Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна

— Это как?

— Ну, ты не знаешь, как родину любить?

— У драконов это в крови.

— Я рада. Но лишним не было бы.

— А можно, я приду послушать?

Она засмеялась и чмокнула в щёку:

-Ты и так всё время подслушиваешь. Приходи, конечно.

Наконец, они разошлись каждый к себе — она на четвёртый этаж, к детям, он в кабинет.

Зайдя к себе и плотно закрыв дверь, граф взял кристалл связи и стал вызывать то Гринга, то брата, кто первый отзовётся. Отозвался первым Гринг:

— Что-то случилось? У вас проблемы? — взволнованно рыкнул он.

— Нет, всё хорошо, я просто хотел попросить сделать твоей дочери подарок.

— Что за подарок? — озадачился баронет.

— Книги… Она по ним, прям, тоскует. Особенно по детским, она же им постоянно рассказывает то сказки, то истории разные.

— Это всё?

— Если что-то ещё скажет, передам.

— Ладно, давай пока.

На этом они расстались и граф сел составлять план на следующий день.

****

Ена поднялась в комнату к детям и была встречена тишиной. Детей не было видно. Она прошлась туда-сюда, сделала вид, что ищет их и “озадаченно” протянула:

— Странно, куда они могли подеваться? Может, их украл кто-то? Боже, что я буду делать? Что папе скажу? (“Надо побольше трагизма” — подумала Клубничкина…)

Со стороны шкафа послышалось сдержанное хихиканье, а из-под кровати подозрительное шуршание и глухой удар, явно, головой о её низ. Она со всего размаха прыгнула на эту кровать и оттуда раздался сдавленное “ой”. Кровать сама по себе не прогибалась, но тот грохот, что создала Енка, был достаточно громким и неожиданным для лежащего под ней Мэя.

— Так нечееестно! Вы меня напугали!

— А, представляешь, как вы меня напугали? Пошли в детскую, все это знают, а здесь — тишинааа… И мёртвые с косами стоят…

С грохотом распахнулись дверцы шкафа и оттуда вывалилась испуганная сестричка:

— К-к-какаие мёртвые?

— Я пошутила, — успокоила её леди Йена, — это у нас есть фильм один, детский, — она хихикнула, — эта фраза оттуда.

Дети уже не раз слышали и про мультики, и про фильмы, и ныли, что тоже хотят посмотреть на них. Вот и сейчас стали прыгать вокруг неё и хором выкрикивать “кричалки”:

— Хотим, хотим, мультики, мультики, кино, кино!

— Да хоть обкричитесь. Кто вас пустит на ту сторону? Папаша ваш? Да он со страху помрёт и за вас, и за меня. И со мной не отпустит ни-ког-да! — она поводила перед их носами пальцем.

— А если он пойдёт с нами? Неужели ему самому неинтересно?

— Нууу… Я скажу, конечно, но что из этого выйдет… не могу знать. Давайте дождёмся ваших… наших первопроходцев, дядю Виторуса и отца моего, Грига. Может, с ними смотаемся. И я в том числе.

Они угомонились и пристали уже с другим:

— Расскажите, как вы сходили туда, на “ту” сторону? Было что-то интересное?

— О, да! — память услужливо подсказала и “показала” её замечательный подвиг с бутылкой.

— Кстати… Надо вашего папу попросить, чтобы пригласил какого-то мастера по боевым искусствам для вас ОБОИХ!

— Зачем? Я не хочу учиться драться! — запротестовала Лониэлька, а Мэй толкнул её плечом и сказал вполне серьёзно:

— Я же не всегда буду рядом. А вдруг какой сугги* попадётся? И что ты будешь делать? Махать руками и звать на помощь? А, может, и не окажется рядом никого. Правильно предлагает леди Йена.

Она прищурилась:

— А чего это вы меня так официально называть начали? Вроде, мы перешли на “ты”, и кто-то торт приготовил с такими тёплыми словами про маму? Который мы ели всем замком и съели, между прочим, до последней крошки, вот! — она ткнула в каждого близнеца пальцем.

— А… ты… не будешь сердиться? Нас отругали, сказали, что ещё нельзя, примета плохая, вы же ещё не поженились…

— Хм, хм…Я, вообще-то, в приметы не верю, но, чтобы вас, снусмумриков, успокоить, так и быть, разрешаю.

Ена вздохнула и махнула рукой.

— Садитесь на ковёр, и мне подушку приволоките.

