Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева

Тая помолчала.

– Поговорю сначала с Дашей. Если простит, приду.

Положив трубку, Тая побежала в мастерскую. В первой комнате, пахнувшей красками и картоном, она остановилась и прислушалась. За дверью нож гильотины резал бумагу. «Вжик». Звяканье, шуршание, покашливание. Потом все замерло на мгновенье, и снова: «Вжик».

Тая вошла и увидела молодого высокого парня с черными, коротко стрижеными волосами. Он равнодушно посмотрел на нее и спросил:

– Вам кого?

– Шелкографа Богданова.

– Это я, – ответил парень, – вы по какому вопросу?

Тая переступила с ноги на ногу.

– А мне второй Богданов нужен, не вы.

Парень хмыкнул и развел руками:

– Я один здесь работаю. В основном по ночам. А вы новая секретарша? Если по поводу заказа Ахмедова, то я до понедельника постараюсь успеть.

Тая вышла из офисного центра и поплелась через уныло-серый пустырь к метро. На полпути остановилась. Заметила в небе кружащееся белое перышко – тоненькое, со слипшимися пушинками, загнутыми, словно ресницы. Но нет, показалось. Просто начался снег – крупный, из обнявшихся снежинок. Сильный порыв ветра толкнул Таю в спину и заставил, застегнув плотнее куртку, пойти вперед.

Кристина Белозерцева

До тридцати, Денис

Зеленый

Августовское полуденное солнце палило так, словно ему приплачивали за усердие. Причем в у.е.

«Плюнуть бы на все и махнуть на озера», – но Зеленый сразу поморщился: ага, размечтался. На работу пора. Он чиркнул спичкой, прикуривая, и зашагал дальше – в сторону морга.

Проблемы начались буквально через десять минут: возле служебного входа копошились худощавые личности. Два обладателя длинных сальных волос в черных футболках, украшенных оскаленными мордами. Один потягивал «Жигулевское» и ржал, показывая лошадиные желтые зубы, а второй малевал на двери красной краской перевернутую пентаграмму. – Совсем охренели, – пробормотал себе под нос Зеленый, щелчком отбросив недокуренную сигарету и наклоняясь за куском ржавой арматуры. Он не любил ввязываться в истории, да и какое вообще ему дело до разрисованной служебной двери? Но пройти мимо просто так не мог.

«Их всего двое. Ничё. Терпимо».

Он старался шагать неслышно, переступая через битое бутылочное стекло и валяющийся на асфальте мусор, и как мог оттягивал неизбежный конфликт. Парни оказались совсем молодыми, непугаными, и внимания на Зеленого не обращали. Он остановился, покачивая прут в руке.

– Чё, художник? – поинтересовался спокойно. – А пальцы тебе не переломать?

Тот, что с баллончиком, подскочил на месте, как застуканный за кражей сметаны кот. Он дикими глазами уставился на подошедшего санитара. Желтозубый соображал быстрее – кинул в Зеленого недопитую бутылку, отвлекая внимание, и та, упав на асфальт, со звоном разлетелась на осколки. В ответ вслед идиотам полетел кусок арматуры и, что характерно, попал. Точно в бок «художнику». Тот вскрикнул, схватился за поясницу и уже куда медленнее поковылял в кусты по тропинке, ведущей через палисадник к парку. Желтозубый оглянулся напоследок и проорал:

– Ну всё! Трындец тебе, сука! Ты попал! Ave Satan!

Очень хороший день Зеленого тут же превратился в крайне посредственный. Он рассматривал расползающиеся на голубых «вареных» джинсах отвратительные пятна от пива из разбившейся бутылки – ну вот, стирать теперь!

«Да чтоб их! Какой только нечисти не развелось за эти шесть лет, а! Шизики, нарики, сектанты хреновы… А ведь этим годков по двадцать, недавно еще красные галстучки на шею повязывали. Тьфу!»

Зеленый с отвращением глянул на пентаграмму – недорисованная, скособоченная. Он еще раз покачал головой, открыл служебную дверь и пошел по темному, грязному коридору. Выкрашенные в казенно-зеленый цвет глухие стены тут же навалились и принялись с энтузиазмом давить со всех сторон. Чуть подрагивал холодный свет единственной работающей лампы. Санитар невольно ссутулился, пока добрел до кабинета шефа:

– Тук-тук. Есть кто дома?

– Прошу, коллега.

Кок обнаружился у себя. Он успел принять смену, переодеться в халат и теперь мрачно таращился в окно.

– Здорово, шеф.

– Откровенно говоря, могло быть гораздо здоровее, – отозвался тот, оборачиваясь, – идем, продемонстрирую один свежий «экспонат».

Зеленый глянул на него и присвистнул: под глазом у начальника наливался иссиня-черный, как спелая слива, фингал.

– Что? Жене шубу не купил? – растянул губы в лягушачьей усмешке санитар.

Усы Кока печально опустились, сделав того похожим на грустного моржа, которому смеха ради нацепили интеллигентские очочки в тонкой оправе.

– Твое чувство юмора меня удручает. Второе августа, если на календарь не смотрел. Десантники с утра гуляют. И не всегда, заметь, мирно.

– А-а-а… Сегодня ж день ВДВ, то-очно, – машинально кивнул Зеленый, подстраиваясь под мелкий шаг невысокого и пухленького шефа, – и за что прицепились?

– А что, причина нужна? «Что в очках? Умный, что ли?» – продолжать?

– Ты поэтому дерганый?

Шеф покачал головой, сразу же растеряв всю патетику, но в коридоре пояснять ничего не стал. Они пришли в «холодную» и остановились возле каталки, накрытой грязно-серой простыней.

– Вот! – Шеф почти театрально откинул покрывало, и Зеленый в изумлении уставился на лежащее тело.

Весь правый бок покойного – сплошь месиво и переломанные кости. А вот на лице ни царапины, только навсегда застывшее изумленное выражение. На вид ему за сорок, седина в аккуратно постриженных волосах, да и вообще – весь ухоженный. Но не тело заинтересовало санитара: к запястью трупа оказался пристегнут небольшой металлический кейс.

– Чё, прям так и привезли? – искренне изумился Зеленый. – С дипломатом? Кто это?

– Знакомься! А. А. Головин. Сбит машиной в два ночи при попытке убежать от ребят Слона. От полученных повреждений скончался на месте. А мимо милиция проезжала. Сначала постреляли в бандитов и только потом уже осознали, что происходит и чей кейс. И знаешь что? Связываться не захотели. И ведь могли же просто на обочину скинуть. Нет! Привезли. А чемоданчик вот этот вообще нигде не указали. Видимо, попытались открыть, да не смогли – и теперь свалили проблему на нас. Ты рад?

Зеленый нахмурился.

– А бандюки, которые за ним гнались, они чего?

– А ничего. В холодильнике вон лежат. Не они проблема – кейс этот …

– Погоди, в два? Так их же в ночную должны были привезти, не? Чего Андреич-то?

– А он как кейс увидал, тоже не захотел подписываться и оставил все на нас.

– Я ему зуб выбью, – мрачно пообещал Зеленый, – передний.

Оба молча смотрели на тело.

– Абсурд какой-то, – пробормотал санитар, – ключа не было?

– Мы в полном абсурде уже шесть лет живем, – пожал плечами Кок, – нет, не было.

– И ты открыть не пытался?

Кок не ответил. Впрочем, горка из погнутых скрепок на подоконнике говорила сама за себя. Любопытство всегда было слабой стороной шефа.

– И чё? Явится за ним