«Джамп» значит «Прыгай!» - Виктор Галданов

Затем она удалилась в ванную, открыла воду и оттуда позвонила Валерию. Тот моментально взял трубку и спросил:

– Где ты?

– Меня похитили.

– Я не спрашиваю, что с тобой, а где ты?

– Жду тебя через полчаса на Каменном мосту.

Открыв дверь номера, она столкнулась глазами с охранниками. Их взгляды были откровенно раздевающими.

– Что с батьком? – спросил старший.

– Наш с вами шеф спит – и просил его не будить.

Один пошел и проверил, прислушался к богатырскому храпу и вернулся успокоенный.

– Никуда ты не пойдешь, останешься здесь! – бросил старший.

– Это ты, лоб бронированный останешься здесь! – сверкнула глазами Лена. – Возьмешь себе телефончик и будешь тихо отвечать, что шеф просил его не будить.

– В натуре, Гриш, он же в последний месяц не спал совершенно, – пробормотал второй охранник.

– Но он же не сказал ее выпускать.

– А что он вам сказал меня не выпускать? – возмутилась Лена. – Вы мне работу не портьте! Я вам не девочка по вызову, я специальный сотрудник и должна находиться на своем рабочем месте. Мне за это деньги платят, а не за то, чтобы я разных там урков обслуживала.

Эти доводы вряд ли убедили бы охрану, если бы она не позвонила генералу Солдатову и тот не облаял бы корешей по-армейски, так что, слыша его отдаленный, напоминающий комариный писк голос в трубке, Лена покраснела и, не дожидаясь, пока генерал завершит один особенно колоритный словесный пассаж, подхватила сумочку и невозмутимо продефилировала мимо обалдевшей охраны к лифту.

15 августа 199… года

13:34

– Так что же у тебя там стряслось?

– Попала в руки местных мафиози. Однако, как видишь, выкрутилась и первой же электричкой прикатила сюда. Однако самое главное – не это. Слушай внимательно…

И Лена подробно рассказала ему о своих открытиях, сделанных в славном городе Муромове.

– Ты во всем этом уверена, Ленок? Ты действительно тщательно проверила все эти факты и совершенно уверена в своих словах? – спросил Валерий, склонившись над парапетом моста. Он смотрел отчасти на воду, отчасти на девушку.

– Больше того, – сказала девушка. – Я уверена, что материалы по всем этим делам можно откопать и в других местах. Ведь анализы делались в Москве.

– Это кажется почти невозможным. Какой-то кошмар, воплощенный в жизнь.

– Да, кошмар, но тем не менее это правда. Я все тщательно проверила, к тому же учти, во время учебы я получила небольшую медицинскую подготовку. – Порывшись в сумочке, она вручила ему листок бумаги. – Вот точное выражение, которое я скопировала с бумаг Глузского «Acquired Immunity Deficit Syndrome», а здесь его перевод. Вот данные всех анализов. Я только что проверила их, можешь проконсультироваться с ведущими специалистами. Младенец родился инфицированным вирусом СПИДа. Чуть ли не первый случай в нашей стране. И один из редчайших случаев в мире.

– Это значит, что Корсовский…

– Или его жена – носители ВИЧ-инфекции.

– Но за двадцать-то лет… Говорят, что от СПИДа умирают в считанные месяцы.

– Больные – да, но инфицированные, то есть носители, могут жить достаточно долго.

– Значит можно сказать, что наш великий финансист первым принес СПИД в нашу страну и первым же родил больного ребенка… Бедный младенчик… бедные родители.

Барский уставился на уток, плавающих под ним словно зелено-коричневые бутылки – жирные, раскормленные, они уже не заботились о том, чтобы куда-то перелетать. Тем не менее ему вдруг захотелось покормить их. В этот момент ему очень нужно было заняться каким-нибудь обычным, домашним делом.

– Итак, если бы он остался жив, то стал бы еще одной угрозой обществу?

– Вот именно, Валер, и действительно было милостью Божьей, то, что этот маньяк убил его.

– Да, вероятно, мы можем назвать это так, – проговорил он, зная, что лжет, что он вовсе не думал об этом как о милости или милосердии. С точки зрения его ведомства, это было всего лишь средством достижения цели и рычагом, способным оказать давление на шестеренку противодействующей машины с тем, чтобы она завертелась в другую сторону.

– Кстати, ты не нашла там фотографии доктора Глузского?

– Нашла, и даже прихватила с собой. Его теща уверяет, что он сейчас в Москве.

Валерий поглядел на фотографию и покачал головой.

– Все верно. Я даже скажу тебе где – в Склифовском морге. Именно этого человека я нашел с пулей в лысине в баре для гомосексуалистов «Блю-Драгонс». А теперь, я полагаю, мы сделали большую часть работы. Ты получила сведения, которые я искал, и проделала это очень хорошо. Я думаю, наш дражайший Миша Цыпкин услышит об этом от меня сегодня же вечером и постарается щедро тебя вознаградить…

– Когда мы увидимся в следующий раз? – неожиданно для самой себя спросила она.

