Астарта: Корабль Чокнутых Трупов - Марк Романов

Звонок входящего сигнала, исполнивший увертюру к «Полету Валькирий» древнего земного композитора, показался ему избавлением от мучений.

Экран раскрылся в режиме конференции. Рядом с лицом Эрика, слегка искаженным регенерационным баком, появился Патрик. Хетцер выглядел помятым, изображение периодически покрывалось сеткой помех и постоянно теряло цветность и объем, но это нисколько не умаляло радости Рика. Старик был жив, а, значит, дела были не так уж и плохи.

Впрочем, и не хороши тоже.

— Патрик, Ричард. Связь установлена, — проговорил синтезированный голос Эрика. — Какие известия, Учитель?

— Дети мои, ситуация ухудшается с каждой минутой, — Хетцер не тратил время на словоизлияния, перейдя к сути. На крупном экране было видно, что его лицо покрыто крупными каплями пота. — Вы не успеете добраться до точки перехода, а мы… Боюсь, нам приходит конец. Заряды заканчиваются. Мы подрываем обогатительные заводы и катапультируем в провалы разогнанные реакторы на ядерном топливе, но это не выход.

— Вас понял, разворачиваю «Амальтею», — загадочно ответил Эрик, взбаламутив янтарный раствор, — Ричард, готовься к расстыковке, курсовые данные у твоего искина есть.

— Но я не смогу поддерживать необходимое для перехода ускорение, — просматривая навигационные ссылки, отметил Рик. — Двигатели не вытянут.

— Сбрось трюмы, нахер, — посоветовал Эрик, булькнув, — у тебя там ничего ценного нет. По крайней мере, не ценнее жизни.

Хетцер проговорил, с трудом пробиваясь сквозь усилившиеся помехи:

— Что бы вы не делали, делайте это быстрее…

Хруст рассыпающегося вокруг «Астарты» дока неприятно напомнил Ричарду его крушение на допотопном самолете в дебрях марсианских джунглей, и он лязгнул зубами от внезапного сбоя в гравитационной решетке корабля. Из динамиков донесся протестующий писк медицинских датчиков и виртуозный мат в два голоса. Солировал Кацман, но и Гай не оставался в тени, добавляя смысловых оттенков в многоэтажную конструкцию…

— Блядь, кэп, еще такой толчок, и Анну вы будете собирать по кусочкам сами!

— Что у вас там, едрить в квадратный корень, происходит! Капитан, вы застрелились или затрахали искина вусмерть?

— Р-разговорчики! — Рик рыкнул в микрофон, — «Астарта» в открытом космосе, мы выходим на курс двойного прыжка. Изолируйте медотсек.

Связь прервалась.

Капитан положил руки на рукоятки управления. Левая легла на сектор управления главными двигателями, привычно выбрав мизинцем свободный ход третьего двигателя, отличавшегося особой капризностью при запуске. Пальцы правой руки пробежали по сенсорам внешних трюмов, подготовив их к сбросу.

Оставалось немногое. Резкий пассаж по сенсорам, ощутимый рывок и дрожь корабля — трюмы, отделившись, включают аварийные двигатели и разлетаются в стороны, поблескивая снежинками стравливаемого из трубопроводов воздуха. И медленное движение левой кистью. Подрагивание корпуса переходит в мелкую вибрацию, двигатели выходят на форсаж. Все. Курс задан, прыжок обсчитан…

Ричард пытался вспомнить, что же такого важного было в сброшенных трюмах… Кроме солидной партии яиц бронтозавров и всевозможного хлама — ничего особенного. За хлам, конечно, придется выслушать от боцмана. А яйца… Что ж. В консервации им ничего не грозит, а если гравитационные течения принесут их, допустим, к Копыту Дьявола — то пираты порадуют себя свежей яичницей. Или стейком из динозавров, если дадут им вырасти…

«Астарту» тряхнуло еще раз. Мерзко взвыли генераторы щита и сигналы датчиков радиационной тревоги.

Рик зашарил взглядом по обзорным экранам, ища причину тревоги и сорванного к чертям щита. На заднем экране, вокруг сбросившего ход и развернувшегося кормой к «Астарте» «Нагльфара» танцевали пять узких хищных силуэтов, похожих на поджарых синих акул. Сначала капитан подумал, что на мобильную верфь совершено нападение, но потом отбросил эту мысль в сторону — противнику просто неоткуда было взяться, а Предтечи добивали пиратов вокруг планеты. Тем паче, что корабли были построены явно в пределах человеческого космоса. Да и раскрытые створы доков говорили о том, что они ранее квартировали на «Нагльфаре». Эсминцы или крейсера, украшенные неопознаваемыми даже искином надстройками, выстроились вокруг верфи в вершинах размашистой пятиугольной звезды, и уравняли скорости. Между ними протянулись яркие белые потоки энергии, заставив снова заверещать датчики радиации. Жгуты белого пламени, ярче самых ярких звезд, сплетались в завораживающем танце, пока не обрушились в центр построения, на «Нагльфар».

