Гнев божий - Александр Афанасьев

– Соображаешь, – уважительно сказал британец.

– Так что там насчет этого ублюдка?

– Так вот. Там было полно соглядатаев, все пацаны, которые шлялись по улицам – помогали им. Поэтому приняли решение высаживаться ночью, с реки, с надувных лодок.

– С реки… – протянул недоверчиво тот же американец, – там очень хреновый берег, в некоторых местах можно по горло провалиться.

– Это ты, здоровая техасская орясина – провалишься. А мы умеем делать дела. Так вот – подошли мы на двух лодках, два патруля и два на прикрытии, потому что больше и смысла не было. Продвигаемся вперед, там комаров полно, сущее болото, идем по метру в час, в любом месте может быть растяжка. Потом увидели одного ублюдка, он на крыше сидел с «АК» – отправили его к Аллаху, у нашего снайпера бесшумная винтовка была. Потом атаковали, вышибли дверь, бросили светошумовую, входим…

Британец выдержал паузу…

– И что… – спросил тот же американец.

– А там – две тачки разобранные, в одну уже пару десятков килограммов тротила зарядили. И этот ублюдок орет – я муслим, я муслим!

– Ха-ха-ха…

– Вот б… Я муслим! И чо?

– Чо-чо… Нам нужен был человек, который мог бы рассказать о том, что происходит в окрестностях. Притащили, одели колпак на голову[61], этот аллашник все как на духу выложил. Девятнадцать человек сдал.

– А потом?

– Потом – потом… Отправили его в плавание по реке Шатт Аль-Араб. Без спасательного жилета, мать его…

Рассказчик не упомянул только одного. Обо всем об этом узнали журналисты. Те, кто это сделал, – один был осужден на десять лет трибуналом, еще трое – изгнаны из армии с позором с лишением звания и наград. Вот так и воевали.

– Ерунда все это, – авторитетно заявил американец.

– С чего?

– Да с того…

Он не успел договорить – вдруг ощутимо насторожился, щелкнул затвором Калашникова, который здесь был у многих вместо М4.

Видя это – подобрались и остальные.

– Что…

– Не нравится мне это…

Но было уже поздно – совсем рядом захлопало, короткие хлопки как в ладоши, только громче, с дороги уже летели гранаты автоматического гранатомета, и первая разорвалась, упала на крышу одного из внедорожников, убив сразу троих. Осколки разлетелись как раз на уровне голов.

Джим Лефтвич не помнил, как он оказался на земле – он пришел в себя и понял, что он лежит, а рядом лежит еще кто-то, и еще у него болит голова. Очень сильно болит…

И вокруг все взрывается. Взрывы следовали один за другим, без какого-либо промежутка, летели осколки, что-то уже горело. Даже в Пактии не было такого.

В следующее мгновение его схватили за ногу и поволокли под машину.

Под машиной был американец – тот самый, из сто двадцать первого отряда. Он первый понял, что что-то неладно, и первый начал действовать.

– Цел? – проорал он как контуженый.

Джим утвердительно кивнул головой. Кажется, и в самом деле цел.

– Они переоделись как мы! – проорал американец. – Они прикинулись нами!

– Что?!

– Они в полицейской форме и на армейских машинах! Совсем тупой?!

– Нет… – тупо ответил Лефтвич.

– Ты откуда?

– Морская пехота! Из Пактики!

– Кто стоял там рядом?!

– Мы работали вместе со сто первой дивизией! Иногда с третьим батальоном сто восемьдесят седьмого горнострелкового полка! Оперативная группа Раккасан, командующий полковник Вьет Луонг![62]

Его вынужденный напарник из сто двадцать первого отряда кивнул, признавая его за своего.

– Сколько их?!

– Я видел шестерых! Полицейская форма и спецоружие!

– Где?!

– Слева!

Лефтвич обернулся – лучше бы не оборачивался. В паре дюймов от его головы лежал Сахиб, голова его была изуродована взрывом и что-то сочилось из выбитой осколком глазницы.

– Я собираюсь ударить им в тыл! Прикроешь мою задницу!

– Понял!

– Тогда выбираемся и пошли!

Серые волки

– Прорываемся к лестницам! Группе блокирования занять оборону на этаже!

Ноги скользили по мрамору, залитому кровью, которой становилось с каждой минутой все больше и больше – капитан едва не падал, когда, перепрыгивая через лежащие в вестибюле трупы, бежал к главной лестнице. На лестнице уже шел бой.

– Прорываемся! Пошли!

