Фабрика рака. Промышленные химикаты, корпоративный обман и скрытая смерть американских рабочих - Джим Моррис

сердечный приступ после удара в грудь тяжелым оборудованием в 1986 году. Теперь ему предстояло шесть недель химиотерапии, в ходе которой в мочеточник вставляли трубку, вводили сильные цитотоксические препараты и держали их в мочевом пузыре в течение двух часов. Боль, как он говорил позже, едва не поставила его на колени.

Рэй, человек из компании, пытался выстоять. Гарри слышал, как его рвало в заводском туалете перед тем, как он раздавал задания на день в цехе техобслуживания. Такова была цена, которую Рэй заплатил за то, что работал, в основном без защиты, рядом с орто-толуидином. Жидкость попадала на него, когда он ремонтировал насосы и резервуары, снимал и устанавливал трубы, подсоединял и отсоединял цистерны. Он пропитался ею во время ежемесячного технического обслуживания реакторов Nailax, заполненных шламом, - работа, которая занимала от четырех до шестнадцати часов, в зависимости от того, что требовалось сделать. Даже после того, как в 1982 году его повысили до инспектора по техническому обслуживанию, он проводил большую часть времени в отделе 245, где продолжал подвергаться облучению.

Рэй без особых проблем переносил предыдущие проблемы со здоровьем. После шунтирования сердца в 1989 году он в одиночку отправился на охоту, подстрелил охотника и с трудом вытащил тушу из леса, чем вызвал упреки со стороны семьи. В 1994 году он перенес операцию на толстой кишке по поводу дивертикулита, а в 1996 году попал в больницу с вирусной инфекцией. Во всех случаях он выкарабкивался. Но рак затронул его так, как не трогали другие болезни. Большую часть времени он переживал по этому поводу, гадая, удастся ли когда-нибудь избавиться от раковой опухоли или же она будет дремать, чтобы появиться вновь. Рак действительно вернулся, потребовав очередного раунда болезненного, деморализующего лечения.

Пережив длительное увольнение и вернувшись на работу в Goodyear в марте 1998 года, Гарри почувствовал, что его план досрочного выхода на пенсию снова в силе. Затем последовали новые неудачи. 20 марта 2003 года, через восемь дней после того, как Гарри исполнилось сорок семь лет, компания Goodyear выдвинула идею продажи своего химического подразделения, в которое входил завод в Ниагара-Фолс. Семьдесят пять работников завода оказались под "облаком неопределенности", сообщала газета Buffalo News. Директор по корпоративным коммуникациям Goodyear не помог делу, заявив газете: "У нас нет планов закрывать завод, но я не могу рассуждать о том, что будет делать покупатель". Как оказалось, это была ложная тревога. Ниагара-Фоллс и три других завода подразделения, расположенные в Техасе, наращивали производство и доказали свою ценность для Goodyear, которая решила не продавать их. Гарри избежал еще одной пули.

Более серьезный удар произошел через восемнадцать месяцев, 20 октября 2004 года. У Гарри были проблемы с мочеиспусканием, и он прошел цистоскопию, которая не выявила никаких признаков рака. Уролог в качестве меры предосторожности сделал биопсию и обнаружил опухоль, в результате чего Гарри стал 37-м пациентом завода. "Это было как удар кирпичом по голове, - вспоминает Гарри, - потому что я видел, как Рэй прошел через весь этот рак, и видел, как заболели мои приятели". Диана была в ужасе, боясь потерять мужа и отца. Опухоль была низкосортной, врач удалил ее, поэтому Гарри не понадобилась химиотерапия. Это было облегчением, потому что он слышал, как Рэй говорил о том, что после лечения "писает бритвенными лезвиями". Тем не менее, физические и, особенно, психические последствия останутся. Гарри испытывал проблемы с эрекцией, и Диана научилась не обсуждать этот вопрос, потому что это могло заставить его плакать. Гарри стал испытывать сильное беспокойство по поводу опухоли; она постоянно была у него на уме . Это мешало ему работать. Из-за этого он отключался от того, что говорили ему Диана и дети. Он смертельно боялся цистоскопии, настаивая на том, чтобы ему каждый раз делали общий наркоз. Он был уверен, что умрет. Он мечтал об этом и просыпался весь в поту.

Семь лет назад Рэй с большой неохотой подал в суд на компанию DuPont, опасаясь, что это плохо отразится на Goodyear. У Гарри таких опасений не было. Оба мужчины выбрали Стива Водку в качестве своего представителя, и у них не было причин искать кого-то еще. Хотя Водка мог быть требовательным, он искренне заботился о своих клиентах из Goodyear. Некоторые старожилы говорили, что он разбирается в тонкостях работы завода в Ниагара-Фолс лучше, чем они сами.

Дело Салливана стало для Водки началом знакомства со своеобразным и беспощадным миром токсичных исков - миром, в котором причиной болезни или смерти истца может быть что угодно, только не продукт ответчика. Курение, пьянство, генетика, злая удача - но только не продукт, из-за которого вы подаете иск. В течение многих лет Водка общался с юристом DuPont Полом Джонсом и юристом Goodyear Дайаной Боссе. Оба они показались ему сложными; показания, в которых они участвовали, постоянно прерывались возражениями и спорами, что часто оставляло оппонентов раздраженными и растерянными. Водка был особенно озадачен боевитостью Боссе, учитывая, что обязательства Goodyear по выплате компенсации работникам за случаи рака мочевого пузыря в Ниагара-Фолс могли быть уменьшены или отменены по законам Нью-Йорка, если DuPont урегулирует иски о личном ущербе, поданные Водкой. Наверное, такова ее природа, рассуждала Водка. Со стратегической точки зрения это не имело смысла.

В период с 1990 по 2005 год дела Водки против компании DuPont регулярно урегулировались. В этом он видел заслугу штатного юрисконсульта DuPont Джона Боумана, прагматика, который с пониманием относился к разрешению дел, в которых воздействие орто-толуидина произошло до 1977 года - года, когда DuPont написала предупредительное письмо в Goodyear. Не нужно было затягивать дело или нанимать дорогостоящих экспертов, чтобы оспорить иск, который DuPont вряд ли выиграет. Начиная с дела Салливана, Боуман обращался к Водке с требованием об урегулировании, как только были собраны медицинские и трудовые записи истца, а сам истец был допрошен DuPont. С этого момента дело продвигалось относительно быстро. Например, дело Рэя Клайна было подано 18 апреля 1997 года и завершено к 26 июля 1999 года.

Именно Боуман написал служебную записку, призывающую руководство компании DuPont сделать что-нибудь с перфтороктановой кислотой, или PFOA, - экологически стойким химическим веществом, используемым в антипригарной посуде, которое загрязнило реку Огайо вблизи производственного комплекса Washington Works компании в Западной Вирджинии. Входящий в семейство химических веществ, известных как пер- и полифторалкильные вещества, или PFAS, PFOA связан с раком и другими последствиями для здоровья и присутствует в крови почти каждого американца. "Мы потратим миллионы на защиту от этих исков, и