Мальчики Из Бразилии - Айра Левин

Он не мог звонить в офис Либермана из номера, снятого на имя синьора Рамона Ашхейма-и-Негрина, потому что после смерти Либермана легко будет устано­вить, что ему звонил некий Кохлер, да и кроме того, ему не очень хотелось разменивать на четвертаки семь дол­ларов и час сидеть в телефонной будке, скармливая автомату мелочь. В роли Курта Кохлера он может рас­считывать на оплату звонка с той стороны, если в этом возникнет необходимость.

Из своего второго номера (который не заслуживал и одной десятой звезды) он созвонился с фрейлейн Цим­мер и объяснил ей, что он прилетел из Нью-Йорка, отправив тело Барри без сопровождения, ибо заметки бедного мальчика имеют исключительно важное значение - даже более, чем он предполагал - и должны как можно скорее попасть в руки герра Либермана. Но, ради Бога, куда же он делся?

Его нет в «Бенджамине Франклине»? Фрейлейн Цим­мер была удивлена, но не обеспокоена. Она позвонит в Маннгейм и постарается что-то выяснить. Может, герр Кохлер постарается обзвонить другие отели, хотя она не могла представить, зачем мистеру Либерману останав­ливаться в каком-то другом месте. Вне всякого сомне­ния, он скоро созвонится с ней; он всегда так поступает, когда у него меняются планы. (Всегда!). Да, она даст знать герру Кохлеру, как только у нее появится какая-то информация. Я в «Кенилуорте», милая барышня; в «Бен­джамине Франклине» не оказалось мест, когда он туда обратился. Но там, конечно, держат номер для герра Либермана.

К тому времени, когда он снова услышал ее голос, ему удалось обзвонить чуть ли не тридцать отелей и шесть раз он звонил в «Бенджамин Франклин».

Либерман, как и предполагалось, вылетел во вторник из Франкфурта; то есть, он или в Вашингтоне, или же сделал какую-то остановку на пути в Нью-Йорк.

- Где он там обычно останавливается?

- Случается, в отеле «Эдисон», но обычно у друзей или помощников. Их там у него очень много. Вы же знаете, что в этом городе живет много евреев.

- Знаю.

- Не волнуйтесь, герр Кохлер. Я не сомневаюсь, что скоро услышу его голос и сразу же передам ему, что вы его ждете. На всякий случай, я останусь тут допоздна.

Он позвонил в «Эдисон» в Нью-Йорке, обзвонил все гостиницы в Вашингтоне и каждые полчаса звонил в «Бенджамин Франклин»; пару раз, не обращая внимания на моросящий дождь, перебирался туда, дабы убедиться, что его одежда и вещи по-прежнему находятся в номере с табличкой на дверной ручке «Просьба не беспокоить».

Ночь он провел в Кенилуорте. Точнее, он пытался уснуть. Напряжение не покидало его. Он думал о писто­лете в ночном столике. В самом ли деле ему удастся убить Либермана и всех других (осталось семьдесят семь человек!) прежде, чем его выследят и убьют самого? Или, что еще хуже, схватят и ему придется на всеобщий позор предстать перед этим ужасающим судилищем, что пришлось вынести беднягам Штанглю и Эйхману? По­чему бы не положить конец этой борьбе, планам, замыс­лам и тревогам?

В час ночи он проснулся, включил телевизор и понял, что видит посланное ему свыше знамение, вселившее в него непоколебимую надежду - в ночном показе шел потрясающий фильм о фюрере и генерале фон Бломберге, наблюдающими за армадами Люфтваффе; приглушив звук омерзительных комментариев на английском, он смотрел на изображения на старой зернистой пленке и у него мучительно и сладко сжималось сердце...

Теперь спать.

В несколько минут девятого, в четверг утром, когда он только собирался снова связываться с Веной, раздался звонок:

- Алло?

- Это мистер Кохлер? - женщина, американка, яв­но не фрейлейн Циммер.

- Да.

- Здравствуйте, я Рута Фарб. Мы друзья Якова Ли­бермана. Он остановился у нас в Нью-Йорке. И просил меня позвонить вам. Недавно он связывался со своим офисом в Вене и выяснил, что вы ждете его. Он будет в Вашингтоне сегодня вечером, около шести. Он был бы рад пообедать с вами. Как только он приедет, то будет сразу же звонить вам.

- Прекрасно! - сказал Менгеле, испытывая радость и облегчение.

- Будьте любезны, не можете ли сделать для него одолжение? Позвонить в отель «Бенджамин Франклин» и сказать, что он обязательно приедет?

- Да, с удовольствием! Вы в курсе дела, каким он прилетает рейсом?

- Он едет, а не летит, Он только что выехал. Поэто­му вам звоню я, а не он. Он несколько торопится.

Менгеле нахмурился.