И первым шагнул под пули – одна из них едва не сшибла с ног, но бронежилет выдержал. И он – выдержал…

Иракские полицейские пытались зацепиться за какой-то этаж, наладить сопротивление – но выучка турецких спецназовцев, шлемы и тяжелые бронежилеты позволяли им прорываться вперед, не обращая внимания на сопротивление. За основу была принята советская тактика штурмовых действий, которая применялась в Берлине в сорок пятом и потом благополучно была забыта. Штурмовые тройки, основа тройки – пулеметчик, который ведет непрерывный огонь из своего пулемета, удерживая противника огнем на месте. Секция маневра – два автоматчика, у которых помимо автоматов есть солидный запас гранат. Они либо поддерживают пулеметчика огнем, либо под прикрытием его огня занимают тактически выгодную позицию и уничтожают противника автоматным огнем и гранатами. Таким образом, турки непрерывно продвигались вперед, уничтожая противника, не давая ему построить где-либо баррикаду или просто создать более-менее плотную оборону.

Парламент

Заседание иракского парламента в этот день шло ни шатко ни валко. Особенного ничего не было – обсуждали меры по поддержке иракского сельского хозяйства. В свое время при Саддаме Хусейне было немало сделано для развития земледелия, в Советском Союзе и потом России приобретались тракторы и комбайны. Потом это все было заброшено, а при американцах частично разгромлено – но сейчас продовольствия в мире откровенно не хватало, и каждая страна, бедна она была нефтью или богата, должна была заботиться о себе сама.

Выступал депутат от шиитского большинства. Шиитов в Ираке и в самом деле было большинство, но представительство в парламенте было построено так хитро, что ни одна фракция не могла оказывать решающего влияния на ход политики, сама по себе, единолично – это было достигнуто с помощью квот на места в правительстве и процедуры обсуждения вопросов. В речи шиитского парламентария высказывалась необходимость помочь уже действующим зерноводческим хозяйствам, а потом уже создавать новые. Оно и понятно – в Ираке действующее орошаемое земледелие сосредоточено в основном на юге, соответственно деньги пойдут южанам – шиитам. Сунниты, живущие в основном в центральном Ираке, и курды – были против.

Вялые дебаты были прерваны тем, что в зал вошел полицейский из специального бюро государственной охраны, в руках у него был автомат – по протоколу в зал нельзя было входить с оружием, и парламентарии, увидев это, сразу поняли, что произошло что-то неладное. Он подошел к спикеру, о чем-то переговорил – и спикер, не предупреждая, переключил микрофон с выступающего на себя.

– Господа депутаты, на здание совершено террористическое нападение, охрана ведет бой. Мы должны соблюдать спокойствие и ждать полиции.

– Что значит – совершено нападение?! – выкрикнул один из депутатов с места.

Еще один достал телефон и принялся набирать номер – по памяти. Он хотел предупредить братьев о том, что он находится в зале.

– Это значит, что мы должны дожидаться помощи полиции, вот и все!

В этот момент некоторые депутаты с острым слухом заслышали стрельбу – шумоизоляция в зале была хорошая, но не настолько, чтобы заглушить звуки близкого огневого боя.

– Стреляют!

Крик этот прозвучал как хлопок кнута.

– Соблюдайте спокойствие!

– Кто гарантирует нам безопасность?!

В этот момент хлопнула одна из дверей – и кто-то ввалился в зал, а за ним летели пули, буквально градом. Депутаты закричали, начали вскакивать с мест, а полицейский у трибуны присел, чтобы прикрыться толстой, добротно сработанной деревянной трибуной, и наставил автомат на дверь. Но напали с другой стороны – пинком открылась дверь, и кто-то пустил длинную пулеметную очередь по залу, потом в зал полетела граната, и дверь захлопнулась. Полицейский выпустил очередь, но запоздалую. Граната взорвалась – в людском месиве это было по-настоящему страшно, будто все взбурлило, словно лопнул огромный пузырь, а через миг там, где произошел взрыв – был только дым, кровь и лежащие люди. Полицейский открыл огонь – и тут погас свет, одновременно открылись две или три двери и рой обезумевших светляков влетел в зал.

Серые волки

Снайперы

Орхан Эрим был одним из нескольких снайперов, на которых была возложена задача удерживать противника на удалении от здания до того момента, когда дело не будет сделано. А снайперу, для того чтобы выполнять свои задачи, нужно занимать господствующую над местностью высоту, иначе это не снайпер – а обычный стрелок, причем не совсем удачливый.