Астарта: Корабль Чокнутых Трупов - Марк Романов

— Думаешь, она будет ревновать? — спросил он.

— Да какое мне дело? — тут же взвился Джек, чувствуя себя уязвленным. — Выкладывай, что ты нарыл…

ГЛАВА 32 МЕДОТСЕК. ВСТРЕЧА АННЫ И ЕЛЕНЫ

  Проиграй в таверне свои пол-царства и ядерный щит,  Заруби напарника в подворотне тупым топором —  Ведь пол-царства не делится надвое — четверть уже не звучит…

Человеческий мозг — это не просто один-два лишних килограмма веса, но и набор сложнейших аналитических механизмов, нервных окончаний, извилин и белого с серым веществ. Проще говоря, мозги хордового прямоходящего объекта «человек» представляют собой самый совершенный вычислительный механизм, способный обрабатывать такое количество информации, что ни одной машине не снилось. И даже в наступившем на эти самые мозги будущем, в котором появились гипердвигатели, искины и тайм-приводы, мозг продолжал оставаться одним из самых загадочных механизмов и органов человека разумного, не считая способа размножения игольчатых брюхогрызов и способности женщины устраивать истерики.

И если фатальные сбои искинов приводили к их отключению, то есть, смерти в людском восприятии, то погрешности в мозгах людей таким полезным качеством не обладали. Вот и бились до сих пор все ведущие и ведомые галактические психологи, в обнимку с психиатрами, над проблемой устранения таких сбоев и реабилитации последствий после них.

Не сойти с ума всему человечеству в целом помогала лишь потрясающая адаптивная способность, приспособляемость и водка, рецепт которой, после знакомства с людьми, попросили еще две расы чужих в обжитом секторе космоса.

Аннабель не пила спиртного, если того не требовал приказ или распоряжение, не умела сходить с ума и долгими часами плакать над письмами родным и близким, как эмоциональный Ульрих, но происходящее в ее голове никак не объяснялось ни машинной, ни человеческой логикой. Мысли сменяли одна другую, закручивались в брачные позы тех самых игольчатых брюхогрызов и все время рекомендовали устроить истерику.

«Задание не выполнено, — бурчала одна мысль, — объект не под контролем. Рекомендуется прекратить выполнение задания и вернуться на базу».

«На какую базу? Я же на корабле, — недоумевала вторая мысль, — какой объект? Ты вообще кто?»

Электронные цепи, принявшиеся тестировать себя сразу же после включения основного контура и возвращения сознания, циркулировали по кругу, натыкаясь на один и тот же сбой, отбрасывающий всю начатую работу к началу. Со стороны это могло бы выглядеть, как попытка корабельного искина перезагрузиться, но на середине проверки целостности информации на технических кристаллах его бы отбрасывало в начало загрузки. Андроид никак не могла загрузиться полностью. В какой-то момент ей даже показалось, что рядом стоит капитан. Бледный, всклокоченный и злой, с сумасшедшими глазами, неотрывно смотрящий на нее со смесью страха и жалости.

Но Аннабель безжалостно отметала такие образы, следуя простой и понятной логике: если она находится в реанимационном блоке, то никак не может видеть Ричарда. Тогда ей пришлось бы видеть и обстановку, приходить в сознание окончательно, и Гай уж точно вытащил бы ее из автохирурга.

Потом Уискер показалось, что в медотсек зашел боцман. Они, вроде бы, о чем-то поговорили с Травкиным, но самого диалога старпом не слышала, зато в отсеке прибавилось народу.

Крайне религиозный Док рассказывал ей как-то, что такие состояния называются «стоянием души», когда дух человека находится вне тела, но еще не отходит в мир иной. Тогда душа способна слышать и видеть все вокруг, а иногда и за многие мили от данной зоны. Вроде как, тело погружено в естественный анабиоз или кому, а божественная искра из него внимает откровениям высшего разума.

Высшего, как и любого иного, разума Анна не постигла. Обрывки разговоров, появление капитана и боцмана списала на посттравматическую разладку системы восприятия, а звуки и запахи — на повреждения некоторых участков мозга, как органа ЦНС. Да и в наличие души у себя не верила, исключая подобные религиозные веяния, как не обоснованные с логической точки зрения.

Мысли же деваться никуда не желали, устраивая веселую карусель в голове, пока андроид изо всех сил пыталась до конца загрузить систему.

«Распределительный блок поврежден, контроль над сознанием не может осуществляться в полном объеме. Требуется перезагрузка системы и запуск резервной программы уничтожения».

«Распределительный блок? Уничтожение?»