- Так он может прибыть значительно раньше шес­ти, - сказал он. - Если он на машине.

- Нет, ему еще надо завернуть в Пенсильванию. Может, он будет даже несколько позже, но обязательно приедет и первым же делом позвонит вам.

Помолчав, Менгеле спросил:

- Никак, он собирается переговорить с Генри Уиллоком? В Нью-Провиденсе?

- Да, я как раз объясняла ему, как туда добраться. Яков, конечно же, с большим интересом ждет встречи с вами. Я чувствую, готовятся какие-то крупные события.

- Да, - сказал Менгеле. - Благодарю вас за звонок. Да, кстати, вы не знаете, во сколько должны встретиться Яков и Генри?

- К полудню.

- Благодарю вас. Всего хорошего.

Положив трубку, он посмотрел на часы и застыл в неподвижности с закрытыми глазами; открыв их, он тут же связался с портье и попросил подготовить ему счет за еду и телефонные разговоры.

Наклеить усы, надеть парик. Пистолет в кобуру. Пид­жак, пальто, шляпа, взять портфель.

Перебежав улицу и очутившись в «Бенджамине Франклине», он остановился у стойки портье, чтобы оставить соответствующие инструкции, и тут же пере­местился к стойке, где оформляли прокат машин. Сим­патичная молодая женщина в желто-черной форме осле­пительно улыбнулась ему.

Ее улыбка потеряла лишь малую долю обаятельности, когда она узнала, что клиент - парагваец и не имеет кредитной карточки. Это означало, что оплата аренды должна быть наличными и авансом; примерно шестьде­сят долларов, как она считает: сейчас она посчитает более точно. Он выложил банкноты, продемонстрировал свои права и сказал, чтобы машина была готова через десять минут, не позже, после чего поспешил к лифту.

В девять часов в белом «Форд-Пинто» он уже был на скоростной трассе, ведущей в сторону Балтимора; впе­реди до горизонта лежало чистое синее небо. Пистолет под мышкой, нож в кармане пальто и Бог на его стороне.

Если он будет ехать с разрешенной скоростью в пятьдесят пять миль в час, он успеет оказаться в Нью-Провиденсе примерно на час раньше Либермана.

Остальные машины медленно обходили его. О, эти американцы! Предел скорости пятьдесят пять миль в час, а они гонят на шестидесяти. Но, покачав головой, он позволил себе несколько прибавить скорости...

Он оказался в Нью-Провиденсе - скопление обвет­шавших домишек, магазин и одноэтажное кирпичное здание почты - в десять минут одиннадцатого, но ему еще предстояло самостоятельно найти Олд Бак-роуд, ни у кого не спрашивая, чтобы позже никто не мог описать полиции его и/или машину, Дорожная карта, которую он получил на заправке в Мэриленде, куда более под­робная, чем атлас, уточнила, что городок по названию Бак находится к юго-западу от Нью-Провиденса; он дви­нулся в том направлении по выщербленной двухрядной дороге, которая тянулась среди опустевших на зиму фер­мерских полей; останавливаясь на каждом перекрестке, он вглядывался в поблекшие, но все еще четкие указа­тели Порой мимо него проезжали случайные машины и грузовики.

Наконец он нашел Олд Бак-роуд, которая тянулась от трассы в обе стороны; повернув направо, он двинулся в сторону Нью-Провиденса, присматриваясь к надписям на почтовых ящиках. Он проехал «Грубера» и «С.Джонсона», Голые ветви без листьев сплетались над узкой дорогой. Навстречу ему попалась запряженная лошадью повозка. Приглашение покататься в экипажах он встре­чал на рекламных щитах вдоль главной дороги; обитав­шие тут менонниты предлагали туристам местное раз­влечение. На козлах черного экипажа сидел темноборо­дый мужчина и женщина в темной накидке, которые, не отрывая глаз от дороги, смотрели прямо перед собой.

Дорога петляла между деревьями, и почтовые ящики, стоящие поодаль от дорожного полотна, попадались все реже. Пустынность местности была ему на руку: он может пустить в ход револьвер, не опасаясь, что его услышат.

«Г.Уиллок». В нижней части почтового ящика была красная табличка - грубые черные буквы на которой предостерегали (или приглашали?) - «СТОРОЖЕВЫЕ СОБАКИ».

А вот это уже было плохо. Хотя и не так уж плохо, поскольку наличие сторожевых псов давало ему более убедительный повод обратиться к хозяину, чем выдумка о летнем турне для мальчиков, которую он собирался опять пустить в ход.

Он повернул направо, стараясь не выскочить из глу­бокой колеи, и грязная ухабистая дорога постепенно стала подниматься наверх между деревьями. Днище ма­шины проскрежетало по камням; это будут проблемы мистера Херца. Хотя и его собственные, если машина выйдет из строя. Он сбросил скорость. И глянул на часы: 11.18.