Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - Сергей Бавин

Трудно говорить о достоверности Филипса в передаче атмосферы политических интриг, описании социально-психологических ситуаций, общественных настроений и т. п., но очевидно, что этим аспектам писатель уделяет серьезное внимание. «Одно стало совершенно ясно, — рассуждает Коттер. — Убийство Крэншоу не случайность. „Человек, стоящий за этим выстрелом“, которого просил найти Фаррадей, превратился в конспиративную сеть, включая мужчину у книжного магазина с удостоверением мертвого агента ФБР, убийцу Рэда Кристи, человека, избившего Мэрфи, и еще одного, увезшего Магги из бунгало „Джи“. При этом Брунсвилл наводнен сотрудниками ФБР, полицейскими и людьми секретной службы „Крен-Ам“ во главе с Джорджем Захари…»

Путем не очень замысловатых умозаключений Коттер находит нить, ведущую к истине. Но писатель и в этом произведении, изобилующем трупами, драками, с отлично выписанной сценой ночного захвата виллы — гнезда преступников, не изменяет своей ведущей идее: бессмысленное (с точки зрения нормального человека) насилие терпит поражение, будучи покарано изнутри, от руки человека, который мог бы продолжить род носителя зла.

Примерно такая же криминогенная ситуация (политико-экономические интриги) лежит в основе романа «По кривой дорожке». Его центральный герой — персонаж девятнадцати романов, ведущий очеркист нью-йоркского независимого еженедельника Питер Стайлз — фигура хорошо известная в самых разных кругах. Это человек решительных действий, бывший рейнджер, в одной из схваток с бандитами лишившийся ступни. Отзывчивый, внимательный, мягкий с друзьями, он становится неуправляемым, когда сталкивается с очередным симптомом «болезни времени» — тупым насилием и жестокостью. Под стать Питеру и его босс — редактор Девери, четко реагирующий на информацию о том, что его журналистам мешают работать: «Если кто-то обидел Элли, потому что она из „Ньюсвью“, я Бракстона Клауда и всю его вонючую империю разнесу в клочья!» Журналистское расследование финансовых и уголовных махинаций «империи» Клауда сопряжено с немалыми трудностями, хотя «преступники подпольного мира понимают, что нападать или угрожать журналистам опасно. Слишком велик риск. Возмездие последует не только от газеты, на которую работает журналист, но и от всей прессы страны… Ударь журналиста — и с тобой покончено…» Поэтому надругательству и похищению подвергается жена журналиста Уилсона и секретарша Девери — Элли.

Некоторая романтическая приподнятость, эйфория от ощущения братства добрых людей — непременный атрибут творчества писателя. Иными словами, настоящими человеческими качествами автор подчеркнуто наделяет только «положительных героев», отказывая их противникам не только в «праве голоса» (образ жизни и поведения бандитов не достоин изображения), но и в объемном облике: это плоские, злобные химеры, которые, безусловно, сильны («последние три года „Интерпол“ из сил выбивается, чтобы выследить мерзавцев»), но не настолько, чтобы устоять против атаки корсара справедливости Питера Стайлза. Как корсар, он готов применить любые средства («если уж на то пошло, сам гангстером стану»), и ни у автора, ни у лейтенанта полиции Максвила, друга Стайлза, не остается сомнений в правоте его решений: «Споря и протестуя, Максвил все-таки согласился на первый шаг нового плана. В сущности, он стал соучастником предумышленного преступления. Даже пистолет, который Питер заткнул за пояс, — специальный полицейский пистолет, принадлежал Максвилу.

Максвил, отменный профессионал, был реалистом. Он знал Питера. Знал, что нет способа остановить друга, переубедить его, разве что засадить под каким-нибудь предлогом в тюрьму. Но очень скоро его освободят адвокаты „Ньюсвью“. Максвил тоже был настроен воинственно; и ему также не терпелось добраться до „агентства“, до убийц Джорджа, осквернителей Элли, тюремщиков Корал. Что ж, если Питера нельзя остановить, надо его использовать. Пусть себе ведет игру на свой лад, отвлекает внимание „агентства“, и тогда Максвилу, может быть, удастся, двигаясь за ним, захватить противника врасплох…

— Если потребуется, проси помощи, чертяка!

— Если успею.

— Так поспеши! И не рвись только мстить. Попробуй перехитрить их…»

Романтический борец за справедливость, в многочисленных приключениях обнаруживающий в себе качества незаурядного детектива-аналитика и опыт рейнджера, при внешних данных киногероя — что может быть привлекательнее для читателя, готового простить автору и несколько преувеличенное значение интуиции героя в расследовании, не сильно обремененном «ложными следами», «ключами» и прочими атрибутами классического детектива.