«Контроль над телом не может быть перехвачен, повреждения распределительного блока близки к критическим. Второй уровень опасности, возможны разрывы контуров исходной личности, опасность проникновения заблокированного сознания…»

Эта мысль решила не заканчиваться ничем определенным, а просто затихла, передавая бразды правления другим.

«Программа заложенного сознания может быть активирована только на 53 %, программа вспомогательного сознания исходника может функционировать на 45 %, 3 % погрешностей, не поддающихся анализу и распознаванию эмоций, нелогичных решений и неоправданных рисков».

«Запустить две программы одновременно?»

«Да».

«Риск фатального сбоя системы равен…»

«Иди в задницу, кусок обшивки!»

Травкин флегматично обернулся на писк приборов. Почти сразу же послышался второй сигнал, сопровождаемый еще и голосовым сообщением, о том, что процедура вывода из глубокого анабиоза завершена.

Гай подошел сначала к блоку с Анной. Старпом смотрела на него, не мигая, потом скосила взгляд в сторону и вновь посмотрела в глаза Травкину. Гай мог бы поклясться, что в Аннабель что-то существенно изменилось, но вот что, он понять так и не смог — повторившаяся трель третьего блока, куда Джек сгрузил заключенную, настойчиво требовала внимания Травкина. Коснувшись датчиков на панели автохирурга, Гай поспешил ознакомиться с данными о разморозке.

Убедившись, что все показатели в норме, он дал команду на извлечение заключенной. Перед уходом Кацман рекомендовал надеть на Елену силовые наручники, намордник и кандалы, но Травкин был уверен, что в ближайшее время девушка обойдется и без них. Пару часов после разморозки все реакции останутся сниженными, скорость принятия решений и их обработки заметно упадет, а речь и координация могут подводить в течение еще трех часов. К тому же, велик риск спонтанного сокращения и расслабления мускулатуры, и хорошо, если не гладкой.

Крышки блоков поднялись, и две девушки почти одновременно показались над краями медицинских саркофагов.

— Ты? — только и смогла выдохнуть Елена, опираясь дрожащими руками на края медблока. Гай, помогавший ей выбраться наружу, удивлено вскинул бровь, посмотрев на Анну.

— Капитан Владленова?

Аннабель сдвинула брови, потерла переносицу, а затем стала массировать виски, не глядя на бледную после разморозки Елену. Та замолчала, прикусив язык, но настороженного взгляда от андроида не отвела. Анна выбралась наружу самостоятельно. Беззастенчиво прошла нагишом к одному из шкафов у стены, с трудом переставляя ослабевшие ноги, взяла с полки чистый хирургический комбинезон, и облачилась в него, с неудовольствием отметив, что нарушена мелкая моторика пальцев.

— Ты не против, если я пока так? — как-то смущенно произнесла она, оглянувшись на Дока. Тот пребывал в некоторой степени замешательства. С одной стороны Аннабель могла узнать имя заключенной и через центральный канал искина, к которому наверняка подключилась прежде, чем выбираться из блока. То, что старпом не упустит шанса просмотреть пропущенные события, чтобы ей не пришлось потом их пересказывать, Гай был уверен.

С другой стороны Травкин ожидал немного иного поведения. Как-то не вязалось у него в голове, что андроид станет одеваться, стесняясь своей наготы.

«Ты страдаешь паранойей, друг, — сказал он сам себе, успокаиваясь. — Ну не голой же ей ходить по кораблю. Нефункционально, да и неудобно. А от ее одежды остался хлам».

Ничего конкретного. Никаких прямых фактов, исключающих сомнения. Только домыслы, только интуиция, слаборазвитая у Травкина в виду рода его занятий. Впрочем, отсутствие предчувствий отключалось у Гая в моменты сложных случаев на хирургическом столе.

Неоспоримых фактов в пользу своей бредовой теории про старпома у Травкина по-прежнему не было. Все, что происходило, было зафиксировано или показалось Гавриилу ненормальным поведением для андроида, можно было трактовать двояко.

А мутных диагнозов он не любил и никогда не ставил.

«Ну и что с того, что Анна назвала имя и звание нового человека на Астарте? Да эта информация, наверняка, была загружена в искин сразу же после прибытия груза на корабль. И слова самой Елены никак не проясняют ситуации. Узнала она старпома, и что? Они там, вообще-то, друг в друга стреляли, а вот Аннабель, в отличие от той же Елены, была без тяжелой брони и шлема. Да, капитан узнала ее лицо, а ты, Травкин, завязывай с новыми сортами грибов, взращенных на самогоне Джека».