Фаргал. Трон императора - Александр Мазин

— Кто? Я? — возмутился Гронир. И осыпал гостя отборной, изощренной бранью.

Оба пыхтели от удовольствия.

Кэр окинул взглядом зал, но не обнаружил ни Ирдик, ни Вардали. Хотя женщин — полным полно. Едва он и Бос вошли, тут же оказались в окружении возбужденных аристократок. И на сей раз признанный победитель, неизменный вожак Черных перестал быть персоной номер один.

Бой, который провел самериец, безумный, невероятный, ни с чем не сравнимый бой с потрясающим финалом, вознес сына вождя на мутный гребень славы. Сладострастницы Великондара потянулись к нему, как железные опилки — к магниту. «Змея! Змея!» — пробежало по залу. А пару дней назад кто обращал на юношу внимание?

Кроме Вардали и Ирдик Шера.

Теперь же восхищались все, и все готовы были любить. Кэр дал им зрелище! При воспоминании о его вопле кое-кто и теперь вздрагивал. Нечто нечеловеческое! Потому добрых два десятка карнагриек уже тянули к юноше нежные хищные пальчики. А жадность, горящая в подкрашенных глазках, обещала даже больше, чем они могли дать.

Кэр был ошеломлен этим натиском. Обилием губ, глаз, грудей всей этой шелковистой ухоженной плоти, распираемой жаром необузданных страстей.

Туго бы ему пришлось, если б не Бос, привыкший к подобному и умело оттеснивший поклонниц от Кэра.

Гладиатор держался вежливо. С уст его сыпались комплименты, ласковые словечки, почти всех он называл по именам… но руки у него были — из железа.

— Ну, ну, милые! — приговаривал Бос, бесцеремонно расталкивая женщин. — Дайте же нам немного перекусить и выпить! Клянусь Ашшуром, красавица, мы никуда не сбежим! Гаэн, крошка, отпусти его! Ласковая моя, посторонись немного… Хар-Руд! Эй, Хар-Руд! — воскликнул он, заметив помощника Управителя. — На помощь! Ибо падем мы без славы от мук голода в десяти шагах от яств!

Эгерини внял призыву и ринулся сквозь толпу гостей, как буйвол — через болото. К тому моменту, когда он подоспел на помощь, вокруг Боса и Кэра столпилось уже больше дюжины возбужденных красавиц. Могучий эгерини встал впереди, Бос прикрыл Кэра с тыла, и они двинули к ближайшему столу. Большая часть распаленных поклонниц оказалась позади, но они продолжали осыпать Кэра комплиментами и откровенными намеками.

— Как кошки, право слово! — ворчал Бос в затылок самерийцу.

Они пробились к столу (там потеснились, давая место еще двоим), уселись на скамьи. Бос протянул длиннющую руку и вмиг наполнил два серебряных блюда: для себя и сына вождя. И три кубка: себе, Кэру и Хар-Руду.

Помощник Управителя возвышался позади юноши, подобно гранитному утесу.

— Как трубят рога Славы? — спросил он.

— Мне нравится! — Кэру пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

— Ты ешь, парень! — сказал Бос.

И юноша накинулся на еду.

Его опекун следил за тем, чтобы блюдо самерийца не пустело.

— Давай, давай! — поощрял он. — Иначе эти красотки набьют кучу синяков о твои кости.

Кэр, который всегда ел много, тут превзошел самого себя. Груда костей и огрызков около него достигла внушительных размеров, а он все никак не мог насытиться. Будто внутри бушевал огонь.

Но любой пожар когда-нибудь гаснет.

— Хар-Руд, — спросил юноша, поворачиваясь, — ты, часом, не знаешь ту девушку, что была со мной в прошлый раз?

— Ирдик Шера? Не ищи, ее здесь нет! Насколько мне известно, Гронир не допустил семейку Шера к празднику.

— Что-что? — Бос едва не подавился куском фаршированного фазана. — Алый не допустил к празднику Шера? Вот новость! Он не спятил?

— Понятия не имею! Хочешь, спроси сам — Гронир здесь.

И Кэру:

— Тебе приглянулась девчушка, сынок? Милашка, верно? Не переживай! Здесь есть и получше. И любая с удовольствием составит тебе компанию! Например, вот эта?

Правой рукой он крепко стиснул девушку в платье из почти прозрачного шелка. Та как раз пыталась проскочить у эгерини под мышкой, подбираясь к Кэру.

Красотка пискнула. Скорее от удовольствия, чем от боли.

— Да, ты прав, — согласился юноша, скрыв разочарование. И наколол на нож очередной кусок сочного барашка. — Какая разница?

Гронир и Хар-Руд стояли в тени мраморной арки.

В десяти шагах от них топтались пара стражников, третий держал повод Гронирова коня.

— Так что я обещал отпустить парня, — сказал Управитель. — Косогубый мой старый товарищ, не мог я ему отказать! Понимаю, что сначала должен был поговорить с тобой, но…

— Оставь! — Эгерини поднял руку. — Ты слишком много сделал для меня, Гронир! Признаюсь, у меня были планы на парнишку. Больше того, я к нему привязался, — Хар-Руд хмыкнул. — Да и Босу он по душе! Потому-то мы оба понимаем: ему не место во Дворе! Среди Потерявших Жизнь он — как сокол в стае коршунов! Твой Кайр — командир из наемников?

— Тысяцкий. Кстати, он передал это тебе, — Гронир вложил в руку своего помощника кошель. — Десять золотых!

— Добро!

Хар-Руд опустил кошель в карман.

— В конце концов ты вытащил Змею из петли, — заявил Гронир. — И должен получить хоть что-то!

— Кто спорит! — согласился эгерини. — А документы оформим так: парень добровольно поступил на Гладиаторский Двор. Если найдутся свидетели, что два месяца назад его собирались повесить, — твой Кайр с ними поговорит!

— Не сомневайся! — горячо заверил Гронир.

— Добровольно пришел — добровольно уходит! Через два дня. Пусть напоследок насладится праздником!

— Я скажу Косогубому, чтобы забрал его послезавтра вечером, — сказал Управитель. — Я — твой должник, Хар-Руд!

— Пустое!

Гронир кликнул стражников, с трудом взобрался в седло.

— Погоди! — сказал эгерини, когда Управитель собрался ехать.

— Ну? — насторожился Гронир.

— Твое!

Хар-Руд протянул ему кошель размером с голову младенца.

— Это еще что? — удивился Управитель и, взвесив кошель, с еще большим изумлением: — Никак — золото?

— Точно! — согласился Хар-Руд. — Твоя доля от схватки Змеи: триста восемьдесят шесть золотых!

Он повернулся и зашагал прочь, провожаемый ухающим смехом Гронира.

— Да, — сказал Хар-Руд, спустя два дня оглядывая Кэра. — Наша еда не идет тебе впрок — такой же тощий! А впрочем…

Он вдруг сообразил, что два месяца назад самериец был на голову ниже его, а теперь уступает самое большее полладони. «Что же, в этом возрасте парни быстро растут! — подумал он. — Понятно, почему он так и остался худым!»

Кэр чувствовал: Хар-Руд собирается сказать что-то важное.

— За тебя внесли выкуп! — произнес помощник Управителя. — Собственно, это не очень законно, но — тебя не касается. Я принял деньги. Ты свободен.