Командировка на Байред - Александр Тимофеевич Филичкин

Стрела коротко свистнула в воздухе. Мелькнула своим опереньем и врезалась в бок увечного монка. Пробила шкуру раненой в плечо обезьяны и осталась торчать из неё, как игла дикобраза.

Зверь громко взвыл от новой порции боли. Здоровой рукой схватился за древко и мощным движением вырвал из тела небольшой костяной наконечник. Подняв метательный снаряд, как дубину, он бросился на неосторожного монка.

Не чувствуя никаких сожалений, тот не стал убегать. Последовала короткая, но жестокая драка. В ходе той схватки, нападавший был легко побеждён здоровым мощным бойцом.

Старцы вскочили на задние ноги. Они стали истошно визжать и не дали разгоряченному воину добить неудачника, упавшего наземь. Увечный заморыш, с огромным трудом встал на карачки. Размазывая по морде слёзы и сопли, он пополз к краю круглой поляны.

К пострадавшему приковыляла старая поседевшая самка. Она присела рядом на корточки и стала осматривать кровавые раны. Все остальные тут же забыли о небольшом происшествии и опять повернулись к исследователям.

Наконец, дошла очередь и до ножа в деревянном чехле. Старцы долго вертели его в неловких руках. Что-то громко меж собой обсуждали и пробовали приложить его к заострённой дубине. Не добившись никаких результатов, они начали спорить между собой.

В пылу обсуждений один из них схватился за ручку, другой за противоположный конец. Старейшины потянули в разные стороны, и клинок обнажился. Острое лезвие, сделанное из вулканического стекла, ярко сверкнуло в лучах заходящего Дневного Светила.

Овладевший деревянными ножнами, старец внимательно осмотрел непонятный предмет. Понюхал, попробовал на зуб и, не найдя ничего интересного, швырнул его в сторону.

Второй вождь с опаской держал блистающий на солнце кинжал. Во всему было видно, он не представляет себе, что с ним делать теперь? Первый старец, решил осмотреть новую вещь. Так же, как в первый раз, он схватился за него правой рукой.

Его товарищ снова потянул на себя. Острые кромки ножа впились в ладонь немолодого исследователя и легко рассекли прочную кожу. Кровь ярко-синим ручьём хлынула из глубоких порезов.

Седой самец взвыл от резкой боли и вскочил на короткие ноги. Зажав рану здоровой рукой, он волчком завертелся на месте. Звери, стоящие рядом, с испугом отшатнулись от старца, метавшегося по круглой поляне.

К тому времени, старая самка закончила возиться с раненным монком, дважды пораженным стрелой. Она подскочила к очередному страдальцу и приложила к порезу кусок жёлтого сушёного мха. Старец немедля затих и дал знахарке заняться врачеванием раны.

— «Всё, как в нашей деревне». — мелькнуло в голове потрясённого увиденным Гира: — «Старейшины осматривают необычные вещи, принесённые из походов разведчиками. Они размышляют над тем, что перед ними такое, и пытаются приспособить к нуждам нашего племени».

Внезапно он вспомнил, что оказался в плену и ему нужно срочно выбираться отсюда. Продолжая следить за четверорукими монками, охотник взялся за более важное дело.

Он подкатился к ближайшей стенке спиной и, стараясь освободиться от пут, начал усердно тереть их о шершавые жерди. К сожалению Гира, руки у него, были связаны сзади. Они уже затекли от долгого пребывания в таком состоянии и шевелились с огромным трудом. Работа двигалась удивительно медленно.

Пока старуха возилась с очередной перевязкой, день быстро клонился к своему завершению. Покрасневшее Дневное Светило почти целиком опустилось за высокие макушки деревьев. Отраженные от небосвода, лучи заходящего солнца ещё освещали небольшую поляну. Однако, под сенью деревьев уже стали сгущаться прозрачные сумерки.

Наконец, врачевательница оказала помощь раненному седому исследователю. Он успокоился и вернулся к вождю, занятому изученьем непонятных вещей. Теперь они стали вести себя куда осторожнее.

Мешочки с сушёными травами и различными мазями они сразу передали древней знахарке. Ковыляя на сильно искривлённых ногах, он радостно утащила их в свою убогую хижину.

Дошёл черед и до небольшого кисета с принадлежностями для разведенья костра. Бечёвку кое-как развязали. Опрокинули мешочек вниз горловиной и осторожно высыпали огниво на пыльную землю.

Вожди внимательно осмотрели кремень, кресало и трут. Не увидев ничего интересного, они перекинулись несколькими короткими фразами, и собрались сложить всё обратно. Вдруг, из-за спины матёрого зверя выглянул какой-то ветхий старик. Он с трудом пробился вперёд и что-то сказал.

Молодые сильные воины громко зашикали на древнего деда и постарались втолкнуть его обратно в толпу. Согнутый в три погибели, монк не сдавался. Он продолжал настойчиво о чём-то твердить.

Раненый кинжалом исследователь, наконец, услышал речи смутьяна. Смилостивился над стариком и поманил к себе здоровой рукой. Привычно осклабившись, зверь торопливо устремился на зов.

Он опустился на корточки перед вождём. Неловкой рукой поднял с земли два мелких камня. Неумело сжал их корявыми пальцами с большими когтями и ударил кремнём о кресало. В густеющих сумерках сверкнула яркая россыпь коротеньких искр.

Столпившиеся поблизости, монки в испуге шарахнулись в разные стороны. Старичок горделиво выпрямил спину. Он вдруг приосанился и захихикал неровным дребезжащим смешком, походившим на хрюканье крыс.

Увидев всё это, Гир застонал, словно от боли и прекратил все попытки перетереть тугие верёвки. Теперь у него оставалась лишь одна небольшая надежда. Он уповал только на то, что четверорукие звери не догадаются поднести к искрам трут и раздуть из него сильное пламя.

К сожаленью паломника, он снова ошибся. Скорее всего, когда-то давно, зверь подсмотрел, как кто-то из трибов разжигает костёр. Мало того, он не забыл, что нужно сделать и как.

Неожиданно громким и повелительным голосом он вдруг отдал команду Старейшине, сидящему рядом. Раненый вождь вздрогнул от такого приказа, но, угодливо склонившись вперёд, подал смутьяну фитиль. Внезапно обретший значительность, монк высек ещё один сноп ярких искр.

Трут слегка задымился. Вспыхнул небольшой огонёк. Толпившиеся вокруг, обезьяны снова в испуге отступили назад. Затем, раздался невероятно мощный продолжительный рёв.

Новый приказ заставил всех обезьян тронуться с места, побежать по поляне и собирать тонкие сухие былинки. Через самое малое время, на утоптанной круглой площадке уже теплился небольшой костерок. Последовала очередная команда. Четверорукие твари стали таскать к огоньку сухие тонкие ветки.

Пока звери самозабвенно метались вокруг разожжённого пламени, паломник всё же сумел перетереть верёвки из подсохшего лыка. Руки паломника стали свободны. Всё племя было так занято сбором подходящего топлива, что на пленника никто не обращал никакого внимания.

Не успев хорошо растереть онемевшие пальцы, Гир сел на пол тесной клетки и стал развязывать ноги. К тому времени, когда на поляну опустилась плотная тьма, паренёк, наконец, смог справиться с прочными путами. Он развязал тугие узлы и с облегчением почувствовал, как кровь устремилась в онемевшие лодыжки и стопы.

Ему осталось решить