Плещут холодные волны - Анатолий Шмелев

совершал винтообразные движения. Словно по боевой тревоге, семья собралась в гостиной.

Разгадка этого рождественского явления оказалась до смешного простой. На кухонном столе стояла пластмассовая банка из-под сметаны, слегка прикрытая крышкой. Когда в доме воцарился покой, кошка Фенька, увлекаемая инстинктом, вышла на охотничью тропу. К счастью хозяев и к сожалению охотницы, мышей в квартире не оказалось, зато чуткий носик Феньки уловил соблазнительный запах сметаны. В легком прыжке она оказалась на столе, повела носом, задела крышку, та упала. И неотразимый аромат сметаны окончательно покорил кошку. В квартире был полный покой, страха быть застигнутой на месте преступления не было. Фенька просунула голову в банку, лизнула языком, но... до сметаны не дотянулась. Она приподнялась на задних лапах и глубже засунула голову в банку. Язык коснулся сметаны, и желудок ощутил блаженство. Сметаны оказалось до обидного мало, и мгновение спустя трапеза была окончена. Фенька потянула голову из банки, но та словно прилипла к ее голове. Попятившись на край стола, кошка рухнула вместе с банкой вниз. Испугавшись, бросилась в гостиную. Там, в центре ее, Фенька прыгала, пытаясь освободиться от банки, но безуспешно — та надежно сидела на ее голове.

Схватив кошку, я стал снимать с нее импровизированный головной убор, но... моя попытка успеха не имела. На семейном совете рассмотрели вопрос: что делать? Предложение разрезать банку не прошло — та могла еще пригодиться в хозяйстве. Тогда жена моя Валентина Викторовна молча забрала Феньку, отправилась с ней в ванную комнату, включила воду, налила на шею кошки шампунь и с хлопком сняла банку с ее головы.

С тех пор блудливые приключения Феньки прекратились, а сама она стала строго следить за порядком в доме. Особую привязанность, любовь и преданность при этом питала к своей избавительнице и заботливой хозяйке.

Однажды, проснувшись поутру, мы с женой стали планировать предстоящий трудовой день. Одно из мероприятий, предложенное ею, меня не устраивало, и между нами возник спор. Видимо, тональность разговора с моей стороны несколько превысила норму, так как лежавшая в наших ногах на постели Фенька встала, подошла ко мне и бесцеремонно потрепала меня за волосы, прикусив их своими острыми зубами. Пришлось признать свою неправоту.

...Как-то четырехлетний внук Тема сидел с бабулей Валей на диване и играл. Игра мальчика была немудреной — он нажимал пальчиком на бабулин нос, а та издавала протяжный гудок. Фенька лежала рядом и внимательно наблюдала за происходящим рядом с ней. В какой-то момент она заметила, что Тема, разбаловавшись, нажал на бабулин нос сильнее, чем раньше. Быстро вскочив, Фенька лапой ударила малыша по лбу. Тот, обиженный, с ревом бросился к маме Марине. Урок оказался вразумительным. В последующем расшалившийся малыш непременно косил глазом на Феньку, как бы спрашивая ее: "Не превысил ли я предела дозволенного?"

В другой раз при поддержке своей мамы Тема стал ходить на руках. Обнаружив это, Фенька издала шипящий предупредительно-устрашающий звук. Видя, что никакой реакции со стороны Марины не последовало, она приблизилась к ним и зашипела еще сильнее, настойчивее, категоричнее. Пришлось поставить малыша с рук на ноги. Удовлетворенная Фенька заняла свое место на лежанке. Она за строгий порядок в доме.

А однажды в день рождения Марины Фенька преподнесла ей праздничный сувенир. Было это на даче в один из последних дней мая. Проснувшись рано утром, Марина от неожиданности вздрогнула — на подушке лежала маленькая мышка, а Фенька стояла рядом, внимательно смотрела в Маринины глаза, видимо, ожидая проявления искренних чувств благодарности.

ВЗГЛЯД

Зимой ночи длинные и нередко бывают бессонными, особенно в полнолуние. И тогда проходят перед мысленным взором воспоминания далекой юности. Чаше всего видится небольшой волжский городок, приютившийся на изгибе Самарской Луки, амфитеатром обрамляющий ее правый гористый берег. Особенно живописным он выглядит весной, когда цветут сады, а с высоты гор в голубой дымке красуется Заволжье. После ледохода, когда волжские воды заполняют луга, могучие осокори наполовину уходят под воду, создавая зеленеющую крышу над зеркальной гладью реки. Именно в это время мы с ребятами любили на лодках переправляться на левобережье и там маневрировать между раскидистых ветвей, представляя себя мореплавателями, проникшими в неведомые дебри затерянных экзотических миров... Вдали слышались переклички пароходных гудков и маневровых поездов. Как приятно было подставлять теплым лучам солнца свои тела!

Приближались экзамены, и мы с собой прихватывали учебники, чтобы время от времени, найдя уютный островок, заняться повторением пройденного материала.

Однажды, углубившись в лесную чащу, мы с другом Витей услышали легкий собачий лай, скорее напоминавший скулящий плач. Подойдя к островку, заметили щенка коричневой масти с перебитой ногой. Глядя на нас, он жалобно скулил, а глаза щенка были полны слез. Трудно было предположить, что забросило его сюда. Да и взглянув на это бедное, несчастное существо, у нас была только одна мысль: поскорее оказать ему первую помощь. Разорвав полотенце, к счастью, оказавшееся в моем портфеле, мы перевязали раненую лапу щенка и забрали пострадавшего в лодку. Он покорно улегся на дно лодки, мордочку положил на здоровую лапу и долгим взглядом смотрел на нас. Сколько же благодарности видели мы в этих глазах!

Щенок прижился у нас. Рана его быстро поджила. Топ (так назвали мы нашего меньшого друга) стал постоянным нашим спутником в поездках и походах, которые мы совершали в свободные от учебы дни. Он был и сторожем, и защитником, и даже помощником там, где без него нельзя было обойтись. С ним мне пришлось расстаться только тогда, когда над страной прозвучал набатный призыв:

"Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой..."

Часто потом перед моим взором вставали глаза доброго Топа. В них было столько грусти и искреннего несчастья, будто он по-человечески понимал, что провожает меня на войну. Такой же взгляд я увидел вновь в одной из телевизионных передач. В ней рассказывалось о скромной дворняге, которую приютили на милицейском посту возле одного из московских подземных переходов. Это был среднего роста серый кобель. Почувствовав к себе доброе отношение, Мальчик (такой кличкой нарекли его хозяева) помогал милиционерам, как мог: определял не в меру пьяных или агрессивных прохожих, охранял помещение от посторонних лиц. Шло время. И в один из дней Мальчик привел к своему новому жилью рыжую беременную суку. Если бы он мог попросить хозяев приютить свою подругу, он бы попросил их об этом, но говорить он не мог, просто подошел, сел на задние лапы и с такой мольбой стал смотреть в глаза людей, что те не выдержали, разрешили суке остаться у них: и