Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна

- “Ладно, избавлюсь завтра, в городе”, - размечталась она. Отпивая по глоточку вино, спросила, — а как же мне, всё же, называть вас? Григорий Андреевич, дядя Гоша или, может, ещё как-то?

Он хмыкнул:

— В номере поговорим об этом.

— Как скажете, товарищ полковник!

— Майор.

— Да мне всё равно. Но плох тот майор, что не мечтает стать полковником, — хихикнула Клубничкина. Она порылась в сумочке, своём любимом клатче, и огорчилась, — жвачка закончилась.

— Сейчас закажу, — он кивнул официанту, пролетавшему мимо, — мятную жвачку…

— И кофе тогда уж, капучино… или нет, глясе! Да, глясе.

Вскоре он вернулся с мятной жвачкой и кофе на подносике. Ена быстро сунула жвачку в рот, начала жевать и… выплюнула обратно:

— Фу, какая гадость!

— Что так? — поднял бровь Гринг

— Не знаю. Может, некачественная или срок годности уже истёк?

Он взял пакетик и стал рассматривать. Потом сунул одну в рот — ничего такого, обычная жвачка. Посмотрел на дочь, чуть прищурившись, и, дождавшись, когда она выпьет кофе, кинул деньги на стол и встал:

— Пойдём, поговорить надо. Кажется, назрел серьёзный разговор.

— Сейчас, ага. Разговоры ещё какие-то… Я хочу снимок сделать. Вот так вставайте, ко мне сюда… Сзади пальма, отлично! Не моргаем! Готово! Маме покажу.

— Хорошая идея, — кивнул он и Енка слегка удивилась. Думала, будет телефон отбирать.

Компания лоботрясов проводила их взглядами.

— Думаешь, наврал?

— Кто его знает. Попасём немножко. Больно девка зачётная.

Спина Гринга напряглась, и он повёл слегка плечами.

Поднявшись в номер, Гринг усадил её на диван и устроил допрос с пристрастием:

— Как так может быть, что ты ничего не помнишь ни про платье, ни про кольцо? Это же не булавка в сене!

— Иголка… И не вопите на меня! Это вы в полиции половник, а здесь — никто и звать непонятно как.

— А мне кажется, что ты не просто с колечком, а ещё и с ребёнком! Кого ждём? Мальчика, девочку?

— Что???? Да вы с ума сошли! Я сейчас вас просто прибью! Что за странные предположения? Меня ещё ни один мужчина не касался! Ни один! Понятно!

— А жвачка?

— Что — жвачка? При чём тут она? Скажу вам по секрету — от неё не беременеют, вот! — она подняла вверх руку с вытянутым пальцем.

— Тест. Купи тест.

— Да хоть двадцать!

— Два на всякий случай. Хватит и двух.

— Вам надо, вы и покупайте! — она ткнула его кулаком в грудь, зашипела от того, что ушибла костяшки, затрясла рукой и умчалась в комнату. Тут же оттуда раздалось:

- Мааам! Он вопит на меня! Это не мужик, а не знаю, что! Ты была права, надо срочно сваливать! Представляешь, он велел мне купить тест! Тест! Мне! Я чуть не убила его! Ах, да, фото… я тебе обещала, сейчас скину. Перезвони потом… Я переоденусь пока.

Клубничкина была не просто зла, она была просто в ярости! Какой-то там… пусть майор. Тем более — майор какой-то там из полиции местной, учинил ей допрос! Нет, надо отсюда съезжать и селиться в другом номере. Или нет, найти другую гостиницу. Да, точно. Иначе никакого отдыха не получится. Она начала кидать всё из шкафа обратно в чемодан. И тут перезвонила мама.

— Ну и как тебе этот громила? Шкаф просто! Что??? Что ты сказала? Это мой… кто?

Гринг подскочил с дивана и встал столбом.

— Мама, не шути так. Откуда ему тут взяться и, тем более, выйти на меня так легко. Я только с самолёта сошла, и он меня уже ждал у такси. Нет, я не верю! Какой месяц? Ты о чём? Мама, ты считаешь, что я с ума сошла? Да, сейчас гляну. Не буду я его спрашивать, вы в сговоре, однозначно, — и взвизгнула просто, — я тебе больше не позвоню, раз так! И приеду не раньше, чем через полгода!

