И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене - Коллектив авторов

Он перешёл в иной мир ранним сентябрьским утром. На него напали по дороге к храму. Какая же злоба кипела в этих людях! До сих пор спрашивают, кто убил? А кому принадлежала идея убийства, это легко понять, если сейчас внимательно посмотреть, кто активизировался в жизни и на телевидении, не боясь контраста, а кто просто вздохнул с облегчением и сделал вид, что их это не касается. «Ищут пожарные, ищет милиция…» Долго будут «искать».

Отец Александр был жертвенным и мужественным человеком. Он не цеплялся за земную жизнь, не дрожал, не прятался. Он не копил добро, как иные, а «собирал себе сокровище небесное», говоря евангельским языком. Напрасно завистники клеветали, что он гнался за популярностью, за количеством слушателей и прихожан. Он проповедовал Евангелие человеку нашего времени и уровня знаний современным языком и на современном уровне, выполняя завет своего духовного учителя Владимира Соловьева. Помню, как серьёзно они обсуждали эту проблему с моим крестным, когда о. Александр (запутывая следы от КГБ), приехал к нам домой меня крестить. Он всегда шёл на риск, и если видел, что искры его духа начинали своё творчество в душах тех, с кем он общался, то бывал счастлив. Он весь сиял, и, как ребёнок, даже не умел это скрывать: он был «дитя добра и света», наш улыбающийся и прекрасный друг.

По определению Бердяева, христианство — это откровение о личности. И о. Александр сам был откровением, мужественным, чистым, честным и бесстрашным. Конечно, угрозы и допросы наложили на его чело печать мученичества — до 80–х годов он был намного веселее. Последние страницы книги о библейских пророках он писал буквально под «аккомпанемент» обыска. Внизу в доме обыск, а он спешит дописать, успеть. Увезут его в чёрной машине или нет, он не знал, но он невозмутимо пишет — и над ним только Бог.

Мужество его стало легендой. Истекая кровью, умирая, он не сказал, кто его убил.

Христианство — религия сильных духом, святость всегда мужественна и добра.

Творчество о. Александра — это и вся его жизнь, и его личность. Но это и души тех людей, которых он вёл по–жизни.

…Духовное руководство — руководство могучим его духом. «Через жертву — к творчеству, через отречение от мира сего — к творчеству мира иного и иной жизни», — сказал великий Бердяев. «Вы — моя работа», — просто говорил своим прихожанам О. Александр. «Церковь — это мы, в каждом члене Церкви должен воплотиться Господь Иисус. Когда вы живёте, надо чувствовать образ Христа, как Он в тебе воплощается».

Кем же он был больше? Пастырем, богословом, философом, писателем, проповедником, пророком, учёным, апостолом? — «Друзья мои, я думаю, что вопрос этот скорее праздный»… Как белый цвет поглощает в себе все цвета спектра, так белоснежная риза о. Александра — свидетельство о нём и о его радостной религии.

XX век… Пока самый страшный в истории человечества. Век идолопоклонства и, по словам о. Александра, «умывания рук». Но в недрах его, как в подпольной (катакомбной) церкви, которую ещё в XIX веке предсказал Владимир Соловьев, созрели великие открытия и личности. О некоторых, я думаю, мы и узнаем‑то не скоро, ведь система не только убивала, она систематически, долго давила. Это касается не только церкви.

Вся библейская история, все Священное Писание вместились в этого человека.

А о том, что сделал О. Александр Мень для духовной жизни нашей страны, в XXI веке будут говорить приблизительно так же, как о роли Пушкина в развитии русского языка и литературы.

Только духовное историческое очищение, покаяние и возрождение народа — труднее языка литературного.

«Почему, вы думаете, в истории христианских церквей столько трагических страниц? Почему столько раз они терпели такие тяжёлые поражения? Только лишь потому, что были злые политические или какие‑то иные силы? Вовсе не только поэтому. Всё начиналось с нас, христиан. Когда мы отступали от Него, в этом уже был зачаток будущей катастрофы. И когда сегодня я вижу, с печалью и с болью в сердце, разрушенные храмы или вижу фотографию церкви, которая уже не сохранилась совсем, я понимаю, что это дело рук варваров, «культурных» дикарей, это дело рук тоталитаризма, насилия, нетерпимости, чёрной ненависти — ну, что тут перечислять, все ясно. Но главный корень я нахожу в другом.

