Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer

дерево с двоящимся стволом, и голос, звучавший рядом, хотя я никого так и не заметил, неизменно спрашивал: «А здесь что?», «А это зачем?», «А это ты видел?», «Зачем ты здесь?», но я мог лишь повторять — «Не знаю, не знаю».

Когда ж я проснулся, было уже темно, и в дверь кто-то настойчиво стучал. Я встал и открыл. На пороге оказался гарнизонный слуга, принесший ужин. Когда он уже собрался уходить, я спросил его, который час идёт, и он ответил, что час Собаки. Получалось, что проспал я несколько часов, а мастер Ванцзу так и не воротился, и слуга не видал его и не знал, где он. Ужинать я стал без него, но так и не дождался его возвращения, и позже пошёл справиться о нём у сяоцзяна Вэй, но тот тоже сказал, что ничего не знает. Только то, что утром мой начальник попросить выделить ему комнату, выдать ключ, и строго-настрого запретил кому-либо к ней даже приближаться.

«Верно, он всё ещё там», — угрюмо заключил сяоцзян.

Я спросил его, где искать эту комнату, а, когда получил ответ, поблагодарил и пошёл туда, куда он сказал мне. Коридор был темен, и я пробирался по нему со светильником в руках, но и так показалось мне, будто я уже видал где-то дверь, у которой остановился. И покуда соображал, так мне войти иль постучать вначале, послышались какие-то шорохи, дверь распахнулась, и из мрака комнаты вырос прямо предо мною мой старший товарищ. Вид у него был усталый, напряженный и мрачный.

Ворчливо он спросил, отчего я рыскаю по тому коридору, а затем, услышав, что я искал его, велел следовать за ним в комнату и ни о чем не спрашивать. Уже в комнате он велел мне одеваться потеплее и потом разыскать Сун Дисана, а, когда разыщу — ждать его во дворе. Я принялся надевать мяньпао, и уж собирался уйти, как он подошёл ко мне и что-то положил в мой поясной мешочек.

— Это Сун Дисану отдать? — в недоумении осведомился я, но он покачал головой.

— Нет. Это для тебя. Времени мало у нас, посему, ежли станешь чего-то ждать, ничего не делая, то открой и прочитай. А теперь ступай.

Он слегка подтолкнул меня в спину со свойственной ему развязностью, и я удалился на поиски бойца, по пути гадая, что ж всё это могло значить. Сун Дисан отыскался довольно быстро, и вскоре мы с ним уже стояли у входа в терем. Хотя ожидание могло стать долгим, мне неловко было при нем читать записку, и я спросил его о поисках норы днём, но он пожал плечами и сказал, что ничего не нашли, да и мастер Ванцзу с ними дошёл только до «волчьего круга», а потом будто б что-то припомнил, велел искать дальше самим, и ушёл, но куда — в глубь леса или ж обратно в деревню — они уже внимания не обратили.

Услышанное показалось мне странным, но спросить о чем бы то ни было ещё я не успел, ибо явился мастер Ванцзу с двумя незажжёнными фонарями да с вязанкой хвороста, которую тут же всучил мне, и велел нам следовать за ним. По пути я спросил его о том, куда и зачем мы идем, и его ответ о том, что мы продолжим поиски логова хули-цзин пропитал меня недоумением окончательно. Неужто, ежли даже днём не удалось его отыскать, ночью нам это удастся? Но всё ж я предпочел промолчать. Лишь, когда мы прошли мимо того самого злополучного двора, я вновь обратился к старшему с вопросом:

— Так а чей же это овин?

— Чей?.. Да говорят, что деда Чихуа и её братьев с сестрами, отца их матери покойной, — рассеянно пробормотал мастер Ванцзу, подозвал Сун Дисана и от его фонаря поджег фитилек одного из своих.

Тогда мы втроем вышли за околицу и побрели по недавно натоптанной тропинке, да так и вошли под сень заснеженных сосен и елей.

–

Лес, стоявший в своем одеянии из холода, снега и мрака, казался жутким и опасным. Ухали совы, и вдали где-то выли волки. Шёпотом я спросил своих спутников, что мы будем делать, ежли волки нападут на нас, но мастер Ванцзу лишь указал на меч, висевший у меня на поясе, и более не сказал ничего.

Мы миновали то место, где нашли тех двоих, и стали углубляться в лес. Я напряженно вслушивался в каждый шорох, и подумал, что ослышался, когда мастер Ванцзу остановился и велел нам разойтись по разным сторонам.

«Да ведь это ж истинное безумие!..» — попытался было я возмутиться, но мой начальник, махнув рукой, Сун Дисану уже велел идти вправо, а, когда тот неохотно пошёл исполнять этот странный приказ, подозвал меня, зажег и третий фонарь, и подал мне со словами:

— Ну а ты, мой юный друг, иди-ка вот туда, есть там дерево одно большое, дуб с раздвоенным стволом. Ты его ни с чем не спутаешь. Напротив него валун ещё лежит, а ежли на него со стороны этого валуна глядеть, то по левую руку ещё озерце замерзшее. Ты вот там осмотрись ещё разик и разведи костер, как положено. Да и жди меня. Я как разберусь, с чем хотел, подойду…

— А как же Сун Дисан?

— Так ты ведь для того огонь и разводишь, дабы всем видно было издали, — ответил мастер Ванцзу и поглядел на меня так, словно хотел ещё что-то сказать да не мог. — Ты понял меня?

— Понял, — кивнул я, хотя уверенности в том у меня отчего-то не было.

— И всё помнишь, о чём толковали сегодня?..

Я вновь кивнул, припоминая, о чём таком он говорил мне за минувший день. Но раньше, чем всё припомнил, он вдруг задал ещё вопрос: «Байфэн, а откуда ты знаешь, что я это я?». Я поднял на него глаза и стал с тревогой вглядываться в очертания его лица и фигуры. И отметил невольно, что тянуло от него чесноком…Как и от Сун Дисана, и от меня после того, чем нас потчевали на ужин. Одним словом, то совершенно точно был мой начальник и родич моего наставника, всё в нём было так же, как и прежде, и я уж было хотел ответить, но он рассмеялся и проговорил:

— То-то же. Гляди в оба. И вот ещё что…Деньги-то есть у тебя?

— Есть, мастер…

— Вот и славно. Хорошая придумка — металлические деньги, верно?

Я, сбитый с толку, опять кивнул, и он, посмеиваясь,