Нф-100: Роботы божьи - Сергей Марьяшин

- Ты же не любишь роботов, - мягко сказала Люба. - Я не хотела тебя расстраивать.

Алехандро, не принимавший участия в беседе, сходил на кухню и принес еще несколько пакетиков с закуской. Он чистил насекомых и отдавал Любе; та брала угощение и машинально ела, не глядя.

- Видите ли, - сказала Люба, обращаясь к Нине и Егору, - помимо практической пользы, эти лекции были единственным способом легально заниматься соционикой, пусть и под видом психологии роботов. За изучение соционики можно было пострадать. Да и сейчас, случается, людей доводят до смерти...

- Все же не понимаю, - сказал Егор, яростно почесав затылок. - Пускай у андроидов шестнадцать базовых типов психики. Это всем известно. Но вы говорите, что курс психологии роботов в действительности является тайным учением о людях. Не просто тайным, а запрещенным. О нем не знает даже Гулл! Как такое может быть? И кстати, Сурмилов не рассказывал ни о какой соционике. А если бы она существовала, он бы о ней знал.

- Кто такой Сурмилов?

- Отморозок. Прихожанин Церкви адвайты, - пояснила Нина.

Люба понимающе кивнула.

- Соционику запретили до их оживления. А перед заморозкой про нее еще мало кто знал - пик популярности учения пришелся на середину прошлого века. Ваш Сурмилов благополучно проспал его в своем холодильнике. И уж конечно, Гулл знает о соционике. Просто эти сведения недоступны.

- Тогда объясните, как наука о людях превратилась в дисциплину о роботах, - взмолился Егор. - У меня уже голова кругом!

- Из-за другглов, - сказала Люба. - Корпорация Гулл хотела сделать их максимально комфортными для людей. Пользователя переделать невозможно, поэтому им пришлось приспосабливать психику друггла. Единственный способ добиться полной совместимости - это превратить друггла в дуала пользователя, потому что дуальные отношения - лучшие из возможных. Природа устроила так, что дуалы бессознательно прикрывают слабые стороны друг друга. Стоят, так сказать, спиной друг к другу, готовые противостоять миру.

Егор вдруг вспомнил, что менеджер "Пигмалиона" рассказывал нечто похожее. Кажется, Марк говорил о программе подгонки внешности андроида под психику друггла.

- Зачем такие сложности? Первые другглы и так неплохо продавались, - с сомнением пробормотал он.

- Конкуренция, - пояснила Люба. - Гулл обязан дать клиенту наилучший сервис, иначе тот уйдет в Фейслук. Примет нео-ислам в надежде бесплатно получить к пенсии новую, в упаковке, роботессу. Акции Фейслука дорожают. Халифат может позволить себе широкие жесты для переманивания пользователей.

- Смешно, - хихикнул Алехандро. - Раньше они обещали аж семьдесят две секс-роботессы. Правда, после смерти клиента.

- Дикари, - сказала Нина, скривив лицо от отвращения. - Только идиот может клюнуть на такое.

- Смирись, их половина мира, - ответил Алехандро. - А тебе не хватает терпимости.

- Терпимости? К пластиковым суккубам - или их любителям?!

Алехандро промолчал, опустив глаза.

"Демоны в обличье женщины, соблазнявшие средневековых мужчин, - ответила Наташа на безмолвный вопрос Егора. - Считалось, что они делали это с целью похитить мужское семя, чтобы потом использовать его, притворяясь мужчиной-инкубом".

"Они правда это делали?" - поразился Егор.

"Это мифология. Их не существует".

Люба скептически смотрела на Егора, словно сомневаясь в его способности понять столь очевидные вещи. Взяв не глядя очередного насекомого из рук Алехандро, она разжевала его, запила пивом и продолжила:

- Чтобы другглы могли играть роль дуалов, они должны иметь - вернее, имитировать - человеческую психику. У Гулла не было иного выхода, кроме копирования психики людей. Это не сложно: всего-то шестнадцать типов личности. Соционическую теорию почти без изменений перенесли в робототехнику. Должна признаться, не без нашего с ее отцом участия. После запрета учения Гулл никуда не делся, как и гулловские андроиды. Правительства запретили людям знать правду о себе, но уничтожить роботостроительную индустрию не решились: это обрушило бы экономику и весь привычный уклад. Слишком большие деньги стояли на кону, Гулл оказался им не по зубам. Так что, выходит, соционику спасли для нас роботы.

Слушая Любу, Егор чувствовал странное, трудноописуемое раздражение в голове, словно что-то щекотало мозг изнутри. Это было мучительное ощущение, с которым ничего нельзя поделать. Егор помнил его с детства: так всегда проявлялось предвкушение, что интригующая тайна вот-вот раскроется и он узнает разгадку. Или этот зуд - не его? Возможно ли, что так проявляется наташино любопытство? Егор буквально физически ощущал, как страстно жаждет она услышать продолжение любиной истории.

