Пока светит солнце! - Конторович Александр

— Разумеется!

— В таком случае, милости прошу ознакомиться… — протянул с в о ю бумагу капитан. — Тут и печать есть, всё, как полагается.

Командир поста повертел документ — только что не понюхал. И с видимым сожалением вернул его Алексею.

— Но тут написано — занять оборону у переправы… так это не здесь!

— Мы именно оттуда и идем, — кивнул Ракутин. — По выполнении приказа, следуем за получением новых указаний. И раз уж на то пошло, товарищ старший лейтенант, не дадите ли нам провожатого до штаба? Не хотелось бы размахивать т а к и м документом на каждом шагу.

— Дам, — уныло кивнул командир поста. — А…

— Что?

— Патронами… не поделитесь? У нас мало — по три обоймы на ствол.

После того, как 'музыканты' пригнали грузовики со снарядами и патронами, недостатка в боеприпасах у капитана не было. Даже некоторый избыток имелся, на телегах его везли.

— Товарищ старшина! — обернулся у Хромлюку Алексей. — Выдайте бойцам ящик патронов!

Критически осмотрев лежащие на телегах ящики, Хромлюк выбрал самый, на его взгляд, неказистый и, со вздохом, указал на него подошедшим бойцам.

— Этот берите…

Уже отойдя от поста, Ракутин обернулся к старшине.

— Вот смотрю я на вас, товарищ Хромлюк, и удивляюсь! Свои же товарищи, бойцы Красной армии — а вы им патронов жалеете! Помню, был у нас на заставе старшина Потапов, так тот даже положенные сапоги выдавал так, будто их прямо у него с ноги стаскивали! Мол, вам только дай — так все зараз и истопчете! Мол, беречь обувку надо!

— И правильно, между прочим, говорил, товарищ капитан… — буркнул старшина. — Небось, когда личный состав вооружать станем, вы первый с меня и спросите — где патроны, Хромлюк?

— И спрошу! Кто у нас старшина?

— Я, товарищ капитан, кто ж ещё? Оттого и должен чуток подальше собственного носа смотреть…

В штабе, куда капитана с бойцами проводил сопровождающий, царила полная суматоха. Кто-то, надсаживаясь, орал в трубку телефона, бегали посыльные, таскали какие-то ящики. Все были заняты важнейшими делами и отвлекаться на какого-то капитана никто не хотел. После нескольких безуспешных попыток обратить на себя внимание, Ракутин плюнул и поймал пробегавшего мимо лейтенанта.

— Где у вас особый отдел?

— Вон там, — махнул тот рукой, — домик в саду видите? Туда и ступайте, товарищ капитан.

Войдя в дом, Ракутин прямо на пороге столкнулся с лейтенантом — 'музыкантом'.

— Малышев? Вы как тут оказались?

— Товарищ капитан! — обрадовался тот. — А я уж думал…

Видок у лейтенанта был ещё тот… Разодранная гимнастерка, обгоревшие брови…

— Вас что, кошки драли, товарищ лейтенант? Почему в таком виде?

— Нет, товарищ капитан… мы это… танкиста пленного притащили. Ну, из того танка, что артиллеристы подбили! Он из него выскочил — да дал деру! А мы его ловить бросились. Он — в поле рванул. А мы — за ним!

— Мы — это кто?

— А вдвоем его ловили-то, ещё и боец со мною был. Ишимбаев, по фамилии…

— И где он?

— Особисты его сейчас допрашивают. Я-то написал уже все, а он — неграмотный, по-русски писать не может. Да и читать — тоже.

— Хорошо, а здесь-то вы как оказались? Почему не со всеми вместе шли?

— Так мы, как к мосту вернулись — там уже такое творилось! И не поймешь, где кто… Вот, втроем через реку и переправились. Правда, пришлось дальше по берегу уйти, у переправы опасно было. А дальше уже в сторону города пошли.

— Вы знаете этого человека? — негромкий голос вклинился в разговор.

Алексей обернулся. Невысокий старший политрук стоял у приоткрытой двери в комнату. Когда он появился, Ракутин так и не заметил.

— Знаю. Лейтенант Малышев был направлен мною на поиски разбитой колонны с боеприпасами. После выполнения задания, командовал группой бойцов, занимавших позиции на холме.

— И вы готовы это подтвердить письменно?

— Готов.

— Пройдемте… — старший политрук отступил в сторону, сделав приглашающий жест рукой. — Присаживайтесь, вон там стул стоит… автомат можете на вешалку повесить…

Комната была небольшой. Стол, пара стульев. Шкаф с бумагами и несгораемый ящик около окна — вот и вся её обстановка.

— Могу я увидеть ваши документы? — особист (а в том, что пред ним именно особист, капитан не сомневался) протянул руку.

— Пожалуйста. Удостоверение, командировочное предписание, приказ! Да, на оборону данного участка и прочие мероприятия…

Под руку попалось ещё что-то.

— И — кстати! Вот, возьмите — удостоверение фашистского шпиона, которого мы задержали.

— Интересно! — приподнял брови собеседник. — А почему вы решили, что он — шпион?

Алексей коротко рассказал ему об обстоятельствах задержания диверсантов.

— Так-таки и без выстрела?

— Отчего же? Пулеметчики двоих положили — те бежать пытались.

— Скрепки? — особист внимательно сличил оба документа — ракутинский и взятый у мнимого лейтенанта. — Действительно… а что ещё?

— Так рация у них была! Я же к вам и радиста ихнего отправил!

Хозяин кабинета снова удивленно взметнул вверх брови.

— Когда это?

— Давно… несколько часов уже…

— Не знаю, не знаю… кстати, а что это у вас за пистолет такой? Не ТТ… а что же?

— Браунинг это. Наградной. Штатного оружия получить не успел.

— Покажете?

Браунинг лег на стол, но, против ожидания, особист его разглядывать не стал, просто отодвинул в сторону.

— А вот приказ ваш… как-то жестко там всё. Останавливать, проверять… даже и карать!

— Так, пришлось, чего уж там. Попался нам тут один… вроде, раненый. А на поверку — очень даже целехонький оказался! Вот его бумаги, — Ракутин выложил на стол документы.

— А сам он где?

— Расстреляли. По моему приказу, как дезертира.

— Интересно… он, стало быть, дезертир — позиции бросил. А вы, товарищ капитан, так ли уж сильно от него отличаетесь? Дезертир ваш — тот хоть один ушел! А вы — так целой ротой!

— Против танков нам было нечем воевать — просто так все бы и полегли. А немцы танки точно пустят. Да и нечего уже защищать — сгорел мост.

— Сам по себе сгорел?

— Нет. Подожгли его, по моему приказу, чтобы в руки гитлеровцам целым не попал. Вот за это — свободно к стенке поставить бы могли!

— Так и за поджог — спасибо не скажут! Завтра наступление — как на ту сторону попадём?

— Ага! Ну, наконец-то! А то я все голову ломал — отчего ж так все боком идет? Теперь врежем им!

— Ну-ну… — хозяин кабинета, казалось, совсем не разделял оптимизма Алексея. — Меня, пока что, мост интересует. Когда вы отдали приказ его поджечь?

— Немецкие танки с пехотой уже находились менее чем в двухстах метрах от моста. Остановить средний танк пулеметом невозможно. А других средств борьбы у нас уже не осталось. Если бы они продвинулись хоть на сто метров — то и поджечь мост мы уже не смогли. Бойцов просто расстреляли бы уже на подходах к нему.