Мальчики Из Бразилии - Айра Левин

Поставив книгу обратно на стеллаж, он остановился у полки с путеводителями. Выбрав атласы дорог США и Канады, он расплатился двадцатидолларовой купюрой. Аккуратно пересчитав сдачу, он кивнул и покинул книжный магазин.

Снова надев черные очки, он двинулся в район не столь оживленных улиц. Он никак не мог найти того, что ему было нужно и наконец спросил молодого черного - кто, как не он, должен знать лучше всего? Он дви­нулся дальше, повинуясь на удивление точно данным ему указаниям.

- Какого типа нож? - из-за стойки спросил его черный продавец.

- Для охоты, - объяснил он.

Он выбрал самый лучший. Производство Германии, отлично лежит в руке, поистине великолепное изделие. И так остер, что им без труда можно было отрезать ленточки от листа бумаги на весу. Еще две двадцатки и десятка.

Рядом располагалась аптека. Он приобрел свои вита­мины.

В следующем квартале он увидел вывеску «Рабочая одежда».

- Как мне кажется, вам нужен тридцать шестой размер.

- Да.

- Не хотите ли примерить?

- Нет.

Из-за оружия.

Он купил еще и пару белых хлопчатобумажных пер­чаток. Ему так и не удалось найти продовольственный магазин. Никто не знал, где он находится; наверное, они вообще не ели.

Наконец он нашел один, залитый светом, супермар­кет, забитый черной публикой. Он купил три яблока, два апельсина, два банана и для полноты набора аппе­титно выглядевшую кисть винограда без косточек.

К «Бенджамину Франклину» он добрался на такси - к боковому входу, будьте любезны - и в 3.22 уже сидел в своей жалкой комнатушке.

Передохнув, он съел виноград и, расположившись в удобном (ха!) кресле, стал рассматривать атлас, то и дело справляясь со списком имен, адресов и дат. До Уиллока добраться он успеет - предполагая, что тот все еще обитает в Нью-Провиденсе, Пенсильвания - почти точно по расписанию, ну, а потом уж, как получится. У него шесть месяцев, и он постарается в них уложиться. К Дэвису в Кентакки, затем он поднимется вверх в Канаду за Штрогеймом и Морганом. Потом в Швецию. Нужно ли ему будет возобновлять визу?

Отдохнув, он стал репетировать будущие действия. Сняв парик, он надел белый смокинг, белые перчатки и стал шлифовать умение непринужденно нести на подно­се корзину с фруктами; раз за разом он повторял: «При­мите поздравления от администрации отеля», пока не добился более-менее удовлетворительного произноше­ния.

Заняв позицию спиной к запертой двери, он прики­дывал, как, произнеся выученную фразу, он пронесет поднос через комнату и поставит его на буфет, вытянет нож из ножен за поясом и повернется, держа нож за спиной; сделает несколько шагов и остановится, отведя назад левую руку - «Благодарю вас, сэр». Левой рукой захват сзади, удар правой.

- Благодарю вас, сэр. Благодарю вас, - произноше­ние никак не давалось. Захват левой, удар ножом с правой руки.

Но даст ли этот еврей на чай?

Он стал продумывать и другие варианты действий.

***

Залитое солнцем плато облаков неожиданно ушло из-под крыла, и внизу открылась черно-синяя плоскость океана, испятнанная белыми барашками волн; сверху она казалась неподвижной. Подперев подбородок рукой, Либерман не сводил с нее глаз.

М-да.

Он лежал без сна всю ночь и весь день, не ощущая потребности в отдыхе, думал о выросшем Гитлере, бро­сающем свои пронизанные демонической ненавистью ре­чи в толпу, уже забывшую уроки истории. О двух или даже трех Гитлерах, в разных местах пришедших к власти, в окружении признавших его последователей, считающих самих себя первыми человеческими сущест­вами, появившимися на свет в результате процедуры, которая в 1990 году будет общеизвестна и широко прак­тиковаться. Этот человек, единый в нескольких лицах, схожих более, чем братья-близнецы - разве не могут они объединить силы и развязать (с оружием 1990 года!) первую и последнюю межрасовую войну? Конечно, в этом и заключалась надежда Менгеле, о чем Барри пе­редал его словами: «И предполагается, что с Божьей помощью мы придем к триумфу арийской расы!» На словах он к этому и стремился.

После того, как в 72-м году скончался Гувер, у него была почти стопроцентная уверенность, что его столь радостным известиям будет дан от ворот поворот. Он уже слышал удивленный вопрос:

- Яков... кто?

