Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

– Матерь божья. – Отец всматривается в снимок. – Лука, поговори с ней! У пацана должен быть шанс!

Услышав мой смех, бросает в мою сторону возмущенный взгляд. Прищуривается. Снова смотрит на снимок.

– Так, чую подвох… Погоди, это точно мальчик?

– Ты же сказал, что на снимке все видно.

– Видно, что в нашу породу, – ворчит он. – Пока, правда, слишком стеснительный, прикрывает стратегические места. Говори уже. Нужно же мне подготовиться к встрече.

Я отвлекаюсь на зазвонивший смартфон. Отец принимается снова вертеть снимок в руках. Потом берет со столика свой смартфон и копается в списке контактов – не удивлюсь, если уже ищет кого-то с медицинским образованием, чтобы приехал и сказал точно.

– Да, Наташ? – отвечаю на вызов.

Ее звонок удивляет. И греет. И вносит тревогу. Она почти никогда не звонит. А если звонит, то по делу.

– Что-то случилось?

– Да!

Перед глазами на секунду темнеет, в голове успевает пронестись сотня вариантов, что произошло, а также мысль: хорошо, что за рулем и не пил. Правда, пробки…

А потом я слышу ее тихий смех, и меня отпускает. Разжимаю смартфон. Медленно выдыхаю.

– Что именно?

– Лука, ты можешь признаться?

– Во всем, о чем ты попросишь. Ты кого-то грохнула и нужно взять труп на себя?

Ее смех.

Мне нравится его слышать. Нравится, что я могу заставить ее смеяться именно так – расслабленно и доверчиво.

– Нет, о таком я бы тебя не просила. – Я не вижу ее, но знаю, что сейчас она смущается и заправляет за ухо упрямую прядь. – Мы просто с Ирой гадаем.

– На суженого?

– Нет, мне это не нужно. У Иры тоже кавалеров хватает.

– Это хорошо.

– Да, я тоже за нее рада. Лука, мы поспорили и теперь гадаем, кто же все-таки будет – девочка или мальчик?

– А как же моя подсказка?

– Ну, смотри. Ира уверяет, что раз врач подмигнул два раза – то мальчик, без вариантов. Ну два раза – два… в общем, сам понимаешь. И твоя подсказка – да. Вроде бы все совпадает.

– Но ты сомневаешься. Какие у тебя аргументы?

– Я помню, что ты сильно хотел девочку. Поэтому два подмигивания – это может быть знак, что все именно так, как ты и хотел. Точно-точно именно так. А еще я помню, что тебе на самом деле не очень понравилось имя.

Мои губы растягиваются в улыбке. Помнит. Обратила внимание. Думает об этом. Думает обо мне.

– Я так понимаю, твой вариант, что все-таки девочка. А что стоит на кону?

– Рецепт новой маски.

Смех, который мне удавалось сдерживать, все-таки прорывается. Жаль, что я не могу увидеть ее в этот момент.

– Тебе не нужны эти маски.

– Ну Лука…

Я слышу, как она нетерпеливо вздыхает, почти вижу улыбку, которая дрожит на губах в ожидании. Мне нравится дразнить ее. С удовольствием растянул бы этот момент. Но на заднем фоне ее подруга уже кричит:

– Аллилуйя, мне это нужно отметить! В нашей женской банде появится наконец-то мужчина!

А Наталья затаилась, молчит.

Слышно только размеренное дыхание. А потом осторожный вопрос, в котором радости не становится меньше:

– Значит, мальчик… у меня… у нас будет мальчик?

«У нас» – запрещенный прием, выбивает из легких весь воздух. А из меня тайну, которую я обещал сохранить. И плевать.

– Никодим – хорошее имя, – повторяю то, что уже говорил. – Но Машенька мне нравится больше.

– То есть… ты хочешь сказать… – выдыхает она с длинными паузами.

– Вот видишь, тебе не нужно было ничего говорить. Ты почувствовала. У нас будет девочка.

Связь обрывается.

Сбоку от меня слышится длинный вздох облегчения.

– Нашли время гадать на ромашках, – ворчит отец, возвращая на столик смартфон – не понадобился. – У одной скоро пузо будет доставать подбородок, второй, я смотрю, лишь бы выпить. Что-то мне подсказывает, она сейчас вместо того, чтобы расстроиться, что проиграла, откупоривает бутылку. За то, что их женская банда станет побольше.

– Почему ты так думаешь?

