Гнев божий - Александр Афанасьев

Держась позади штурмовых групп, он прорвался на второй этаж, дальше сопротивление заметно ослабело – выше были уже службы, обеспечивающие работу парламента, охраны было совсем мало. Вместе с одной из штурмовых групп капитан Эрим пробивался на последний этаж здания, откуда был ход на крышу. Именно с крыши он и собирался работать.

Пробившись на крышу, он обнаружил, что не все так просто. Он мог простреливать улицу Арбаасх Таммуз вплоть до стены, он мог простреливать улицу, ведущую к набережной, у него был неплохой сектор обстрела к стоянке – но у него не было возможности нормально простреливать парк Захра, откуда могло подойти полицейское подкрепление. Деревья мешали.

– Ты – сюда, ты – сюда. Ты заминируй дверь и вставай туда! Быстро! Стрелять по всему, что движется!

Сам Эрим занял позицию фронтом на северо-запад, чтобы простреливать бывший проспект Четырнадцатого июля – именно оттуда, по его разумению, могла подойти помощь.

Бросив чехол для винтовки на бетон, чтобы нормально разместить цевье, он едва успел прицелиться (про то, чтобы составить карточку огня, не было и речи) – как увидел, что со стороны ворот приближается «Хаммер» с иракским флагом, за ним поспешает пикап с пулеметом в кузове (пулеметчика за пулеметом не было) и замыкают процессию две полицейские патрульные машины иракской дорожной полиции.

Гости пожаловали…

– Пулеметчик, ко мне!

Не дожидаясь пулеметчика, он примерно прикинул – расстояние около пятисот метров, стрельба сверху вниз, поправкой на ветер можно пренебречь. Машины движутся не так быстро, как полицейским хотелось бы – на проспекте Четырнадцатого июля машин много даже за стеной.

Огонь!

Первая пуля не смогла пробить бронированное стекло «Хаммера» – но вторая, попавшая почти в ту же самую точку, его пробила, и окно провалилось внутрь, на водителя. «Хаммер» вильнул влево, его попыталась объехать «Тойота» – но снайпер был начеку и послал третью пулю, уже в лобовое стекло «Тойоты». Оно не было бронированным – только укрепленным от камней специальной пленкой. Пуля проткнула его, как копье – паутину, оно не обвалилось внутрь салона, но изнутри на стекло брызнуло чем-то темным. Машина ударилась бортом о «Хаммер», от удара ее резко развернуло, она пошла правее и врезалась в стоящий у обочины «Мерседес».

Рядом пулеметчик плюхнул на бетон сошки своего грозного оружия – и пулемет заработал, неутомимо перерабатывая ленту и выплевывая по восемьсот кусков стали в минуту.

Капитан Эрим ошалел от грохота над самым ухом, но все же успел еще раз выстрелить – и полицейский, выскочивший из «Хаммера» с высоко поднятым в руке автоматом, растянулся на асфальте…

– Держи их!

Вскочив, капитан Эрим перебежал на соседнюю позицию. И вовремя! Две полицейские машины двигались от набережной, два пикапа и на сей раз в каждом за пулеметом был пулеметчик.

Снизу заработал установленный на бронетранспортере крупнокалиберный пулемет, мгновенно искорежив первую машину, она остановилась и вспыхнула, пулемет проделывал в металле дыры величиной с кулак. Капитан прицелился – и двумя выстрелами сбил пулеметчика на второй машине, предоставив дальше их «хэвиганнеру» разбираться с полицейскими, он должен был искать наиболее опасные цели, которые не могут уничтожить другие, и уничтожить их. Вот как это! Метрах в семистах появился человек, в полицейской форме, он ловко лавировал между остановившимися машинами и в руках у него было нечто, похожее на «Дракулу» – румынский вариант СВД, производившийся в Ираке под названием «аль-Кадиссия». Снайпер – это было очень опасно, снайперов нужно уничтожать в первую очередь. Капитан перехватил винтовку, так чтобы удерживать ее не за цевье, а за ремень, пристегнутый к цевью, причем кулак в этом случае служит подобием сошек. Спокойно… Снайпер как раз огибал машину, он бежал параллельно его позиции, а нужно, чтобы перпендикулярно, тогда меньше проблем с поправками… ага, вот!

Выстрел – снайпер растянулся между машинами, на одной из них, с белым кузовом, остались красно-бурые следы брызнувшей крови.

– Воздух! Воздух!!!

Капитан Орхан Эрим никогда не попадал в ситуацию, когда его обстреливали с вертолета, когда они охотились в горах на курдских бандитов, вертолеты всегда были на их стороне. Но это был вертолет, самый настоящий Сикорский UH-60, и он приближался к ним со стороны парка Захри, а пулеметчик уже обстреливал их из бортового пулемета среднего калибра.

