Дивная золотистая улика - Ирина Комарова

– Спасибо тебе, Господи, и за малые дары, – вспомнила я присказку Гоши.

Да, все складывается плохо, просто отвратительно. Но хоть от несчастного случая со смертельным исходом там, наверху, Марину уберегли.

А может, и с Сашей ничего страшного не случилось? Может, он просто пьян? Или спит крепко? Или без сознания? А что, пришли воры и грабители, стукнули хозяина по голове, чтобы не мешал, сделали свое черное дело и ушли. А хозяин сейчас очнется, сядет, почешет шишку на голове…

Не поднимаясь с коленок, я переползла к нему поближе, дотронулась пальцами до щеки. Увы… Одного прикосновения было достаточно, чтобы понять – Саша никогда не встанет. Почему-то только теперь я заметила большую лужу крови и попятилась.

У меня закружилась голова, и пришлось упереться руками в пол, чтобы не упасть. Какое-то мгновение я размышляла: не составить ли компанию Марине? В конце концов, имею право – я слабая женщина, подобный экстрим мне не привычен и не по силам.

Господи, зачем я здесь? Я тихий мирный человек, учитель математики, мне не нужны приключения! Да, я люблю почитать про что-нибудь эдакое в книжке, но в жизни – избави Бог! Не нужны мне никакие трупы, разгромленные квартиры, разбитые головы…

Ох! Как же это я забыла? Я ведь не учитель, а частный детектив! Пусть с очень небольшим стажем, пусть в нашей фирме я самый младший партнер, пусть до Гошки, а тем более, до Александра Сергеевича мне – как до Пекина пешком, но я самый настоящий частный детектив. И просто обязана сейчас проявить профессиональную твердость, взять себя в руки и приняться за дело. Именно так – за дело! Вот только с чего начать? Наверное, прежде всего, надо подняться с пола. В позе растерянной лягушки много не наработаешь.

С тем, чтобы подняться, проблем не возникло, и голова перестала кружиться. Уже хорошо. Я снова посмотрела на Сашу, перевела взгляд на девушку. Что-то она долго лежит. Наверное, это отвар Татьяны Юрьевны действует, и обморок перешел в глубокий сон? Такое бывает, мне Нина рассказывала. Может, попробовать привести Марину в чувство? Нет, не стоит. Лежит себе тихо, никому не мешает. А кто знает, как она себя поведет, когда очнется? Пусть Стрешнев сам с ней разбирается, когда приедет. Кстати, вот и ответ, что нужно сделать в первую очередь – позвонить, естественно. Я достала трубку и вызвала номер офиса.

А вы что думали, я первым делом в милицию буду звонить? Правильно, как законопослушная гражданка, я обязана поступить именно так. Но согласитесь, две-три минуты в такой ситуации роли не играют, а держать руководство в курсе всех событий – моя святая обязанность. Поэтому я сделала короткий и четкий доклад шефу, выслушала не менее короткие и четкие указания и только после этого связалась со Стрешневым.

Володя отреагировал более эмоционально и, на мой взгляд, не совсем адекватно. Сначала выругался и, судя по звуку, запустил в стенку чем-то железным и тяжелым. А потом спросил устало и тоскливо:

– Ну что ты за человек, Ритка? Ну почему там, где ты, там обязательно сразу труп?

Естественно, такая несправедливость меня возмутила. Во-первых, не надо передергивать! Если бы везде, где я бываю, находили трупы, наш почти миллионный город давно обезлюдел бы. А во-вторых… во-вторых, можно подумать, мне эти трупы в радость! Так что ответила я подчеркнуто сухо:

– Чем глупости говорить, лучше бы приезжал быстрее.

– А куда торопиться? – проворчал Володя не обращая внимания на мою демонстративную обиду. – Покойному, по крайней мере, теперь точно спешить некуда.

– Что значит некуда?! – стыдно признаться, но я сорвалась на истеричный визг. – Я, по-твоему, тут до вечера должна сидеть и смотреть на лужу крови?

– Да не дергайся ты, – смягчился Стрешнев, – я уже ребят вызвал. Минут через двадцать, самое большее, через полчаса будем. И я тебя умоляю, Ритка, сиди на пороге и ничего не лапай! Лучше всего, держи руки в карманах. А то замучаемся потом твои пальчики собирать.

– Когда это я что лапала? Я порядок знаю!

Оставив за собой последнее слово, я отключилась и убрала телефон. Подумала и последовала мудрому совету – сунула в руки в карманы. Правда, только для того, чтобы достать из них тонкие резиновые перчатки. Еще немного подумала, и второму совету – сидеть на пороге – следовать не стала. Предпочла выполнить указания шефа и произвести осторожный осмотр места происшествия.