Енка кинула телефон на кровать и обессиленно опустилась рядом. Что происходит? Неужели она, и правда, сошла с ума? Что же это такое? То одно, то другое, теперь ещё и это заявление матери — “это твой отец!” Какой отец? Она упала ничком на кровать и заплакала. Вот вам и отдых, Люсьена Кирилловна. Или как там — Гр… Грин… Тьфу, не выговоришь. Кровать вдруг просела под этим самым, Гр…

— Ен, послушай…

— Нет. Выйди.

— Я, правда, твой отец.

— Который нас бросил или выгнал, да? — она швырнула в него одну подушку и уткнулась в другую. — “Как только останусь одна — тут же свалю”. На минутку стало жалко его, что-то кольнуло в груди. Но… нет! Она приняла решение и не отступит. Когда отревелась, незаметно уснула и проспала до самого вечера.

Выспавшись, вышла в соседнюю комнату. Майора не было, зато на

журнальном столике лежали два теста. Когда успел принести? Смахнула их небрежно на пол и подняла трубку внутреннего телефона:

— Принесите в номер ужин. Всё равно что. На одного человека. Шампанского бутылку. Кофе и мороженое три шарика. Какой номер? Блин… А, номер Григория Андреевича, майора полиции. Жду, спасибо.

Может, и надо было на него что-то заказать, но кто его знает, где он, может, уже ужинает. Она улеглась обратно и включила телек. Ужин доставили через полчаса. Парень, невысокий и худой, вкатил тележку и закрыл за собой дверь. Она, не дожидаясь, когда это сделает официант, начала переставлять с тележки тарелки, мороженое, шампанское. И тут вдруг он подошёл вплотную со спины и прижал её к себе. Причём, за грудь, сволочь, ухватил! Приставил к горлу сервировочный нож и сказал шёпотом на ухо:

— Кольцо, быстро!

Зря он так… Пшибздик какой-то… Молниеносно двинула ногой назад и попала шпилькой, куда надо. “Пшибздик” взвыл, нож упал и она, схватив бутылку двумя руками, долбанула, что есть силы его по голове. Перстень на пальце нагрелся невероятно, но потом, когда грабитель упал, снова похолодел.

Гринг вернулся где-то через полчаса и увидел такую картину: дочь сидела на диване и подпиливала ногти, а на полу валялся мужчина с заклеенным ртом и тем же скотчем перемотанными ногами и руками.

— Это что такое? А, старый знакомый! Который на мою дочь в ресторане пялился? Что хотел? — пнув того ногой, он повернулся к Енке. Та пожала плечами:

— Не меня, точно. Колечко понравилось.

— А, ясно.

Он позвонил в участок и вызвал своих людей. За парнем приехала машина.

— Ты с нами? — спросил Егоров, оперативник его отдела.

— Нет, не могу, я всё ещё на задании. Упакуйте его на недельку. А там я чуток освобожусь и приеду. Ножичек не забудьте, улика, всё же. Давайте, здесь запишите свидетельские показания и с меня, и с девушки.

Их развели по разным закоулкам и взяли показания. Сверили — сошлось всё точка в точку и уехали. Гринг вытащил из кармана те самые тесты.

— Иди, проверяйся.

— Да иди ты, знаешь, куда?

Енка гордо подняла голову и прошла к себе в комнату, забрав поднос. Она так и не поела ещё.

— Если хочешь есть, то заказывай сам, я думала, что ты в ресторан пошёл.

Гринг заказал еду по телефону и, дождавшись, завалился к ней с подносом, не слушая её возмущённые вопли.

— Привыкай к семейным ужинам.

Он удобно устроился возле тумбочки и со вкусом ел, чуть не причмокивая. Она фыркала недовольно — своё уже съела, сейчас только растаявшим мороженым лакомилась маленькой ложечкой и задумчиво смотрела на “папашу”. Всё же, с Горынычем было легче справляться, тот уступал ей почти во всём. Зазвонил внутренний. Он быстро перехватил её инициативу и взял трубку:

— Да! — рыкнул так, что она присела и удрала обратно на кровать. — Возместить шампанское? Которое разбилось? Ну, несите. Хотя я лично коньяк предпочитаю.

- Я тоже! — пискнула Енка.

— Вот, правильно, дочка, несите коньяк.

В общем, вечер закончился неплохо… В конце, когда она совсем уж окосела и засыпала на ходу, он спросил у неё про номер телефон Горыныча.

— Дай мне телефон твоего Виктора, шефа, надо бы созвониться.

— А я… его… уд…далила, чтобы не мешался под ногами, вот, — пробормотала она, почти засыпая.

— Тогда подружки своей, Томки.

— Откуда знаешь про подружку? — встрепенулась было, прищурив окосевший глаз.