Святыня только тогда остаётся прочной и несокрушимой, когда люди, вокруг неё собравшиеся, не теряют духа. Господь Иисус сказал тем Его ученикам, которые хотели молнию низ–водить с неба, чтобы карать грешников, Он сказал им: «Не знаете, какого вы духа». Вот слова, которые можно обратить к нашим братьям: не знаете, какого вы духа. Это все очень важно. Ничего случайного в истории нет, ничего случайного в жизни нет: то, что мы сеем, то мы и пожинаем. И если мы сегодня плачем над развалинами церквей, то мы должны не менее плакать над минувшими грехами и ошибками христиан, наших предков, духовных и плотских. Что‑то было, видимо, не так, раз случилось такое горе. Оно не могло случиться просто так. Потому что Он остался, и Он продолжает вершить. Он сказал: «Ныне суд миру сему». В тот момент, когда Он пришёл, когда Его взгляд проник в души людей, начался суд над совестью и судьбой каждого человека. И этот суд продолжается сегодня. Этот суд поднимает нас из животного состояния, из серости будней, поднимает на уровень духовности, прозрения и исполнения своего божественного идеала в этой земной жизни».

Как‑то о. Александра попросили рассказать о святых. Кто они? И он ответил: «Святые — это наши друзья, они всегда с нами, видят нас и помогают нам молитвами». И всегда–всегда, не только на лекциях и специальных беседах, а исподволь учил нас этой близости со святыми, учил видеть сердцем невидимое глазу и общаться со святыми всегда, потому что они живы, как жив Христос, и они с нами. Это была высочайшая мистика, христианская, жизнеутверждающая мистика: не где‑то там, далеко в истории ил и на иконах, а у нас, здесь, с нами. Поистине «приблизилось Царство Небесное»…

Рядом с о. Александром всегда возникало удивительное ощущение Богоприсутствия, чувство счастья.

Пускай страдающую грудьВолнуют страсти роковые.Душа готова, как Мария,К ногам Христа навек прильнуть.

Это звучало и звучало в душе, и о. Александр был тогда ещё живой и рядом с нами…

Какое счастье и благодарение Богу, что Он нам, людям грешным и простым, дал возможность узнать о. Александра, жить рядом с ним и быть его духовными детьми и любящими друзьями! Это такое редкое на земле счастье, как если бы мы были близкими друзьями преподобного Серафима Саровского или преподобного Сергия Радонежского. «Друзья мои, всё, что с нами происходит, всегда чудо. Мы не «клуб по интересам», есть некая тайна, которая будет связывать нас и далее. «Где двое или трое собраны во имя Моё, Я среди них». Но надо преодолеть нашу немощь», — часто говорил О. Александр своим духовным детям.

Мы так много общались с ним, доверяли ему всю нашу жизнь, поступали по его благословению, сидели с ним за одним столом и слышали, как он поёт студенческие песни и старинные романсы. И пели вместе с ним. Он освящал наши дома, молодые мечтали, что он их повенчает, а старики надеялись, что отпоёт. Это был наш отец, и мы причащались из его рук и из одной Чаши.

Не пробуждай воспоминанийМинувших дней, минувших дней,Не возродишь былых желанийВ душе моей, в душе моей.

Его прекрасный могучий баритон звучал не меланхолично, а как‑то удивительно жизнеутверждающе.

Однажды счастье в жизни этойВкушали мы, вкушали мы,Святым огнём любви согреты,Оживлены, оживлены…

Это и его поющий голос напоминает нам:

Но кто огонь, огонь священныйСмог погасить, смог погасить,Того и к жизни незабвеннойНе воскресить, не воскресить.

У калитки дома о. Алсксандра, на том месте, где он умер, теперь всегда лежат живые цветы. И я думаю о том, что вот здесь, на рассвете, когда солнце осветило лес, его дом и две красивые ели перед домом, которые он так любил, его встрепенувшаяся душа увидела сияющий, беспредельный, преображённый мир, и его давно умершая мама, женщина с ангельским лицом, встретила сына на пороге новой жизни…

Деятельная, любящая душа о. Александра ушла в Космос, в ноосферу, где его талантам предстоит получить великое, таинственное пока для нас развитие, где ему суждено получить от Творца новую деятельность, вероятно, аналогичную той, в которой он уже испытал себя. И невольно думается: если О. Александр, образ и подобие Божие, так прекрасен, то как же прекрасен тогда Христос!