Как легко было прошлым вечером сказать Клаусу, что он все организует, что он двери будет сшибать с петель; но, по правде говоря, никаких контактов, никаких свя­зей у него не было. В свое время он встречался с парой сенаторов, которые по-прежнему занимали свои посты и кто-то из них, конечно, и мог бы открыть нужные двери. Но сейчас, придавленный ужасом от открытия, он боял­ся, что даже при открытых дверях упущено слишком много времени. Можно расследовать обстоятельства смерти Карри и Гатри, опросить их вдов, спросить Уиллоков... но сейчас во главе угла стояла настоятельная необходимость поймать возможного убийцу Уиллока и через него выследить остальных пятерых. Остальные из девяноста четырех человек должны будут остаться в живых; ручка сейфа (если воспользоваться сравнением Лены; стоит запомнить его выразительность и в свое время использовать), не должна встать на засечку по­следнего и самого опасного номера в этой комбинации.

И, что еще хуже, 22-е число - всего лишь примерная дата предполагаемой смерти Уиллока. А что, если по­длинная дата уже прошла несколько дней назад? А что, если - смешно, до чего такая мелочь может сказаться на всей будущей истории - Фрида Малони ошиблась, посчитав, что щенку было всего десять недель от роду? А что, если ему было девять недель или даже восемь, когда Уиллоки получили своего ребенка? Убийца уже мог сделать свое дело и исчезнуть несколько дней назад.

Он глянул на часы: 10.28. Это было ошибкой, по­скольку он еще не подогнал их под новые часовые пояса. Что он и сделал - стрелки двинулись назад и сейчас циферблат показывал 4.28. Через полчаса будет Нью-Йорк - таможня и короткий бросок в Вашингтон. Он надеялся, что сегодня вечером ему удастся хоть немного поспать - он уже чувствовал усталость - и утром он будет звонить в офисы сенаторов, звонить Шеттлу и другим из списка Нюренбергера.

Если бы только ему сразу же пошли навстречу и тут же кинулись выслеживать убийцу Уиллока - без каких- либо ожиданий, объяснений, проверок и вопросов. Он должен был бы прибыть сюда пораньше и мог бы, знай он всю ситуацию...

Эх!..

Что ему было бы нужно на самом деле - так это еврейское ФБР. Или американское отделение израильско­го Моссада. Куда он мог бы завтра придти и сказать: «В Нью-Провиденсе, штат Пенсильвания, нацисты собирают­ся убить человека по фамилии Уиллок. Охраняйте его и схватите нациста, Не задавайте мне никаких вопросов; все объясню потом. Я Яков Либерман - и разве я когда-нибудь вводил вас в заблуждение?» И они снимутся с места, не говоря лишних слов, и все сделают как надо,

Мечты! Если только существовала бы такая организа­ция!

Люди в салоне стали пристегивать ремни безопасно­сти и переговариваться друг с другом; зажглась предуп­редительная надпись.

Либерман, нахмурясь, не отрывал взгляда от окна.

Поспав часик и приободрившись, Менгеле помылся и побрился, надел парик и приладил накладные усы, после чего облачился в тесный пиджак. Все необходимое он разложил на постели (белый сюртук, перчатки, нож в ножнах, поднос с корзинкой с фруктами и табличку «Прошу не беспокоить») - как только он убедится, что Либерман прибыл, и узнает номер его комнаты, он быс­тренько переоденется и без промедлений приступит к исполнению своей роли официанта.

Оставляя комнату, он попробовал надежность ручки и повесил на нее другую табличку «Прошу не беспоко­ить».

В 6.45 он уже сидел в холле, листая экземпляр «Тай­мса» и поглядывая на вращающуюся дверь. Несколько клиентов, которые, неся с собой свой багаж, подходили к стойке портье, ни в коей мере не устраивали его, представляя все многообразие расовых типов; тут были не только черные и семиты, но и несколько представи­телей Востока. Появился было один симпатичный ариец, но через несколько минут, словно в виде компенсации за его появление, возник какой-то черный карлик, ко­торый тащил за собой тяжелый чемодан на колесиках.

В двадцать минут восьмого вошел, наконец и Либер­ман - высокий и сутулый, с темными усами, в кепке и подпоясанном плаще. Был ли именно этот тип Либерманом? Еврей, это видно, но слишком молодо выглядит и без либермановского шнобеля.

Встав, он пересек холл, намереваясь взять экземпляр «На этой неделе в Вашингтоне» из стопки изданий на треснувшем мраморном прилавке.

- Вы остаетесь до вечера пятницы? - услышал он за спиной вопрос портье, обращенный к предполагаемому Либерману.

- Да.

Портье звякнул колокольчиком.

- Проводите мистера Морриса в семьсот семнадца­тый.