«Необыкновенный и важный географический подвиг» Офицеры-артиллеристы и Императорское Русское географическое общество - Сергей Эдуардович Зверев

партией» и группой ученых – этнических «немцев». Первую представлял будущий военный министр России Дмитрий Алексеевич Милютин (см. п. 4.2) со своим родным братом Николаем. Если учесть, что Д.А. Милютин начал военную службу фейерверкером в батарейной роте лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, получается, что артиллеристы стояли у истоков формирования РГО, во многом определив его структуру и направление деятельности. Необходимо отметить, что

интерес Д.И. Милютина к Географическому обществу носил не только общественный характер. Никто из исследователей истории РГО не удосужился заметить, что в 1845 г. полковник Милютин занимал должность профессора Императорской военной академии по кафедре военной географии, которая с 1847 г. стала называться кафедрой военной статистики. В вышедшей в 1846 г. работе «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики» Д.И. Милютин подвергал подробному анализу существовавшие в то время взгляды на предмет военной географии, трактуя, в свою очередь военную статистику как политическую географию. Поскольку в ИРГО входило отделение статистики, получается, что Милютин, очевидно, собирался использовать возможности Географического общества для изучения военно-экономического потенциала сопредельных с Россией стран с далеко идущими целями.

«Русская партия» взяла на себя ответственность за переосмысление миссии Географического общества. Первоначально, согласно Временному уставу, совет Общества под номинальным председательством великого князя Константина Николаевича регулировал деятельность РГО, курировал в России всю географию как науку, служил посредником между обществом и правительством и избирал на своих заседаниях новых членов.

По воспоминаниям Д.А. Милютина, сначала совет, в котором преобладали ученые, стоявшие у истоков общества, большинство из которых носили немецкие фамилии, «рассматривал все остальное общество как публику, от которой требовалось только вносить деньги и посещать общие собрания». Молодое поколение стремилось создать организацию с менее выраженной иерархической вертикалью, т. е. подчинить совет общему собранию Общества и делегировать общему собранию право избирать новых членов в совет. В соответствии с этим мнением, совет должен был стать не более чем административным органом, исполняющим решения, принятые на общем собрании или на собраниях филиалов Общества. Такая автономия отделений станет впоследствии постоянной характерной чертой многих других российских добровольных организаций: Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений (1864), Русского технического общества (1866), Русского исторического общества (1866); Русского горного общества (1900); Русского военно-исторического общества (1907); Русского союза психиатров и невропатологов (1908), Русского ботанического общества (1915), Русского палеонтологического общества (1916) и т. п. Характерные названия общественных организаций, начинавшихся, как правило, с констатации национальной принадлежности и интересов ее членов, отражают отмечавшиеся выше тенденции протекавших особенно интенсивно во второй половине XIX в. процесса формирования российской нации.

Братья Милютины со своими единомышленниками также настаивали на необходимости «ради блага науки» вовлекать в деятельность РГО как можно больше членов, «чтобы оживить общество и снискать поддержку ему у русской публики»[160]. Свою задачу братья Милютины выполнили – РГО вскоре стало очень популярной в России общественной организацией. Многочисленные письма с ходатайствами о вступлении в члены Общества шли со всех концов страны и из-за ее пределов, от представителей разных сословий и состояний, что показывают документы, приведенные в приложениях Б и В.

Важно отметить факт, что в самодержавной России решение спорных вопросов в деятельности общественной организации обошлось без вторжения правительства, которое не стало диктовать частному обществу, какие цели ему преследовать, как избирать новых членов и как организовывать самоуправление.

Видное участие в работе разнообразных российских общественных организаций XIX в. принимал Авраам Сергеевич Норов (см. п. 4.2) участник Отечественной войны 1812 г. В Бородинском сражении взводный командир 2-й легкой роты гвардейской артиллерии прапорщик Норов был тяжело ранен: левую ногу пришлось ампутировать по колено. Интересно, что ампутацию находившемуся в московском госпитале прапорщику провел барон Ж. Ларрей, знаменитый штаб-доктор Наполеона. Несмотря на инвалидность А.С. Норов возвратился в строй в 1815 г. и окончательно оставил военную службу только в 1823 г. в чине полковника. Перейдя на гражданскую службу, он занимал разные должности по различным ведомствам, постепенно повышаясь в чинах и должностях, вплоть до министра народного просвещения (1853–1858).

Авраам Сергеевич Норов был членом многих отечественных научных собраний и сообществ: в 1818 г. он был принят в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств; в 1819 г. – в Общество любителей российской словесности; в 1840 г. стал членом Академии, а в 1851 г. был избран действительным членом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук по отделению русского языка и словесности, председателем Археографической комиссии.

Все свободное время Норов отдавал литературе и истории, много писал в стихах и в прозе. В 1816 г. были опубликованы его переводы из Вергилия и Горация, а позднее – переводы из классической итальянской поэзии: Ф. Петрарки, Л. Ариосто, Т. Тассо, Анакреонта. Он владел английским, французским, немецким, испанским, итальянским, некоторыми славянскими языками, латынью, древнегреческим, арабским и древнееврейским. Норов стал первым русским ученым, научившимся читать иероглифическое письмо.

Авраам Сергеевич много путешествовал. В 1821–1822 гг. он посетил Германию, Францию, Италию и Сицилию, путевые впечатления изложил в ряде очерков и стихотворений, которые были напечатаны в различных русских периодических изданиях, и в первой своей книге «Путешествие по Сицилии в 1822 году».

В 1827 г. А.С. Норов, будучи чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел, был прикомандирован к экспедиции адмирала Д.Н. Сенявина, с которым совершил два заграничных плавания, в частности, участвовал в проведении русских судов до г. Портсмута и обратно, о чем повествовал очерком «Прогулка в окрестностях Лондона» (1830).

8 августа 1834 г. А.С. Норов отправился как паломник-исследователь в путешествие на Святую землю «для поклонения Гробу Господню». Он побывал в Палестине, Малой Азии и Иерусалиме. Авраам Сергеевич одним из первых из россиян совершил путешествие по Египту и Нубии; на парусном судне он проплыл вдоль всего Нила и исследовал Северный Судан. Ученый собрал ценный материал по географии, экономике и культуре населяющих эти страны народов. Результатом путешествия, длившегося с 1834 г. по 1836 г., стали книги «Путешествие по Святой Земле в 1835 году» (1838) и «Путешествие по Египту и Нубии в 1834–1835 гг.» (1840); благодаря чему он по праву может считаться одним из зачинателей русской библейской археологии. Порфировую статую египетской богини Мут-Сох-мет (XV в. до н. э.), являющуюся сегодня экспонатом Эрмитажа, Авраам Сергеевич обнаружил полузасыпанную песком во время своего путешествия в Карнаке среди развалин небольшого храма и выкупил его у местных властей. Описания всех путешествий А.С. Норова были собраны в 5 томов и изданы в 1854 г. в Санкт-Петербурге. Примечательно, что Норов иллюстрировал путевые дневники собственными рисунками.

Заслуживает внимания источниковедческое сочинение А.С. Норова об Атлантиде; проанализировав труды античных авторов, Авраам Сергеевич пришел к выводу, что о. Кипр является частью погрузившейся на дно Средиземного моря Атлантиды. Мнение Норова было поддержано выдающимися географическими авторитетами, в частности академиком Л.С. Бергом.

В 1861 г. Норов предпринял второе