Фаргал. Трон императора - Александр Мазин

Сокт метнул копье. Кэр не ожидал броска и едва не поплатился жизнью. В последний момент он успел отскочить. По левому его плечу заструилась кровь.

Смерть отставала от самерийца на волосок девушки.

Рыча, сокт мчался на него.

— Меч! Меч! — вопила толпа.

Зрителям казалось, будь в руках юноши клинок, он мог бы сейчас уравнять счет.

— Хватай копье! — горланили другие.

Сокт налетел на Кэра. Выставленный вперед щит, закованное в железо тело, мощное, быстрое. Устул ринулся вперед, как только копье оказалось в воздухе. И ненамного отстал. Попытайся Кэр поднять тяжелое оружие, сокт смел бы его, как носорог — шакала.

Сын вождя уступил дорогу.

Устул на бегу подхватил копье, пробежал еще шагов десять и резко развернулся. Стальной наконечник с шумом рассек воздух. Попытайся Кэр в этот момент напасть на сокта — наконечник перерубил бы ему ребра.

Но сын вождя стоял там, где стоял. И вынимал из ножен меч.

— Ну наконец-то! — сказал кто-то за спиной Боса. Ордаш.

— Смотри, парень! Сейчас — будет! — не сводя глаз с арены, сквозь зубы процедил Бос.

— Будет? Что? — спросил Ордаш.

— Я почем знаю? Но будет!

Сокт разъяренным быком ринулся в атаку.

Теперь в руках у Кэра был меч. Но разве тоненькая полоска стали может остановить железного буйвола? Это было ясно всем, кто сидел и стоял над Ареной: и тем, кто подпрыгивал от возбуждения на деревянных скамьях, и тем, кто удобно расположился в креслах лож. Совершенно очевидно.

Кэр опять отступил.

Сокт промахнулся, выплюнул оскорбление и снова атаковал.

— Вынослив, как верблюд! — с уважением произнес Бос.

Хар-Руд забеспокоился. Он никак не мог определить, насколько серьезно ранен его подопечный. Он уже не был убежден, что Змея успеет ужалить раньше, чем Устул размажет его по Арене. Сокт мастерски выбрал оружие. И так владел копьем, что и впрямь, какие шансы могут быть у юнца, лишь два месяца пробывшего на Гладиаторском Дворе? Вдруг помощник Управителя поторопился?

Губы Хар-Руда еле заметно шевелились.

«Молится, что ли?» — удивился Бос.

Сокт устремился в очередную атаку. Он не выказывал и намека на усталость.

Царапина на животе Кэра почти не кровоточила. А вот из раны на плече сползала вниз по руке алая полоса.

Сокт пробежал десяток шагов и остановился. Он заметил, что Кэр не пытается ударить его сзади. Хотя со спины Устул был более уязвим.

«Дурак? — подумал сокт. — Или перетрусил, когда дело дошло до настоящей драки?»

— Почему он не подрежет У стулу поджилки? — спросил Ордаш. — Пару раз вполне мог достать!

— Вспомни, из-за чего они сцепились! — ответил Бос.

— Псих! — пробормотал Ордаш.

— Нет! Воин! Не ссы! Парень свое возьмет! — уверенно сказал Бос.

Все-таки сокт устал. Со стороны не сразу заметишь, но — устал. Паршивец ловок. Каждый раз проходит так близко, что хочется отшвырнуть щит и схватить сопляка за горло!

Но — осторожность! Он помнит, как мальчишка пробивает доски своим «скорпионом». Только доспехи — покрепче досок!

— Ха! Тебе — конец! — закричал Устул и устремился вперед.

Между ними было шагов двенадцать. И на сей раз Кэр не стал дожидаться противника. Держа меч в согнутой руке, он сильно оттолкнулся левой ногой, прыгнул навстречу сокту.

Луженые глотки толпы выплеснули новую порцию воплей: шакал атакует быка!

Сокт бежал на Кэра. Самериец летел навстречу сокту.

Левой, потом — правой и снова — левой. Три прыжка. Кэр рассчитал совершенно точно. Масса железа, надвигающаяся все быстрей. Оплывшие очертания шлема, черный щит, а впереди — сверкающий наконечник в четыре ладони шириной. Красный «хвост» размазан по древку напором встречного воздуха. Жало направлено точно в центр груди Кэра.

— Бум! Бум! Бум! — Ноги сокта в тяжелых сапогах — по присыпанным песком плитам Арены.

Кэр слышал хриплое шумное дыхание под черным железом.

Блестящий наконечник сопровождает каждое движение сына вождя. И сталь — все ближе. Точно в центр груди. Даже когда прыжок поднимает Кэра над Ареной.

Третий! Наконечник — в локте от сердца Кэра.

Сын вождя развернулся в прыжке, в воздухе, боком к сокту. «Скорпион» — в выброшенной вперед руке. Широкий острый лист наконечника скользнул по груди Кэра — еще один кровавый след — и вытянутая вперед рука, вибрирующее острие меча…

Есть!

Узкий клинок проскользнул в треугольный вырез щита и без всякого сопротивления вошел в горло Устула на два пальца ниже подбородочного ремня. «Скорпион» ужалил!

Удар был настолько силен, что меч пробил тыльник шлема и на целый локоть выпрыгнул наружу.

Ноги Кэра уперлись в песок. С пронзительным криком он рванул меч к себе, вырвал его из тела врага.

Тугая струя крови ударила самерийцу прямо в лицо: в нос, в глаза, в кричащий рот.

Кэр поперхнулся, глотнул горько-соленую густую жидкость, отпрыгнул назад.

Устул рухнул на песок.

Жар проглоченной крови привел сына вождя в неистовство. Огонь вспыхнул внутри. Рев наполнил его грудь, голова запылала, в ней что-то росло, расширялось, давя изнутри с такой силой, что уши готовы были лопнуть, а глаза лезли из орбит. Кэр раскрыл рот, и как будто пламя вырвалось из его глотки. Но то было не пламя — звериный, леденящий душу визг! Боевой клич клана Мечей!

Не осознавая, что делает, Кэр ухватил левой рукой султан шлема поверженного врага, приподнял закованное в железо тело над окровавленным песком и одним взмахом отсек голову убитого.

Отсек и, размахивая ею над головой, терзая уши карнагрийцев леденящим душу визгом, станцевал на Арене варварский танец с мечом в одной руке и отрубленной головой — в другой.

Первый же вопль самерийца заставил заткнуться самых распаленных зрителей. Женщины закрыли уши руками, мужчины побледнели. Те, кто только что вскочил с места, рухнули обратно.

Вопль оборвался. Сын вождя взмахнул обагренным мечом, с лицом, алым от покрывшей его крови, с черным шлемом в руке, из которого стекала на песок, пятная его красным…

Повисла напряженная тишина. Жуткая, гнетущая…

И новый вопль, еще более ужасный! Кое-кто закричал от ужаса, но большинство безмолвствовало, глядя, как носится по Арене тощий дикарь-убийца в маске из свежей крови.

Ужас сковал толпу.

Но не всех.

Несколько мужчин со значками наемников наблюдали сцену с нескрываемым интересом.

— Клянусь богом гор! — пробормотал один из них, чей рот был изуродован ударом меча, а серые глаза, вечно сощуренные, тонули в черных глазницах. — Клянусь богом гор! Он не похож на самерийца! Но он — нашей крови! Ашшур! Да он моей собственной крови!