День, когда исчезли дети/Пер. В. Вебера//Ровесник. — 1983.— № 7–11.

И пусть я погибну…/Пер. Е. Лисицына//Искатель. — 1977.— № 4.

Обычный бизнес/Пер. В. Вебера//Ровесник. — 1984.— № 5–10.

По кривой дорожке/Пер. И. Митрофановой//Зарубежный детектив. — М., 1982, 1983.

БОГОМИЛ РАЙНОВ (Богомил Райнов)

Романы, повести

Серия «Три встречи с инспектором»:

Инспектор и ночь, 1964

Человек возвращается из прошлого, 1966

Бразильская мелодия, 1969

Серия с Эмилем Боевым

Господин Никто, 1967

Что может быть лучше плохой погоды, 1968

Большая скука, 1971

Реквием, 1973

Умирать — в крайнем случае, 1976

Тайфуны с ласковыми именами, 1977

Утро — еще не день, 1981

Болгарский писатель Богомил Райнов (р. в 1919 г.) печататься начал с семнадцати лет: его первыми публикациями были стихи. После завершения учебы на философском факультете Софийского университета, по времени совпавшего с окончанием второй мировой войны, несколько лет провел на дипломатической службе во Франции и других европейских странах, не порывая с литературной деятельностью, только уже в прозе.

В шестидесятые годы Райнов почти одновременно начал разрабатывать две детективные серии — «процедурный роман» о расследованиях софийского инспектора уголовного розыска майора Антонова и «шпионский роман» о приключениях в странах Запада болгарского разведчика Эмиля Боева. Его творчество (нечастый случай для писателя детективного жанра в соцстранах) отмечено высшей государственной наградой — Димитровской премией. Райнов проявил себя и как исследователь жанра, написав в семидесятые годы книгу «Черный роман» о западноевропейском и американском детективе (рус. пер. 1975).

Фигура майора Антонова, героя сериала «Три встречи с инспектором», весьма колоритна. Это уже немолодой, разменявший пятый десяток человек, холостяк, весьма застенчив в интимной жизни и полон иронического отношения к самому себе. «Я замечаю фигуру милиционера у одной из дверей, — начинает он рассказ о своем появлении на месте преступления. — Профессиональное чутье подсказывает, что мне — туда». Прием «снижения образа» используется автором для контрастной характеристики героя, преисполненного желания победить зло и отнюдь не испытывающего удовольствия от постоянного контакта с миром насилия. «Живешь в ожидании покойника, словно в загробном царстве», — говорит о себе Антонов. И атмосфера расследования обрисована не менее афористично: «Вечная история: ищешь покойника, а натыкаешься на ворох грязного белья…»

Детективные схемы, которые использует Райнов, традиционны. Это либо имитация самоубийства в «запертой комнате», либо имитация естественной смерти. Для профессионала не составляет труда различить подделку, и основная работа Антонова заключается в обнаружении нитей, выводящих на тех, кому нужно это убийство. В одном случае («Человек возвращается из прошлого») такие нити инспектор обнаруживает в документах, имеющих отношение к погибшему: «Если хочешь проникнуть в жизнь какого-то человека, когда его уже нет в живых, единственный выход — обратиться к его мемуарам». В двух других — в интенсивном опросе соседей, приятелей, работников увеселительных заведений, завсегдатаями которых были жертвы. Манера работы инспектора раскрыта им самим: «По количеству дверей, перед которыми я торчал, я переплюну почтальонов любого столичного района. Многие из моих коллег считают, что я перебарщиваю, что для дела совершенно все равно, вызываю ли я людей в кабинет или обхожу их сам… Но я упорно остаюсь при своем мнении… Лицо, вызванное в мой кабинет, выдаст мне несравненно меньше, нежели то же самое лицо в привычной для него обстановке. А кроме того, нечего заставлять людей тратить время, если тебе платят именно за то, что ты расходуешь свое».

Автор «пользуется» такой склонностью своего героя не для раскручивания детективной интриги, а для создания определенной картины нравов современного ему общества, разных его слоев (от бывших сотрудников с гитлеровским режимом до молодежи, увлекающейся «западным» образом жизни). Впрочем, Антонов сам это понимает, но ничего поделать не может со своей привычкой внимательно выслушивать всех. «Да, все эти истории — богатейший материал для изучения характеров, но с точки зрения следствия стоят не очень многого…»