец покачал головой. Он стыдился своей трусости, но он не очень понимал, как это сделать. Возбужденный Бонхэм сунул ему камеру и поплыл чуть вверх.

И снова Грант осознал хищную кровожадность большого ныряльщика. Все в море было ему врагом, могло обидеть, даже убить его, если только сможет. И он, в свою очередь, убьет, разрушит, разнесет при первом же шансе, и пощады не будет. Наблюдая за ним, Грант чувствовал, будто он вглядывается сквозь мглу веков в историю своего рода.

Выплыв чуть наверх, Бонхэм оказался примерно в шести футах над скатом. Это произошло быстро, хотя Бонхэм двигался плавно. Затем он резко нырнул вниз. Нож он держал в правой руке, утопив торец рукоятки в ладони, а пальцы вытянув вдоль рукояти. Такая хватка напомнила Гранту матадора с бандерильями. Оказавшись над маленьким уродливым существом, он затормозил, вытянулся, затем с невероятным изяществом опустился и воткнул нож прямо в голову, чуть позади глаз, слегка повернул и вынул его.

Пораженная маленькая рыба замахала крыльями, задергалась и безуспешно забила хвостом с ядовитым шипом. Через три секунды она умерла и, повернувшись брюхом вверх, плавно опала на песок. Над ней висел в неподвижной странной позе, выражавшей полное удовлетворение, Бонхэм и наблюдал за агонией, потом он засунул нож в ножны и поплыл к Гранту. Теперь он не обращал на добычу ни малейшего внимания. Он не мог ухмыляться в маске, но глаза улыбались, а брови изогнулись от невинного, абсолютно бессознательного удовольствия убивать, которого, как неожиданно понял Грант, сам он никогда не достигнет за всю свою жизнь, что бы он ни делал. Он с возрастающей завистью восхищался героизмом Бонхэма. Большой человек взял ружье и показал, что Грант должен попробовать камеру и сделать несколько снимков Бонхэма у обломков корабля.

И буквально через две-три минуты они увидели большого ската. Бонхэм вновь загорелся.

Откуда он появился, Грант не понял. Да это и неважно. Очевидно, он прятался у рифов позади них, где разбился большой корабль. Скат был примерно в десяти футах над дном, охотился или играл и плыл по своим делам над морщинистым песком к глубоководью. Времени раздумывать не было. Бонхэм, плававший в тридцати ярдах от него, неожиданно оказался рядом, выхватил камеру и сунул ему в руки ружье. Он возбужденно показывал, что Грант должен плыть за скатом. Когда Грант двинулся, он несколько раз ткнул пальцем в маску, посреди глаз, а на другой руке поднял вверх два пальца. Грант энергично кивнул. Между глаз и два дюйма назад, чтобы попасть в мозг, конечно, он знает, он читал.