Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс

с бездыханным товарищем — а товарищем ли теперь? — видел другую картину. Картину прошлого. Мальчишка, сидящий в крови собственных родных. Мечущийся, не понимающий что произошло, от одного тела к другому, пытаясь растолкать, чтобы те проснулись. Ведь такого же не может быть! Они были такие тёплые…

Сердце в груди сжалось от воспоминания, и он словно в трансе осмотрелся, пытаясь найти памятные клинки, и кинулся к ним, сбиваясь с шага, рухнул, и с досадой обнаружил, что лезвия испорчены. Придётся идти к кузнецу... после заставил себя встать снова, чтобы забросить Сегеля на плечо, однако тут же пришлось скрываться за обломком. Стражники сновали туда-сюда, вместе со жрецами.

— Сюда! — Крикнул один из них, видимо, подметив жрицу. Асари выдохнул, взгромоздив Сегеля за спиной. Со своей металлической рукой он был убийственно тяжёл. Придётся протащиться через полгорода до Нерла. Хоть бы тот помог. Хоть бы он, черт возьми, вообще знал, что теперь делать!

Асари явно затрясло, но теперь уже не от напряжения, а от страха. Страх неизвестности прокатился холодной волной по всему телу. Что ему делать теперь?

8

Утро. День третий

После ночи у Асари скопилось множество вопросов. Он тащил всю дорогу к университету Сегеля на спине, колеблясь между убийством потенциально опасного спутника, и помощью. Пожалуй, он давно не был с кем-то в команде, пожалуй, он впервые почувствовал, что не справится. Он устал, и более того, боялся. Бой с обращенным Сегелем вымотал его, а резервы все еще оставались на мели. Что противопоставить тому, кто одной волной сметает твои силы? Тому, кто может обернуть твоё оружие против самого тебя?

Плечо ныло всё больше с каждым шагом, но хоть кровотечения не наблюдалось.

Утренний Гротенберг далеко не спешил просыпаться, к его счастью. Туман вязко наполнял узкие улочки, укрывая его от ненужных глаз. Может, боги решили посмеяться над ним, или поиграть, и сейчас из тумана вынырнут стражники, или жрецы, и он им ничего не сможет сделать. Ни с такими ранами, не с такой истощённостью. Не чувствовал он себя на земле в безопасности. Смотрел на карнизы и крыши с тоской. Там, на высоте, твой враг лишь ты сам, и тебя никто не достанет, хотя бы потому, что люди летать не умеют, лишь он уникален.

Однако никого не было. Он был абсолютно один. Возможно, удачно попал под смены патрулей.

Давно он не ощущал себя «просто человеком». Это пугало. Возможно, он и впрямь слишком зависит от теней и магии, от того, что позволяло ему достигать своего в мановение руки. Этого просто было недостаточно, чтобы вырвать окончательную победу. Ему нужен был этот мужчина, его силы, опыт, удачливость.

Однако он теперь — ненадёжный союзник. Может, и впрямь стоило бы перерезать ему глотку, пока он не подает признаков жизни. Все зараженные обращаются после заката, а на дневном свете это просто человек. Станет ли он обращаться теперь каждую ночь, как другие? Вопросы, вопросы! И узнает он ответы на них в любом случае, только, быть может, уже к вечеру.

Более того, его пугала сама мысль, что Сегель, наделенный чёрный магией, должен был быть здоровым. Так почему он тоже теперь… нет, самая ужасная мысль была в том, что Асари боялся того, что и он может быть заражен. Все эти годы он тешил себя мыслью, что их бережет Вакант от проклятия. Более того, он не раз получал тяжёлые травмы, но ни одна из них не была летальной.

— Как думаешь, — очередной раз, поправив на плече Сегеля, зашипел от боли, и уставился в тень, отбрасываемую на стену, — что мне делать?

Тень долгое время не отвечала. Асари глубоко вдохнул, закрывая глаза.

— Спрашивай наставника. Моё мнение ты знаешь. — Глухо раздался голос. Раздавался он так, словно говорящий был под толщей воды. Далеко-далеко. Асари прислушался, пытаясь услышать ещё что-то, но тень не могла пробиться. Конечно же, ему необходима для нормального существования его энергия.

Оставалось только идти, надеясь, что Нерл ему поможет. Посоветует что-то. Убедит склониться к верному ответу. Вопрос в том, знал ли и сам алхимик этот ответ?

Алхимик встретил эту новость с не меньшим удивлением, чем Асари в момент трансформации. Они положили раненого Сегеля на кровать, и встревоженный Нерл стал вычерчивать мелом на половицах руны вокруг нее. Меры предостороженности — сказал он. Половина на полу, вторая половина — на стене. Так, словно идеальный обруч переломили пополам, раскидав символы по внешнему и внутреннему кругам.

После этого темноволосый подтащил инструменты: крюки, отвертки, веревки — все, чтобы разобрать протез мужчины.

Выглядел парень паршиво: множественные ожоги от раскаленного металла, срастающиеся прямо на глазах ткани и мышцы, подгоняемые нечеловеческой регенерацией всех просвещенных. Асари заметил и старые шрамы. Так выглядели те, кого не единожды пытали. Алхимик наносил мазь на самые серьезные из ран, и что-то шептал себе под нос.

— Может, он и не владеет магией. Узел в этой руке. — Заключил через время Нерл, рассматривая раскрытые частицы руки: металл, на тонком основании, имитирующем кости. Разобранные струны, имитирующие связки, время от времени подергивались, словно нервная система проверяла раз за разом наличие руки. Он указал отверткой на шарнир, соединённый напрямую с кистью руки, и оттуда в руку, где по поверхности металла были выгравированы руны. — Первозданный вид, искаженный магией. Не похоже, что он сам вырезал нужные символы. Вероятно, это вмешательство извне. — Он просмотрел и вновь опустил множество линз, через которые рассматривал руны, натягивая маленькие круглые очки. — Да, никаких лишних срезов. Словно приложили острый штамп. Наслоение металла, словно попытка имитации мышечной ткани. Подвижные механизмы. Я бы сказал, что это совершенство,