– Голос больно веселый. Не так. – Он хмурится, подбирая верное слово, и неохотно его выдает: – Жизнерадостный.

Да, пожалуй. С ее подругой я пока не знаком, но из коротких обмолвок впечатление сложилось точно такое же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Какие там у нее кавалеры – даже страшно представить. Ладно, дали им фору в пару минут – надо идти на обгон. – Отец вновь берет в руки смартфон. – Света? Ты не отравилась там? А, дышишь нормально? Тогда организуй нам поужинать по-семейному.

Оборвав связь, отец окидывает меня пристальным взглядом.

– Ты же никуда не спешишь?

Хороший вопрос. Меня ждут. Знаю, что ждут. Но спешу ли я? Машину в гараж не загнал, не планировал задержаться.

– Знаешь, – говорит отец, пока Светлана проворно расставляет на столике яства, – когда-то давно я мечтал о собственном доме. Черта с два я мог себе это позволить. Нищета, коммуналка, ты на руках, я жадно хватался за все, что мне предлагали. Не помню, спал тогда или нет. Помню, как мечтал, что однажды отстрою дом, в который появится желание возвращаться.

Усмехнувшись, он ведет рукой в сторону двухэтажного дома.

– Иногда, только отстроив хоромы несколько раз, понимаешь, что желание возвращаться мало относится к стенам.

Его поза перестает быть расслабленной. Теперь мы сидим напротив друг друга. Светлана суетится, не обращая на нас внимания. Отец делает так же.

– Мне повезло. Все эти годы мне было к кому возвращаться, – его голос становится ниже, что редко бывает, обычно он не выдает своих чувств. – Тебе такой подарок не сделают.

– Знаю.

Заставив стол, Светлана прислоняется к отцу, закидывает руки ему на шею, начинает что-то шептать.

– Нравится – покупай, – дает он отмашку. – Пусть будет медалька за спасение дома. Не отвлекай пустяками.

– И мне медальку предложишь? – спрашиваю, когда Светлана с визгом вновь окунается в воду.

– У тебя будет побольше трофей. Чай свой с собой заберешь.

– Почему просто не выбросишь?

– Мышек жалко – вдруг кто случайно на свалке крышку откроет? У меня к мышкам с недавнего времени особое отношение.

Активно жуя, отец изредка наблюдает за тем, как красиво плавает Светлана. Старается – поворачивается нужным ракурсом, улыбается, время от времени машет ему рукой. Он принимает ее знаки внимания благосклонно, но без особого интереса.

– Почему ты развелся с Викторией?

Он долго хрустит соленым огурчиком. Вместо виски наливает себе в стопку водку.

Я никогда не спрашивал раньше, почему они развелись. Знаю, что он любил мать Алисы. Иногда мелькает мысль, что любит даже сейчас, хотя она замужем, и он это знает. Он мог ее удержать, привязать к себе – это было несложно. Казалось, ее этот брак тоже устраивает. Но он развелся, оставив ей хороший куш и трехкомнатную квартиру.

 – Понял, что она возвращается не ко мне – к дочерям. Иногда приходится отпускать, даже если ты знаешь, что сделаешь больно.

– Жалеешь?

– Ты задремал, что ли? Всегда считал, что откровения ни к чему хорошему не приводят. У меня любовница в два раза младше нее, нет в доме детей от чужого мужчины. Сплошные плюсы!

Так совпадает, что его взмах рукой приходится на выныривание его пассии из воды с очередным поправлением лифа.

– Плюс три?

– Плюс четыре, – хмыкает он, тут же хватаясь за новую тему. – Но думаю, к моменту расставания она успеет перейти на плюс пять. Ну а что ты хочешь? Должна же она подумать о будущем.

Отец снова с удовольствием хрустит огурцами, виски пристыженно прячется за водкой, которой отдали предпочтение.

– Как там твоя птичка?

– У нас все в порядке.

– Угу, расскажи мне, – ворчит он. – В жизни не поверю, что, зная про ребенка от другой, она летает и не жужжит. Тут два варианта: или сдохла птичка, а ты не заметил, или ты ей нужен как мертвому баня. Слушай, сегодня не день некроманта? Куда ни плюнь – все про трупы, как началось с этого запаха…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Марина умная девушка.  Она все понимает.

– Умница. Красавица. Только вместо того, чтобы ехать к ней, ты торчишь здесь. Вроде дома пожрать не найдется.