- Почему соционику запретили? - спросил он.

Люба не ответила. Она пристально посмотрела на Алехандро. Словно услышав безмолвный приказ, он вышел из комнаты и вскоре вернулся, неся с собой странные предметы. Он выложил их на стол: плазменная зажигалка, почти прозрачные листки бумаги, маленькие белые цилиндрики и резко пахнущий пластиковый мешочек. Заполнивший комнату запах был раздражающим и незнакомым.

Алехандро взял листик, аккуратно высыпал на него дурно пахнущие коричневые крошки из мешочка, положил с краю белый цилиндрик и ловко скатал все это в компактную белую трубочку, лизнув вдоль шва, чтобы склеить.

Потом он сунул трубочку в рот и поджег ее конец. Добившись устройчивого горения, он вручил вонючий предмет Любе и та с видимым наслаждением затянулась, выпустив изо рта дымную струю. Пространство над столом заволокло удушливым туманом. Егор закашлялся, на глазах выступили слезы. Он видел сигареты лишь в плоском кино, но никогда прежде живьем. Люба извинилась и попыталась рукой отогнать от него дым.

- Лучший табак, который можно купить на черном рынке, - похвасталась она.

- Я думал, его больше не выращивают, - сказал Егор.

- Он запрещен, как и соционика, - сказала Нина, морщась от дыма. - Но настоящих подпольщиков запреты не останавливают.

- Почему соционику запретили? - задумчиво повторила Люба вопрос. - Теперь мы можем лишь гадать. Но есть объяснение, которое кажется мне правдоподобным.

Егор был совершенно обескуражен. Наташа внутри его головы замерла, жадно впитывая каждое слово.

- Известно, что застрельщиком гонений выступила Америка, - сказала Люба, выдохнув очередную порцию зловонного дыма. - После легализации педофилии и признания атеизма религией американским правым стало не с чем бороться, и они обрушились на соционику. Учение объявили бесчеловечным, а его последователей - злодеями хуже нацистов, - Люба криво усмехнулась. - Горькая ирония! Ведь именно в Штатах соционика впервые получила массовое признание, и только потом, как водится, американская мода заразила весь мир. И вот, после десятилетий процветания учения, Америка уничтожила то, что сама когда-то породила...

- Но зачем? - нетерпеливо спросил Егор.

- Соционика слишком явно демонстрировала чуждость людей разных типов друг другу. Это было чертовски неполиткорректно. Есть и другая версия: что люди ужаснулись, поняв, что результат любых межличностных отношений запрограммирован заранее и не зависит от их воли и усилий.

- Можно подробнее про чуждость типов? - попросил Егор.

- Вам известно, что такое соционическая квадра? - в свою очередь спросила Люба.

- Объединение четырех типов со схожими ценностями. У андроидов, во всяком случае.

- То же у нас. Люди состоят в одной квадре, если у них совпадают ценностные аспекты психики. Это приводит к общему взгляду на мир. Вот мы здесь, например: вы, Нина, Алехандро и я, очень мило сидим и беседуем. Нам хорошо и комфортно вместе, потому что мы относимся к одной квадре - четвертой. Мы друг для друга свои! Правда, квадра неполная. Не хватает вашего дуала, "администратора" ESTJ. Хотя, подозреваю, она сейчас тоже с нами. Ваш друггл ведь некоторым образом присутствует?

- Да, - подтвердил Егор, смутившись под недовольным взглядом Нины.

- Так вот, - продолжила Люба, - когда соционика широко распространилась, многие вещи получили объяснение: инстинктивные симпатии и антипатии, природные склонности людей к различным занятиям, врожденные таланты и способности и многое другое. Это вызвало всеобщий восторг. Казалось, вот чего веками не хватало для счастья! Коммунизм, национализм, капитализм, религии, субкультуры - все это сразу стало ненужным и пустым. Люди поняли, что истинное самоопределение возможно лишь на основе соционического типа. Тип, в отличие от гражданства, религиозной и партийной принадлежности - пожизненный, подобно принадлежности к расе. Это то, что дается при рождении и не может быть изменено ничем.

Она вздохнула, печально глядя на потухшую сигарету.

- После запрета все рухнуло. Теперь мы имеем миллиарды растерянных людей. Гулл пытается заполнить пустоту, создавая новые идентичности на основе потребительских предпочтений пользователей, - собирая их в группы по приверженности брендам, - но это затея искусственная и потому провальная. Соционику запретили, однако вскрытые ей психические закономерности никуда не делись. Люди теперь взаимодействуют друг с другом вслепую, что приводит к столкновениям и конфликтам.