Мертвые львы - Мик Геррон

поэтический вечер, местные рок-группы, марш протеста «Остановите Сити», трансгендерное кабаре. Ждать пришлось недолго. Ее знакомец выскользнул из-за барной стойки, и ровно семнадцатью словами позже Ширли ушла, расставшись с тремя купюрами, зато теперь у нее в кармане покоился обнадеживающий пакетик.

Черная куртка. Черные джинсы. Казалось бы, этот прикид делал Ширли невидимой, но она чувствовала на себе метку. Лобовые стекла машин отражали воспоминания о предыдущей ночи. Мальчишка-охранник в «ДатаЛок», которого Ширли напугала до смерти. Запугивать вообще очень легко: надо либо верить, что делаешь правое дело, либо ни в грош не ставить тех, кого запугиваешь… Она обернулась, ожидая увидеть кого-то за спиной: то ли знакомых из паба, то ли того, кто вечно стоит под стеночкой и жадно шарит глазами, но боится приблизиться. Да ну их всех на фиг. У Ширли есть с кем переспать. А кроме того, она не гуляет там, где отоваривается. Размышляя об этом, она оглянулась, но улица была пустынна — или казалась пустынной. Паранойя, только и всего. Обнадеживающий пакетик в кармане с ней разделается.

Вся в черном, Ширли Дандер направилась домой.

— Александр Попов, — сказала Кэтрин Стэндиш.

Лэм задумчиво посмотрел на нее и спросил:

— Интересно, откуда тебе известно это имя?

Она промолчала.

— Иногда мне кажется, что ты собираешься переметнуться в стан врага.

Она покосилась на него:

— В Риджентс-Парк?

— Нет, в Центр правительственной связи. Ты поставила меня на прослушку, Стэндиш?

— Ты отправляешь Ривера под прикрытием…

— Черт, как это я сразу не сообразил, — вздохнул Лэм.

— …хотя знаешь, что это ловушка?

— Я ему совсем недавно об этом сказал. Он что, уже успел написать об этом в «Фейсбуке»?

— Я серьезно.

— И я тоже. Неужели дед научил его только байки травить, а об остальном забыл? — Он снова поднес стакан ко рту, не сводя глаз с виски, налитого для Кэтрин, — то ли как вызов, то ли как намеренное оскорбление. — Вдобавок Риверу без разницы, ловушка это или нет. Это же операция. Он, наверное, решил, что внезапно наступили рождественские каникулы.

— Наверное. Но ты же знаешь, чем обычно заканчиваются рождественские каникулы. Слезами.

— Я отправляю его в Котсуолдс, а не в чертов Гильменд[21].

— Помнишь, что говорил Чарльз Партнер об оперативной работе? Чем дружественнее территория, тем страшнее аборигены.

— Это до того, как он прострелил себе голову, или после?

Кэтрин промолчала.

— Все почему-то забывают, — сказал Лэм, — что, хотя Александра Попова и не существовало, был тот, кто его выдумал. И если этот выдумщик теперь решил установить мышеловку у нас во дворе, надо разузнать почему. — Он рыгнул. — Поэтому я и назначил Картрайта главным сыроедом. В конце концов, он хорошо обученный профессионал. А раздолбайство — это у него хобби такое.

— Попов — твой белый кит.

— Это как?

— Да это тоже Чарльз любил говорить. Что опасно персонализировать врага. Потому что тогда начинаешь гоняться за белым китом. — Помолчав, Кэтрин добавила: — Это отсылка к роману «Моби Дик». В ней больше смысла, когда ее не надо объяснять. Ривер не знает, что это ловушка?

— Нет, не знает, — сказал Лэм. — И надеюсь, не узнает. Иначе твоя уверенность в своей неприкосновенности может не оправдаться.

Она кивнула:

— Я ему не скажу.

— Вот и славно. Ты пить-то будешь?

Кэтрин перелила содержимое своего стакана в опустевший стакан Лэма.

— Если только не окажется, что ему грозит опасность, — продолжила она. — В конце концов, это — твой белый кит. Не хочется, чтобы кто-то другой расстался с жизнью, пытаясь его загарпунить.

— Никто с жизнью не расстанется, — заверил ее Лэм.

Как выяснилось, он ошибся.

Зазвонил телефон.

На трупе обнаружили удостоверение Конторы, подняли тревогу. В итоге подоспевших полицейских отправили регулировать транспортный поток, а на место происшествия прибыл Ник Даффи, старший Пес Риджентс-Парка, и велел своим подчиненным вымерять углы и опрашивать свидетелей.

По большей части все свидетели давали показания о последствиях аварии — все, разумеется, кроме водителя автотранспортного средства. Водитель оказался на месте происшествия именно в тот момент, когда оно случилось.

— Откуда ни возьмись… — повторяла она.

Она была блондинкой, на вид трезвой, что подтверждалось и показаниями алкометра, позаимствованного у обиженного полицейского.

— Никаких шансов…

Дрожь в голосе была вполне объяснима: если твоя машина кого-то сбила, то не важно, по твоей вине или нет, — потрясение обеспечено.

В это время суток движения на перекрестке почти не было, но вслепую переходить его все-таки не следовало. Хотя, конечно же, под влиянием наркотиков или алкоголя о правилах безопасного пересечения улицы вспоминают в последнюю очередь.

— Я сразу затормозила, но…

Она снова задрожала.

Неожиданно для самого себя Ник Даффи сказал:

— Ну что вы, успокойтесь, вы же не виноваты…

Черт, да я прямо как дружинник на общественных началах, подумал он.

Вот только она была блондинкой, в меру фигуристой, а пострадавший, хоть и имел удостоверение Конторы, был приписан к Слау-башне, а значит, был таким же особым сотрудником, как и дружинник на общественных началах; типа как особые дети, у которых есть особые нужды. Если оперативник попадает под машину, расследование приходится вести очень осторожно: мало ли, вдруг на этой машине, выражаясь метафорически, окажутся подозрительные номера; но если выясняется, что оперативник из слабаков, то не помешает откорректировать первоначальные предположения. Кто знает, может, он посмотрел не в ту сторону. Лево/право. Очень легко спутать.

А она была блондинкой, да еще и фигуристой…

— Но я обязан проверить ваше водительское удостоверение.

Из него Даффи узнал следующее: Ребекка Митчелл, тридцати восьми лет, гражданка Великобритании. Все чисто; ничто не наводит на мысль, что наезд совершен умышленно. Хотя, конечно же, самые лучшие умышленные убийства совершают те, кого в этом не заподозришь.

Ник Даффи окинул взглядом перекресток. Псы проверяли обочины и подворотни: в прошлый раз, когда машина сбила оперативника, пропало его личное оружие, и Жучара Сэм Чапмен, предшественник Даффи, пал жертвой внутреннего расследования; по слухам, теперь Чапмен служил в какой-то частной охранной фирме. Спасибо, но к такому повороту судьбы Даффи был не готов. Он вернул водительское удостоверение хозяйке, и тут подъехало такси, из которого вышел Джексон Лэм. С ним была женщина. Даффи почти сразу вспомнил, как ее зовут: Кэтрин Стэндиш, та самая, что работала в Риджентс-Парке в те давние времена, когда Даффи был еще щенком; после самоубийства ее шефа, Чарльза Партнера, она удалилась в изгнание. Оба проигнорировали Даффи и двинулись прямиком к трупу.

— Вам придется дать показания, — сказал Даффи Ребекке Митчелл. — Подождите, к вам сейчас подойдут.

Она молча кивнула.

Даффи направился к новоприбывшим, собираясь объявить, что к телу приближаться запрещено,