Впрочем, долго оставаться в одиночестве мне не пришлось – приехал Гошка. Уж ему-то, как Стрешневу, полчаса не требовалось, десяти минут хватило.

Он зашел в квартиру, осмотрелся и присвистнул:

– Кто-то здесь от души порезвился! – потом посмотрел на Марину и почесал затылок: – Не понял. Ты, вроде, только один труп обещала. А это что, бонус?

– Остряк! У тебя совсем сердца нет? Это же люди, не собаки бездомные!

– А чем тебе собаки не угодили? Тоже божьи твари. Они кстати, у меня гораздо больше сочувствия вызывают, чем такие, – Гоша кивнул в сторону Саши, – самодеятельные аферисты. Так что с барышней?

– Обморок. Она первая в комнату вошла.

– Угу. А ты, значит, решила ее не тревожить, поработать спокойно. Что ж, ход разумный, одобряю. Что-нибудь интересное нашла?

– Не без того.

Старательно сохраняя безразлично-равнодушный вид, я приступила к демонстрации того, что сочла интересным. Напарник одобрительно кивал и фотографировал мои находки.

– Опись составила?

– А как же. Все, как ты учил.

Разумеется, каждая бумажка после изучения возвращалась туда, откуда ее взяли. Похищение улики с места преступления – это статья, и не самая приятная. Основные правила Гошка мне хорошо вдолбил. Когда мы закончили работу в комнате, я вернулась в коридор. Молча указала пальцем на четко очерченное пятно около резинового коврика.

– Ух ты! – Гоша присел на корточки и наклонился, разглядывая, чуть ли не принюхиваясь. Поводил над пятном кончиками пальцев, сохраняя дистанцию в пару миллиметров, не больше, но так и не коснулся. Потом встал и хлопнул меня по плечу:

– Молодец, Ритка! Отмечу в докладе! След, как на картинке, хоть в учебник вставляй! – и тут же все испортил, уточнив: – Надеюсь, не ты сама в кровь влезла?

Ну почему, спрашивается, я придумываю хорошие ответы на Гошкины выпады дня через два, не раньше? Ответы язвительные, остроумные, разящие наповал… и не имеющие абсолютно никакого смысла. Не ловить же его, в самом деле, за рукав: «Кстати, Гошка, ты мне позавчера говорил…» Вот и сейчас… я попыхтела безрезультатно и сдалась.

– У меня сапоги другие, смотри сам.

Гоша самым внимательным образом осмотрел мои сапоги:

– Действительно, совсем другие. Носок тупой и широкий. И размера на четыре больше.

– Не на четыре, – сквозь зубы прошипела я.

– Ты так думаешь? – он оглянулся на кровавый след, прищурился, сравнивая его с моим сапогом, и согласился. Да, ты права. На три.

От немедленной расправы Гошку спасло появление Стрешнева с бригадой. Володя бросил полный отвращения взгляд на меня, потом на Гошу и пробурчал что-то невнятное, но явно нелестное, в наш адрес. Коротко представил ребят, кивнул одному из них и указал на меня пальцем:

– Миша, возьми у нее показания.

Миша, худенький, верткий, маленького роста – имя ему совершенно не подходило – улыбаясь и протягивая вперед руку, подошел ко мне.

– Та самая Рита Рощина, из «Шиповника»? Наслышан, наслышан. И очень рад знакомству.

– Да-да, я тоже рада, – заверила я, пожимая сухую крепкую ладонь. Доброжелательный Миша мне сразу понравился.

– Жаль, что обстоятельства, – он помахал свернутым в трубочку листком бумаги, – не способствуют.

Я не заметила, откуда он взял бумагу? Даже интересно. Из рукава, что ли, вытащил, как фокусник? Миша деликатно взял меня под локоток и отвел к подоконнику:

– Давайте, устроимся здесь и все оформим. У вас документы с собой, шапочку протокола заполнить?

– Естественно.

Я протянула ему паспорт и оглянулась. Я думала Стрешнев немедленно выгонит Гошку, но, по каким-то своим соображениям Володя позволил ему остаться. Только приказал «задвинуться в угол и не отсвечивать».

Разобравшись с нами, Стрешнев занялся Мариной. В чувство ее привели легко и быстро. Никаких провалов в памяти после обморока у девушки не обнаружилось и дурацких вопросов, типа «где я?», «что со мной?» и «кто вы?» она не задавала. С помощью Володи добрела до кресла, упала в него и залилась слезами. Эксперт, тем временем, занимался телом Саши, а еще трое разбрелись по квартире, осуществляя «осмотр места преступления».

– Рита! Да что же это, Рита, я с вами разговариваю!

– А? – ой, как нехорошо. Оказывается, милый Миша пытается задать мне вопрос, а я, вместо того, чтобы его послушать, стою и таращусь по сторонам, как идиотка.