– Боюсь, что мы больше не встретимся, если только что-нибудь не пойдет наперекосяк. Мне надо сделать еще пару дел, а затем можно начинать разработку нашего клиента.

– Послушай! – она схватила его за руку и повернула его к себе, так что он удивился неожиданной силе ее с виду хрупких точеных рук. – Ты… ты не должен сегодня ни с кем встречаться. И я тебе скажу почему – когда я сидела с этими бандитами, я… возможно, они связаны с бандой Корсовского. Они при мне несколько раз при мне звонили в Москву и говорили с кем-то, о том, что кого-то будут брать сегодня в двадцать двадцать?

– Вот как? – Барский беспечно пожал плечами. – Глупости какие. Бандиты не проводят операций по захвату, они либо грабят, либо убивают, а если захватывают, то лишь втихаря и по большей степени деньги и вещи. Так что ко мне это не относятся. Ты лучше скажи, с тобой они ничего не сделали?

– Они ухитрились накуриться до чертиков, и когда все впали в транс, я выбралась из дома и помчалась на вокзал.

– Тебе повезло.

– Мне? – она скорчила обидчивую гримаску. – Скорее им.

– Ну вот. А эта встреча мне необходима сегодня же. Время, отпущенное нам на расследование, почти истекло. Завтра все наши успехи будут уже никому не нужны. Наши экономисты настаивают на том, чтобы Корсовский объявил, как они это называют? – Он заглянул в обрывок бумажки со своими каракулями. – Ах, да, «суверенный дефолт». Ты знаешь, что это значит?

– Да, – Лана кивнул. – В нынешней ситуации эта мера действительно произведет эффект разорвавшейся бомбы. Ты уверен, что нашей стране нужно именно это?

– Послушай, – он ухмыльнулся и взял ее руку, чувствуя ее мягкость и теплоту в своей. Каким-то образом это прикосновение позволяло ему чувствовать себя менее одиноким, – мы вступили в игру на определенных правилах. Мы взяли на себя обязательства подчинить себе нашего вице-премьера, и попутно договорились, что ты подчиняешься мне, а я – очень умным ребятам из нашей Конторы.

– А тебе никогда не приходилось видеть, чтобы в один какой-то момент даже младший из группы, который оказывался в наивыгоднейшем положении брал командование на себя? В английском спецназе это практикуется. Допустим, я говорю «джамп» – и все прыгают, потому что все доверяют мне, как и я в следующую секунду буду доверять им.

– О нет, у нас это не мыслимо, – запротестовал Барский, – поскольку в таком случае все полезут командовать.

– Но я же говорю – не всегда, а только в самый критический момент.

– Ладно, – Барский махнул рукой. – «Джамп»!

И поцеловал ее.

– Знаешь, – тихо сказала она ему, – я совсем не обиделась на тебя. Мне это даже понравилось… Но пообещай мне никогда больше этого не делать.

Валерий прижал ее к себе и еще раз нежно поцеловал, потом он отстранил ее и сказал:

– Что же я за начальник, если не могу воспользоваться своим служебным положением? Прости-прощай, милая девушка, но в моих поцелуях скрыт глубокий тайный смысл, я просто не ожидаю, что мы встретимся с тобой снова. Но я благодарю тебя за все, что ты для меня сделала.

– Прости, – сказала Лена, – и прощай.

Она повернулась на каблучках и пошла. Он смотрел, как она уходит, худенькая, со стройными ногами, на высоких каблучках, а потом снова склонился над парапетом и стал обдумывать свой следующий ход.

Наконец он получил теорию, всего лишь предчувствие, идею, но он должен следовать этому предчувствию, как бы абсурдно оно ни звучало, так как другого пути у него не было.

Итак, есть очень гордая чета, думал он, а оба Корсовских были горды… Он провел два часа с одним весьма надежным информатором Цыпкина и теперь знал очень много о Корсовском, его жене и тесте. До брака она носила фамилию матери и была незаконнорожденной дочерью одного из виднейших представителей преступного мира России.

Они возгордились еще более, когда узнали, что у них будет ребенок. Наследник разума и богатства Корсовских-Заботиных и прямой наследник миллионов грязных денег, полученных преступным путем. Затем однажды к ним заявляется доктор Глузский, принимавший роды, и объясняет, чем на самом деле болен их ребенок. От этих слов гордость их тает, как снег под апрельским солнцем. СПИД в те времена был болезнью редкой и достаточно зазорной. Перед носителем ВИЧ-инфекции (как и перед любым из членов его семьи) моментально закроются все двери общества и любая карьера может считаться рухнувшей. Мысль о смерти навещает эту гордую пару все чаще и чаще. Но к смерти приговорен другой…