Один из турецких спецназовцев сбил снайпера, который сосредоточился на цели и не видел опасность за укрытием – на крыше были массивные блоки системы кондиционирования здания, за ними можно было спрятаться целиком. Второй бросил одну за другой две дымовые шашки. Но все равно с вертолетом надо было что-то делать и быстро – вертолет их уничтожит за несколько минут. Без вариантов.

– Шукран, брат… – просипел капитан пересохшим горлом. – Надо его сбить. Он всех нас похоронит…

Но ситуация решилась куда быстрее – и совсем по-другому.

Экипаж вертолета заметил стоящий на перекрестке MRAP, ведущий огонь из крупнокалиберного пулемета вдоль улицы – но ни экипаж, ни стрелки и подумать не могли, что это машина террористов, такими машинами всегда пользовались американцы. Поняли это они только тогда, когда было поздно – пулеметчик развернул свой пулемет и ударил по вертолету метров с двухсот, то есть почти в упор. Вертолетчик попытался ускориться – но было уже поздно, и машина пролетела сквозь поток огня, вспоровший ее брюхо.

– Ха… Он подбит! Братья подбили его!

Серые волки выскочили из укрытия, из-за дыма видно было плохо – но они все же увидели пролетающий всего метрах в пятидесяти от них вертолет и успели ударить по нему из двух автоматов и пулемета. Попали или нет… наверное, попали, но вертолет и так был тяжело поврежден, он снижался и от него шел дым. Вертолет прошел дальше, к Тигру.

– Прекратить огонь по вертолету! На позиции! На позиции!!!

Сотрудники ЦРУ

Бросив машины, сотрудники ЦРУ бросились по направлению к зданию парламента, пробираясь через толчею. Самое главное было – не останавливаться. Иначе – разорвут на части.

С набережной выскочили на улицу, ведущую к зданию правительства Ирака. Зеленая зона – тихое место, приличная, широкая дорога по две полосы в каждом направлении, забитая машинами. Высокие заборы, на некоторых из них черной краской изображение либо полумесяца, либо автомата Калашникова, либо руки с вытянутым вверх указательным пальцем – Аллах един. Впереди уже отчетливо слышная стрельба, перестук автоматов, отбойный молоток – М2, крупнокалиберный, какие-то взрывы.

Черт… Похоже на серьезное нападение на правительственный квартал. Где же полиция?

Пробиваясь по улице, они увидели стоящий на перекрестке MRAP, пулеметчик, закрытый со всех сторон бронещитами, долбил куда-то в сторону парка Захри…

– Черт, они оттуда пришли… – и сотрудники ЦРУ приняли МРАП с пулеметом за дружественные силы, – двигаемся осторожнее.

Ныряя между машинами, они продвинулись вперед еще метров на пятьдесят и увидели первого полицейского. Тот сидел, укрывшись за какой-то гражданской машиной, непонятно было – ранен он или нет, – но глаза его были совершенно безумными.

– Прикрывайте!

Агент Миллер подбежал к полицейскому, упал на колени, чтобы прикрыться той же самой машиной. Полицейский смотрел не на него, а куда-то вдаль, сквозь него.

– Эсмик э? Эсмик э? Титакалям инглизи?! Титакалям инглизи?! Халь тафхаму нани? Эйн хум?[63]

Полицейский продолжал тупо таращиться на него, и Миллер понял, что у него шок и пытаться его разговорить бесполезно.

Подбежал кто-то из его людей.

– Сэр, в здании правительства что-то горит! Сильно горит!

Черт…

Миллер вскочил на ноги – и в этот момент услышал звук, который ни с чем не спутаешь, звук пули, ударяющей в человеческое тело. Он и сам не понял, как оказался на земле, а рядом свалился его человек, черт возьми, американский гражданин, и из горла его хлестала кровь, и сделать было уже ничего нельзя.

И тут полицейский, придя в себя, вдруг осмысленно посмотрел на американца, пытающегося как-то зажать рану, и сказал:

– Иншалла[64].

Американцы

Американец из сто двадцать первого отряда рванул ручку, запирающую заднюю дверь здоровенного «Субурбана», принадлежащего Дин Корп, и сунулся внутрь. Вокруг стреляли, стреляли так, что невозможно было различить отдельных выстрелов, сплошной грохот – но автоматический гранатомет по ним уже не стрелял. Искореженные машины, трупы и тяжело раненные – вот что было вокруг.

– Держи!

Джим Лефтвич принял солидную, пошитую в Америке удобную сумку из какой-то прочной синтетической ткани. В сумке лежали пять проклятых всеми американскими солдатами ракет «РПГ».