Мертвые львы - Мик Геррон

Кэтрин Стэндиш называла зловещим, — то есть он размышлял не о том, чего бы такого съесть или выпить. Потом он взглянул на часы, вздохнул, встал, покряхтел, поднял с пола рубашку, скомкал ее и прошел по лестничной площадке к кабинету Кэтрин.

— У тебя пакет найдется?

Она посмотрела на него, моргнула.

Он помахал рубашкой:

— Эй, ты меня слышишь?

— Возьми вон там. — Она кивнула на вешалку, где болталась холщовая сумка.

Лэм запустил руку в сумку, вытащил оттуда полдесятка пластиковых пакетов и сунул рубашку в один. Остальные упали на пол. Лэм направился к двери.

— Рановато ты домой собрался, — сказала она.

Не оборачиваясь, Лэм помахал пакетом над головой:

— Постирушки.

И ушел вниз по лестнице.

Кэтрин долго смотрела ему вслед, потом покачала головой и вернулась к работе.

Перед ней рассыпались обрывки жизней, кусочки биографий, добытые на онлайновых ресурсах и из официальных баз данных: УНТС, АЛТС, НСС[23] и тому подобное. Как будто ешь алфавитный суп вилкой.

Рэймонд Хедли, 62 года, восемнадцать лет прослужил пилотом «Бритиш эйруэйз», а теперь принимал участие в работе органов местного самоуправления и ратовал за охрану окружающей среды, что не помешало ему приобрести в личную собственность небольшой самолет.

Дункан Троппер, 63 года, юрист; прежде работал в крупной лондонской юридической фирме, а теперь пару дней в неделю ходил на службу в адвокатскую контору в Бурфорде.

Энн Сэлмон, 60 лет, преподаватель экономики в Уорикском университете.

Стивен Баттерфилд, 67 лет, возглавлял небольшое издательство «Лайтхаус», специализировавшееся на исторической литературе левацкого толка, а потом продал его одному из гигантов издательского бизнеса, за очень неплохие деньги.

Мег Баттерфилд, жена Стивена, 59 лет, совладелица бутика женской одежды.

Эндрю Барнет, 66 лет, госслужащий, до выхода на пенсию занимал какую-то должность в Министерстве транспорта — в данном случае, к немалому удивлению Кэтрин, это действительно означало, что он занимал какую-то должность в Министерстве транспорта.

И прочие, и прочие, и прочие. Кто-то из Управления по финансовому регулированию; два телепродюсера (один из Би-би-си, второй — сам по себе); химик из Портон-Дауна[24]; художники-оформители; учителя; врачи; журналист; бывшие бизнесмены (строительство, табачная продукция, реклама, прохладительные напитки) — в общем, профессиональные люди, сочетающие состоявшиеся карьеры с тихой жизнью в котсуолдской деревушке Апшот; тихую жизнь такого рода может обеспечить только состоявшаяся карьера. Многие вышли на пенсию досрочно. Почти у всех были дети. Все водили машины.

И, напомнила себе Кэтрин, все это была не ее забота и уж тем более не ее работа; а в ее работе главным было — печься о своей заботе. Но ей, в общем-то, недоставало Ривера Картрайта. И она очень надеялась, что он вернется невредимым. Живым.

«В Котсуолдс, а не в чертов Гильменд».

Что было чистой правдой, равно как и то, что Лэм сделал Ривера жертвенным агнцем, чтобы узнать, что произойдет дальше. А учитывая то, что до этого произошло убийство, не было никаких гарантий, что поездка Ривера в деревню будет сплошной идиллией.

Она снова взглянула на биографию Стивена Баттерфилда. Издательство исторической литературы левацкого толка — слишком очевидно или в самый раз?

Для того чтобы это понять, требовалось тщательное расследование. В Апшоте не очень много жителей, но досконально проверить каждого — тот еще труд. Однако же Кэтрин была совершенно уверена, что если выстроить всех обитателей деревни, то мистера Эл среди них не окажется. Потому что если Лэм прав и смерть несчастного Дикки Боу была приманкой, то мистер Эл сыграл свою роль и исчез, оставив след. Основной вопрос заключался в том, почему этот след вел в Апшот.

Разгадка скрывалась в слове «цикады». Оно было частью мифа о Попове, созданного, чтобы запутать Контору и заставить ее искать несуществующую агентурную сеть. Однако же в шпионском балагане кривых зеркал это не означало, что сеть действительно не существует… Холодная война канула в прошлое, но оставила после себя осколки. Может быть, в Апшоте на самом деле обосновались цикады, которые сейчас готовились к своей последней песне.

Но самая большая загадка, по мнению Кэтрин, заключалась в ином: почему к ним внезапно привлекли внимание?

Она раздраженно отшвырнула авторучку и встала. Всегда можно было заняться другими делами, мелкими и бессмысленными, чтобы отвлечься от больших, но таких же бессмысленных дел, которые поручал ей Лэм. Вот, например, грязное пятно на оконном стекле. Кэтрин попыталась его вытереть, но оно оказалось снаружи; внезапно она увидела, как за окном, над крышами вдали, поднимается клуб дыма. Сердце невольно дрогнуло, но так и не успело сжаться — Кэтрин вспомнила, что в той стороне находится крематорий и дым из его труб отмечает чью-то личную трагедию, а не катастрофу в масштабах страны. И все равно на дым над городом невозможно было смотреть без страха или чего-то наподобие страха: а вдруг снова что-то произошло? Чувство было настолько рефлекторным, что не требовало точных определений.

И тут она ойкнула от неожиданности, услышав голос за спиной.

— Ох, извини, я не…

— Ничего страшного, я просто задумалась.

— А, тогда ладно. Извини, — повторила Ширли Дандер, а потом сказала: — Наверное, тебе стоит взглянуть.

— Ты его нашла?

— Да, — сказала Ширли.

— Безусловно, — сказал Уэбб. — Устройте ему экскурсию.

— Мы что, обязаны выполнять его приказы?

— Богачи привыкли все держать под контролем.

Ну конечно, Уэбб привык иметь дело с богачами. На ночь он выставлял свои ботинки за дверь, в коридоры власти.

— Хорошо, — сказала Луиза. — Я просто хотела уточнить.

— Очень хорошо. Да, очень хорошо, — сказал он и повесил трубку.

У Луизы на миг потемнело в глазах. Паук Уэбб похвалил ее, погладил по головке. Впрочем, это тоже входило в условия сделки: без возражений глотать любое дерьмо, лишь бы не сняли с задания.

По дороге за стеклянными дверями гостиничного вестибюля проехали три автобуса; третий был двухэтажным, экскурсионным — с открытого верхнего яруса туристы восторженно разглядывали здания, парк, машины на улицах. Так и подмывало вообразить, что у туристов нет другой цели в жизни, кроме как постоянно любоваться достопримечательностями и носить чересчур яркие рубашки. Мин однажды сказал что-то в этом роде, и теперь при виде экскурсионного автобуса Луиза будет всякий раз вспоминать его слова.

Она обернулась к Маркусу:

— Все в порядке.

Маркус позвонил в пентхаус:

— Мы ждем вас внизу. — Повесил трубку и сказал Луизе: — Они сейчас спустятся.

Что такое «сейчас» по меркам богачей, выяснилось по мере долгого ожидания у входа: «сейчас» — это когда Пашкину будет угодно. Луиза сдерживала нетерпение, считая черные машины: семь, восемь, девять… Двадцать одна…

— Поставки нефти, — сказал Маркус. — Так я