Проект - Кортни Саммерс

в этой тишине я уже едва дышу. Я верила, когда была помладше, я всегда в это верила, что сестра, увидев, какую боль причинила мне, больше никогда не принесет мне боли. Что меня наконец-то будет достаточно для того, чтобы она осталась.

– Ты сказала мне… что сестры – это обещание на двоих, которое только мы одни можем выполнить или только один из нас может нарушить. Помнишь? Ты помнишь это? – Вновь тишина. Я зажмуриваюсь. – Так что с нашим обещанием, Би?

Дыхание на другом конце трубки сбивается.

– Что с ним, Би? – повторяю в отчаянии.

И тут слышу ее голос. Впервые за годы ее голос.

– Прощай…

А следом – гудки.

2013

Первую неделю после того, как Ло очнулась, она постоянно задавала один и тот же вопрос:

– Кто я?

Из-за аппарата вентиляции легких и долгого молчания у нее был хриплый надломленный голос, но в вопросе сквозило отчаяние, а в расширенных глазах – дикий страх в ожидании ответа Би.

Казалось, от этого ответа зависит все.

– Ты Ло. Моя сестра. Тебе тринадцать лет. Ты попала в автомобильную аварию.

И каждый раз после этого Ло плакала. Это огорчало Би. Не утешало и то, что, по словам докторов, сестра еще «не совсем здесь» и поэтому, скорее всего, даже не помнит, что уже задавала этот вопрос. Би подозревала, что все гораздо сложнее. Спустя какое-то время, когда сознание Ло немного прояснилось, Би снова услышала от нее знакомый вопрос, только на этот раз слегка измененный:

– Кто это?

И наконец поняла. Хотя она сама не узнавала сестру после аварии, ей и в голову не приходило, что Ло себя тоже не узнает. Постфактум многое на это указывало: то, как Ло касалась пальцами лица и шрама; как растерянно смотрела на свое тело; то, как неизменный ответ Би «ты Ло», казалось, не доходит до сознания сестры. Би наконец осознала, что Ло не может принять его. И не примет. Постепенно она перестала его задавать, но Би однажды услышала, как Ло тихо спрашивает саму себя: «Кто ты?»

Би стоит в туалете на втором этаже фермерского дома Гарреттов. Включив холодную воду, плещет ее на лицо. Кожу стягивает, глаза расширяются.

– Ты Би, – говорит она своему отражению в зеркале над раковиной.

Пахнет готовящимся на кухне завтраком. Беконом, яйцами и слегка подгоревшими тостами. Би следует на аппетитный запах вниз и вливается в утреннюю рутину домочадцев. В чапмэнском доме другая энергия – более рассеянная, свободная. В фермерском доме меньше места, и то, как живущие здесь перемещаются и поддерживают друг друга в ежедневных делах, чем-то напоминает ей танец. Его близость и задушевность возвращают Би мыслями ко времени перед аварией. К маме, папе, Ло и к ней самой. К ритуалам, установившимся в их маленьком домашнем мирке.

Как далеко они теперь.

– Доброе утро, – приветствует ее от плиты Амалия.

Би подходит к кухонному окну и смотрит на улицу. После вчерашней грозы земля размокла, превратившись в слякоть. Дождь был столь сильным, что она не смогла поехать домой. И начался он сразу после поцелуя Фостера. Небеса разверзлись, и Би не понимала: повеление это Божье или предупреждение. Би сжимает веки, вспоминая, как Фостер осознал свою ошибку, стоило их губам соприкоснуться. Как ощущала, что он ускользает от нее навсегда. Ей пришлось сделать выбор.

«Спаси его».

Нет, выбора не было.

Когда Би открывает глаза, в кухню заходит Фостер.

Они усаживаются за стол, их десять человек, и берутся за руки. Фостер произносит молитву перед едой. Они слушают его, склонив головы. Но Би не опускает головы и наблюдает за ним. Где-то посередине молитвы он ощущает на себе ее взгляд, поднимает голову и смотрит ей в глаза.

– Мы жертвуем собой во имя разумного служения, чтобы показать, что воля Божия благая и совершенная, – говорит он Би, – и блаженны мы, переносящие искушение, так как мы получим венец жизни, который обещал Лев любящим Господа[24].

* * *

– Кто ты? – спрашивает Лев ее вечером, после того как она, схватив его за руку, уводит за собой в их спальню и садится сверху. Она хочет почувствовать его. Хочет почувствовать каждой клеточкой своего тела. Потому что он – бог. И она страстно целует его, потому что хочет ощутить бога на вкус.

Он снова спрашивает, кто она.

Би не знает, что ответить. Лев поясняет, что ему все нравится, просто женщина, встретившая его сегодня, не похожа на девушку, ожидавшую его каждый вечер до этого – ту, которая сидела на их постели, обнаженная, с рассыпавшимися по плечам волосами, смущенно поглаживающая ключицу и подрагивающая от предвкушения.

Би не может объяснить, что сейчас еще более напугана, чем раньше, когда была той самой девушкой. «Кем ты была?» – почему-то кажется более подходящим вопросом.

Руки Льва лежат рядом с ее бедрами, и Би пробегается по этим сильным рукам пальцами вверх и вниз. Ошеломительно, как сильно возбуждает одно лишь прикосновение кончиков пальцев к его коже. Лев смотрит на нее. Он не видит в ней изъяна. Стремительно, но осторожно он переворачивает Би на спину и поглаживает ладонями ее тело, ласкает грудь.

Она думает о Фостере. О тепле его кожи, о скользящих по шее губах, о податливости своего тела под ним во время сотрясающей мир грозы. Утро было прекрасным до того, как Лев заставил ее послушать запись с аттестации Фостера: в небесах яркой звездой горело солнце. Потом Фостер плакал, признаваясь в своей слабости, в своей любви к ней, в необходимости из-за этой любви уйти. Он жаждал познать ее так, как познал ее Лев, и ему слишком больно жить, мучаясь этой жаждой. Потеря Фостера была недопустима, как и любого другого члена Проекта после ухода Роба, поэтому Би спросила: если у него будет всего одна ночь, чтобы познать ее, он останется? Фостер ответил, что не сможет поступить так с ней, но в конце концов она добилась своего, поскольку Лев сказал им однажды:

«Даже сын божий не для того пришел, чтобы ему служили, а чтобы служить самому. Он отдал свою жизнь как выкуп за многих. Все, что вы сделали для одного из моих последователей, вы сделали для меня» [25].

Би думала об этом, отдаваясь Фостеру. Ее тело – как выкуп. И она сделала это для Льва.

* * *

Через несколько недель Би вызывается съездить в магазин за продуктами. В одиночестве. Она идет по проходам, заполняя тележку машинально, методично, отстраненно, плохо, забывая, что в списке, и вспоминая, что в нем, беря одно больше необходимого, а другое – меньше необходимого. Она нервничает у кассы, наблюдая за кассиршей, сканирующей и взвешивающей покупки, но когда та тянется за последним предметом, Би останавливает ее:

– Подождите, нет. Это нужно пробить отдельно.

Би