Рик вскрикнул, стиснув подлокотники кресла. Один из них отломился, но капитан этого даже не заметил. «Бездна… Эрик! — мысли путались. — Какого?!..»

Но корабль, на который только что излилась мощь, сравнимая со вспышкой Сверхновой, уцелел. Вокруг него разгорался черный ореол, такой же слепящий, как и звездное пламя ранее, но не яркостью, а, скорее, отсутствием света.

— Невозможно… — Рик отбросил сломанный подлокотник в сторону, и подался вперед, — Не-воз-мож-но!

Еще одна вспышка белого — и снова «Нагльфар», снова пульсирующее ничто вокруг него. Датчики заходились в вое, щит «Астарты», несмотря на увеличивавшееся с каждой секундой расстояние, не успевал восстанавливаться… И еще одна вспышка!

От бывшей мобильной верфи, в одночасье ставшей самым разрушительным оружием в обитаемом космосе, вглубь системы протянулся, словно карающий перст Последнего Судьи, поток тьмы. Он остановился на одном из левиафанов Предтеч, потом переместился на другой. Предыдущий корабль исчез, словно его и не было никогда…

К сожалению, досмотреть финал грандиознейшей из битв современности Ричарду не удалось — взревевшие двигатели, подчиняясь команде искина, отправили «Астарту» в пространственно-временной прыжок. К настоящему, которое грозило стать будущим.

ГЛАВА 31 ЕЛЕНА, ДЖЕК. НЕМНОГО БОЦМАНСКОЙ РОМАНТИКИ. СОМНЕНИЯ ТРАВКИНА НАСЧЕТ АННЫ

  Да, сегодня позволено все,  Что крушишь себя так увлеченно.  Видишь, я над тобою кружу.  Это я фиолетово-черный.

Одноразовая капсула для мелкооптовых поставок замороженных продуктов, называемая в просторечии «холодильником», шлепнулась об стенку трюма как раз в тот момент, когда царь и бог грузов простучал тяжелыми ботинками по лестнице вниз. Боцман, занимавшийся на корабле не только самогоноварением и самогонопотреблением, принял вызов искина о поступлении замороженной «ручной клади» в самый неудобный момент. Кацман как раз отыскал маленькую бутылочку травяной настойки Гая, рецепт которой уже стал семейной тайной братьев, и начал осторожно смазывать свои раны, борясь с нешуточным желанием употребить приличную дозу внутрь.

Джек ступил на пол трюма, заслышав звонкое эхо удара капсулы — искин плохо рассчитал координаты телепорта с корабля пиратов, выплюнувшим оставленный по недосмотру груз коротким перемещением на Астарту со своего флагмана.

— Блядь, — ругнулся Джек, смутно представляя, как теперь соскребать впечатавшийся в стенку «холодильник». О состоянии его содержимого боцман старался не думать.

— Да что ж ты не сдохнешь-то никак, — пытаясь скрывать за напускной злостью волнение, бормотал под нос Джек, осторожно и слегка трясущимися руками отковыривая от стены транспортировочную платформу. — Плазмометом тебя, что ли, теперь отсюда выплавлять, дура.

Дура молча лежала под мутно-желтым колпаком «холодильника», от чего ее лицо казалось болезненным и неестественно желтушным. Закрытые глаза Елены не могли ответить уничтожающим взглядом своему старому знакомому, которому пленница вряд ли желала чего-то лучшего, чем быть заживо съеденным тараканами-мутантами, или стать навсегда невосприимчивым к любому виду алкоголя или наркотиков. Впрочем, эта беспомощная девушка с длинными светлыми волосами в свое время пожелала Джеку и не таких милых кар, как смерть от насекомых и пожизненная трезвость. Справедливости ради, стоило учитывать, что, отчасти, она была сама виновата в том, что нынешнее состояние Кацмана редко хвасталось отметкой «полутрезв».

Старая история короткого, но весьма бурного романа Блэк Джека и Елены Прекрасной, как он ее когда-то называл, давно должна была покрыться тленом безысходности в сердце сурового и беспринципного Кацмана, да вот что-то никак не покрывалась. Наоборот, история раз за разом проигрывалась в те короткие секунды перехода от отметки «первая рюмка» до отметки «полный пиздец».

Где-то в глубине своей черной и, по мнению религиозного Гая, давно пропитой души Кацман до сих пор не мог простить Бездне, себе и особенно Елене окончания их истории. И, вроде бы, все было понятно с самого начала, но вот покоя это Джеку не приносило до сих пор.