Сиблинги - Лариса Андреевна Романовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ира наконец нажала набор номера. В телефоне зазвучало:
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа.
Всё, их поймали.
– Ну, чего ждём? – спросил полицейский.
8
…Через три часа Вениамин Аркадьевич Лотман, он же Веник Банный, открыл дверь отделения полиции. За его спиной вместо зала ожидания мелькнули коричневые пластиковые панели – обшивка институтского лифта. А потом дверь закрылась.
Никто ничего не заметил.
– Доброе утро, – сказал Вениамин Аркадьевич дежурному. – У вас могут находиться четверо наших детей…
Вскоре он вышел из линейного отделения в сопровождении четырёх мрачных подростков.
Сиблинги молча прошагали мимо скамейки, на которой их взяли. На скамейке сейчас обосновалась молодая семья: младенец спал в коляске, родители, положив ноги на сумки, смотрели кино на планшете, наушники у них были одни на двоих… На обитателей скамейки все посмотрели с некоторой завистью: обычные пассажиры, вам бы наши проблемы…
Лотман не задерживался, шагал вперёд, остальным тоже пришлось спускаться по лестнице вниз. И только там, у билетных автоматов, Вениамин Аркадьевич наконец остановился, оглядел своих подопечных и спросил:
– Так. Ну, и чего мы хотим от этой жизни?
Подопечные хотели пить, есть, в туалет, спать, а Ира ещё и в душ. И все хотели определённости.
– Чт-что случ-лучилось?
– А когда назад?
– Почему нас обратно не впускают?
– А вы раньше нас забрать не могли?
– Случилось ЧП, подробности в Москве. Туда сейчас и едем. От меня ни на шаг.
– Особенно мне, особенно в туалете? – немедленно ожила Ира.
Улыбаться никому не хотелось. Особенно Лотману.
– Жду на выходе из туалета через пять минут. Потом будем брать билеты, потом – есть.
Он им быстро составил расписание, создал привычные условия работы. Есть руководитель, есть задача; делай что должно – и будь что будет… Что будет дальше, Лотман и сам не очень хорошо понимал. Но план на ближайшие сутки у него был. А ещё были деньги и документы, а с ними куда спокойнее жить.
– А что за ЧП? – напрягся Дубов.
– Всё потом.
Лотман развёл руками, показывая на вокзальные стены, будто был экскурсоводом и хотел обратить внимание на уникальную мозаику и выразительность изображённых фигур…
Дубов скроил рожу типа «меня всё достало в этом вашем мире» и жил с такой рожей до тех пор, пока не увидел киоск с книгами и журналами.
До посадки на поезд оставалось полтора часа.
Обедали рядом с вокзалом, в фастфуде, очередными бургерами и колой. Сиблинги жевали через силу: сказывались бессонная ночь, усталость и тревога. Дубов поглядывал на Лотмана так, будто хотел на уроке отпроситься в туалет, но стеснялся. Сбежать хотел?
Но Юра спросил, как о давно решённом:
– Нашу программу свернули, а вас уволили?
– Нет, конечно… – честно ответил Лотман.
Свернёшь госзаказ, как же. Наоборот, их программа сейчас такие обороты набрала, что только держись. История, которую можно поворачивать вспять, по заданному маршруту, и считать потом единственно правильной. Победители историю не пишут, а переписывают. Поэтому на пути у победителей лучше не стоять. Не спорить с ними, а отойти в сторону. А то забрызгает…
Но Юра про новый госзаказ ни черта не знал. Кивнул с таким облегчением, будто его правда на уроке в туалет отпустили. Открыл купленную на вокзале книгу… Привычно пропал в ней, совсем как на планетке или в институте.
С билетами вышло удачно: нашлись места рядом. В одно купе Вениамин Аркадьевич определил себя и мальчишек, в соседнее – повезло, что как раз женское, – Ирину. Про неё не сильно беспокоился, она девушка серьёзная, а вот Дубов и близнецы должны быть под контролем.
При посадке в поезд проблем не возникло, документы чистые: группа школьников, руководитель, вот разрешения (фиктивные) от родителей (фиктивных), вот свидетельства (фиктивные) о рождении (фик… а, ну да), в общем, печати, штампы, на олимпиаду ездили, теперь домой возвращаемся. Дети серьёзные, усталые, не бесятся, один мальчик с книжкой, другие два задачки какие-то решают в телефоне. Проводница проверила билеты, предложила чай и больше не беспокоила.
Они молча дождались отправления. За стенкой, в купе, где ехала Ира, звонко разговаривал ребёнок, а Иру слышно не было.
Вениамин Аркадьевич устроился на нижней полке. Вагон затрясло, почти как институтский лифт при переброске. Ну, он в лифте своё уже отъездил…
Лотман смотрел в окно: промзона кончилась, поезд выбрался на волю, увеличил ход. На белом снегу мелькали чёрные деревья, над ними – бледное, будто пыльное, весеннее небо. Снег, деревья, горизонт. И пока ты едешь, можно ни о чём не думать и ничего не решать. И даже особо не переживать за контингент.
Вон Дубов сразу, как узнал, что проект не свернули, расслабился, решил что-то для себя. Лотман тоже решил – то, о чём сиблингам пока рано знать. Сами скоро догадаются. Скорее всего, как раз Юра, он мальчик начитанный.
Юра почувствовал на себе взгляд Лотмана. Оторвался от книжки:
– А?
Веник неопределённо махнул рукой.
– Можно вопрос? – Дубов как будто ждал повода заговорить. – А кто там на выходе так орёт? Ремонтники? Мы, когда выйти не могли, всё время голос слышали.
Говорить правду было рано. Вениамин Аркадьевич отозвался вроде как сонно:
– Спецэффекты это, Юр. В Москве всё объясню, хорошо?
9
Ира думала, что ей не повезло: все в другом купе, а она отдельно, да ещё соседи дурацкие, женщина с двумя мелкими детьми и мультиками в планшете. В этом месте и времени всё-таки слишком много мультиков.
Одно хорошо – верхняя полка. Это как свой собственный мир, в который не каждый может заглянуть. Полка между небом и землёй, её потряхивает… Ты качаешься и едешь, тебе хорошо, но ты при этом делом занят. Это как на планетке, когда не просто живёшь, а готовишься к вылету, учишься новому, сам создаёшь это новое…
Ира подпрыгивала вместе с полкой. Рядом, на потолке, подпрыгивали блики от чая в стаканах. На нижней полке пищали противными голосами персонажи мультика, дети тоже пищали, подражая им. Ира вспомнила: на крючке висит куртка, там в кармане беруши. Надо достать. Или расстегнуть рубашку, там в спасжилете тоже такие есть… Но силы кончились. Ну, и ладно… Даже хорошо, что внизу едут другие люди, с ними спокойнее. И мультик этот писклявый – тоже хорошо. Какая разница, про что он, на самом деле. Можно его просто слушать, это как сказка перед сном. Бывают люди, которым перед сном рассказывают сказки. Ире никто не рассказывал, так что надо было пользоваться моментом…
Когда Ира проснулась, в купе было темно и тихо. И за стеной тихо. Может, уже наступила ночь.
