Мертвые львы - Мик Геррон

но тут Лэм обернулся, и выражение его лица убедило старшего Пса, что рта лучше не раскрывать. Лэм посмотрел на тело, потом перевел взгляд на улицу. Даффи не разобрал, куда именно всматривается Лэм: то ли в движение на следующем перекрестке, то ли в огоньки, самоцветами переливавшиеся на трассе. В городе ночь, как всегда, унизана жемчугами; иногда это сияющие свадебные гирлянды, а иногда мерклая погребальная мишура.

Стэндиш обратилась к Джексону Лэму:

— Кто сообщит Луизе?

Часть вторая

Белые киты

8

Если начинать с того, чего нет, то в Апшоте нет главной улицы, такой, как в соседних деревнях, с рядами особняков в псевдотюдоровском стиле, живописно спускающимися к реке, чередуясь с антикварными лавками и магазинчиками, где в витринах стоит элегантная садовая мебель, где бакалейные лавочки предлагают печенье с засахаренным имбирем и семь видов соуса песто, а меню в пабах ничуть не хуже выбора блюд в очаровательных кафе и ресторанчиках Хэмпстеда[22]. В Апшоте нет ни кафе с грифельными досками у входа, на которых мелом выведены блюда дня, ни книжных бутиков, где проходят творческие вечера местных литераторов; ни узких улочек, окаймленных аккуратными живыми изгородями, за которыми прячутся желтокаменные домики. Потому что деревню Апшот никто не назовет пряничной, даже сквозь зубы. Если Апшот и напоминает пряник, то лишь тот, что завалялся на полке единственного продовольственного магазинчика деревни, — в пожелтевшем от времени ломком целлофане, покрытый слоем пыли.

Вот, например, главная улица, которой в Апшоте нет. Вместо нее через деревню проходит автотрасса, которая сначала огибает церковь, а потом, через триста метров, снова выписывает дугу, пробираясь между пабом слева и полукруглым лужком справа, а после этого начинает подъем на холм, мимо домов сравнительно недавней постройки, небольшой начальной школы и здания деревенского клуба, сложенного из крупнопанельных плит, — приезжие обычно спрашивают, как туда добраться. Впрочем, жизнь Апшота сосредоточена не вокруг клуба, а вокруг святой троицы: почтовое отделение, паб и продовольственный магазин. Почтовое отделение расположено на самом краю лужка, подальше от дороги, что удобно лишь для жителей близлежащих домов. Эти дома, стоящие полукругом, на самом деле старейшие постройки Апшота — трехэтажные особняки восемнадцатого века, которые зачем-то переместили поближе к рядам бунгало на склоне холма, сейчас по большей части пустующих, а некогда бывших жильем для обслуживающего персонала американской авиабазы по соседству: уборщиц, сторожей, поваров, посудомоек, механиков и шоферов. В середине девяностых, когда авиабазу похерили, жизнь в Апшоте захирела. Оставшиеся обитатели деревни живут либо в этих особняках, либо в домах чуть дальше по трассе, и все рано или поздно собираются в местном пабе.

Паб под названием «Выселки» стоит на краю лужка; слева от него расположена небольшая парковка, а позади — ступенчатая веранда с видом на опушку леса в миле от деревни. Стены паба выбелены известкой, а деревянную вывеску, призывно раскачиваемую ветерком, когда-то сорвало ураганом, и ее прибил к столбу Томми Молт, почетный домашний мастер деревни. Поговаривают, что Томми ведет тайную жизнь, потому что в Апшоте он появляется только по выходным, вечно торчит у деревенского магазина, надвинув на уши красный вязаный колпак, и торгует пакетиками семян из корзины велосипеда, припаркованного у ящиков с овощами. Томми Молт явно считает это занятие основой своего бизнеса, потому что околачивается там каждое субботнее утро, и зимой и летом; не столько продает, сколько общается, поддерживая налаженные связи, потому что почти никто из местных не проходит мимо, не обменявшись с ним парой слов.

Магазин, у которого он торчит, находится в начале деревни, на углу перед церковью Святого Иоанна. Чтобы попасть туда из паба, надо пройти мимо ряда каменных домиков слева, среди которых высится бывшая дворянская усадьба, перестроенная в многоквартирный жилой корпус. Справа красуются дома побольше и поновее, покамест не вписавшиеся в ландшафт, чистенькие, четко очерченные. В проемы между ними все еще виднеется опушка леса в миле от деревни; кое-где в этих же проемах стоят бетономешалки — свидетельство того, что там предполагалось возвести еще дома, но никакой строительной деятельности больше не наблюдается. Строительство прекратилось много лет назад и, возможно, возобновится, если дела пойдут на лад, однако финансовый кризис остается таким же неопределенным, как непостроенный дом; можно набросать его очертания в воздухе, но воображаемые стены и границы не пощупаешь. А потом дорога снова делает поворот, между магазином и церковью Святого Иоанна Крестного, возведенной в XIII веке, живописной, как на картинке, с крытыми воротами ухоженного кладбища, где похоронены те, кто когда-то обитал в усадьбе и, наверное, завертелись в гробах, когда усадьбу перестроили в многоквартирный дом. Службы в церкви Святого Иоанна теперь проводятся раз в две недели; гораздо надежнее деревенский магазин — он работает ежедневно, с восьми до десяти, но ничем не напоминает фешенебельные заведения в деревнях по соседству. Его полки не ломятся от деликатесов, а заставлены товарами первой необходимости: консервы, моло́чка, замороженные продукты, древесный уголь, наполнитель для кошачьих лотков, шлакоблоки туалетной бумаги, шампунь, мыло и зубная паста; холодильники забиты пивом и вином, пакетами сока и бутылками молока.

Для местных магазин — самая дальняя точка пешеходной прогулки; а дорога бежит дальше, мимо каких-то еще домишек, и наконец превращается в сельское шоссе, окаймленное живыми изгородями и изрытое колдобинами. Где-то через милю шоссе упирается в полигон — после того как американцы закрыли свою авиабазу, ее заняло Министерство обороны, и территория, некогда предоставленная в аренду дружественным самолетам, теперь стала домом дружественной стрельбы. Когда поднимают красные флаги, то в поля к юго-востоку от Апшота лучше не выходить; иногда, с наступлением темноты, в небо взвиваются огромные огненные шары, освещая стрельбище для ночных учений. Параллельно шоссе, за двухметровой оградой из сетки-рабицы, тянется единственная оставшаяся взлетная полоса, в одном конце которой стоят ангар и клуб, будто фишки на доске для игры в «Монополию». Несколько раз в неделю, по вечерам, там собираются гражданские, а весной и летом, по утрам в выходные, отсюда поднимается одномоторный самолет и, сделав круг над Апшотом, улетает далеко-далеко, но всякий раз возвращается.

В общем, тихое место, несмотря на соседство со стрельбищем. Можно сказать, сонное, хотя все в нем просыпаются рано, потому что живут здесь, а трудятся в других местах и, как правило, к восьми утра выезжают на работу. Наверное, лучше назвать его мирным — как верно заметил Джексон Лэм, вовсе не чертов Гильменд.

Хотя даже в мирных деревушках среди бела дня раздаются крики.

— А-аа-аа-аа! Господи! — отчаянно