Они умчались за подушками и одеялами. Устроив себе и ей гнёздышки, приготовились слушать.

— Ну, вышла, значит, я из этого коридора и…

Енка вдохновенно врала, обходя знакомство с отцом по касательной — то есть, познакомились на стоянке такси (“это такая повозка, типа, наёмной кареты”), оба поселились в одном отеле, но в разных номерах, потом вдруг выяснилось, что он отец.

— А как выяснилось-то? — дети не могли не поинтересоваться таким вопросом.

— А, да это просто — я его сфоткала с собой вместе и отправила на мамин телефон. Она его узнала и сказала мне.

Что такое телефон, они, конечно, тоже уже знали и видели его не раз.

— Вы, что, не виделись с ним раньше?

— Нет, они с мамой потерялись, пока отец спасал из горящего дома других женщин и детей, ну, тут, у вас ещё.

— О, так он тот герой, что поймал тех суггов в знаменитом доме вместе с дядей Виторусом?? Ничего себе, папа у вас! Молодец! И что потом? Вы сразу полюбили его, да, леди Ена?

Она вспомнила, КАК она его “полюбила” и нервно хихикнула:

— Ну, как сразу. Вот вы — вы сразу меня полюбили?

Дети переглянулись и закивали:

— Нет, не сразу. Но понравилась… вы сразу.

— Не такая, как другие, те старые были, говорили, что детей любят, а сами губы кривили всё время…

— А помнишь, Лоэнька, как одна губы не кривила, улыбалась всегда, а сама так и щипалась, так и щипалась!

— Дааа, — тут Лониэлла сама скривила губы и, уже чуть не плача, добавила, — а папа не верил, говорил, что мы очередную гувернантку выживаем ни за что. А потом сам увидел и выгнал.

— Ваш отец — самый лучший, знаете об этом?

Они радостно закивали.

— Другой бы искал вам то и дело мать новую, а он только гувернанток. Цените!

- Ну, вас-то мы выбрали, сами, — с гордостью заявил Мэйнард.

— И я вам бесконечно благодарна, снусмумрики! Что бы я без вас там делала? Умерла от тоски.

— Ну, а что дальше-то было? — свернули они снова к рассказу о её недолгом путешествии.

— Когда? Где? Что? Вы меня уже запутали.

— Ну, там, в том городе.

— А, сходили в ресторан, отметили это дело и на этом, как бы, всё… да… А потом я сильно соскучилась. Поняла, что хочу вас увидеть и вернулась. Отец, мой который, пообещал, что сам к маме моей съездит и привезёт её. Так что я теперь вся ваша!

— Вас не было два дня! И вы за это время ничего там не увидели? Один отель и всё? — обвинили они её и Элька потыкала пальчиком в коленку, торчащую из-под одеяла.

— Ээээ… Ну, было там одно… или два? Парочка, в общем, приключений. Расскажу, так и быть, только папе — ни слова! Это строго между нами- большооой такой секрет! Даёте слово молчать?

— Дааа!!!!!!

— Ну, тогда слушайте…

Петроус, завершив все дела, сходил к сэру Бэрримору, узнал, как обстоят дела в замке, так как, в сущности, именно к нему стекались все сведения и, отдав парочку-тройку распоряжений, решил сходить перед ужином проведать детей. Уж больно тихо было в замке, как приехала несносная, любимая, длинноногая, пепельноволосая, глазастая… в общем, его Йена. Он был уверен, что она пошла отдохнуть, но что тогда делают дети одни? Ведь второго гувернёра сегодня уже не было.

Насвистывая лёгкий мотивчик (если что, это была песенка про облака — въелась, прям, хоть кричи!), он поднялся на четвёртый этаж и, уже подходя к дверям, услышал, как сын с тревогой довольно громко спрашивает:

— Леди, леди Йена, прям так, с ножом?

— Ой, как страшно! — пищит дочь. А леди вещает чуть не замогильным голосом: — Да, он схватил меня, прижал к себе…

Что??? Кто там её прижал?

— … и говорит: “Перстень или жизнь!”

— А ты, ты что?

— Ой, мамочки, страшно-то как…

— А я кааак дам ему ногой по… э… по ноге, в общем, и, пока он матерился и скулил, как шелудивый пёс, хватаю бутылку и по башке ему — хрясь!

— Убить и закопать, леди Йена, вы просто эта… супергерой! — это сказал Мэй…