Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников

Дай нам шанс уйти отсюда целыми и невредимыми! Обещаю Тебе больше никогда не воевать с индейцами! Это так ужасно!

– Сэр, – обратился к лейтенанту примчавшийся на взмыленной лошади скаут по прозвищу Дик Потрошитель, – похоже, что с отрядом Шермана покончено. Нам надо, пока не поздно, попытаться прорваться назад, к форту Кирни. Там мы, объединившись с гарнизоном форта, сможем отбиваться от индейцев до тех пор, пока подполковник Истмен не приведет на выручку своих людей из форта Снеллинг.

– Ты прав, Дик, – кивнул лейтенант, – именно так нам и следует поступить. Надо только узнать, не успели ли индейцы нас обойти и не ждет ли нас засада при выходе из леса. Эти краснокожие большие мастера на подобные мерзкие штучки.

– Есть, сэр, – скаут приложил два пальца к полям своей изрядно запылившейся и простреленной в нескольких местах шляпе, – я сейчас же отправлюсь к выходу из леса и все разузнаю. А вы пока соберите всех наших и скажите им, что если они хотят завтра увидеть зарю, то пусть готовятся к бешеному рывку и к смертельной схватке с разъяренными индейцами…

А потом все завертелось и закружилось, словно в гигантском калейдоскопе.

Скаут разведал путь отхода и доложил лейтенанту, что поблизости индейцев не обнаружено. Но зато в лесу он встретил нескольких солдат из отряда Шермана, которым посчастливилось уцелеть в кровавой мясорубке.

– Сэр, это был сплошной ужас, – дрожащим голосом сообщил артиллерист, потерявший не только свою пушку и ружье, но и шляпу с кителем. – Они налетели на нас, словно воинство Сатаны, вырвавшееся из ада! Эти русские казаки…

– Казаки?! – изумленно воскликнул Джонстон. – Откуда они здесь взялись?!

– Не знаю, сэр, только они были точь-в-точь как на картинках в «Чикаго Американ», когда газета писала про войну в Европе! Свирепые, в таких, знаете ли, шапках, и с турецкими скимитарами на боку[48]. Но, главное, у них были ружья, из которых они открыли бешеный огонь с дистанции, с которой мы никак не могли им отвечать. А потом, вместе с индейцами, они набросились на нас… Сэр, они рубили нас, словно моя Мэри капусту. Я не помню, как мне удалось выбраться из этого ада. Сэр, мы не уйдем отсюда живыми…

Артиллерист неожиданно заплакал, как обиженный ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Слезы ручьем потекли по его небритому лицу.

Лейтенант Джонстон покачал головой. Похоже, что ситуация уже вышла из-под контроля. Шансов остаться в живых и выбраться из этого проклятого леса у него и его людей становилось все меньше и меньше. Но лейтенанту совсем не хотелось оказаться на столбе пыток в деревне мдевакантонов. Пусть часть из его людей и погибнет в предстоящей схватке, но часть все же получит надежду прорваться и спастись…

Поначалу Джонстону показалось, что удача, наконец, улыбнулась ему. Выбравшись практически без потерь из леса, он со своими людьми, пришпорив лошадей, галопом помчался по спасительной дороге, ведущей к форту Снеллинг. Неожиданно стоявшее у самого края дороги огромное дерево затрещало и рухнуло, перекрыв путь всадникам.

Потом загремели выстрелы. Прежде чем Джонстон понял, откуда ведется огонь, половина его отряда была убита или ранена. Он приказал спешиться и открыть ответный огонь, но солдаты уже не слушали его. Они подняли вверх руки и, что есть силы стали орать: «Не стреляйте! Сдаемся! Мы сдаемся!»

Лейтенант вздохнул и тоже поднял руки вверх. Откуда-то из-за кустов выехали верховые, одетые в пятнистую зеленую форму. На головах у них были надеты меховые шапки. Действительно, именно такие юный Джонстон видел на гравюрах, изображавших русских казаков, с триумфом въезжавших в Париж в 1814 году.

«Так вот они какие, русские казаки!» – подумал он.

Между тем ехавшие вместе с казаками индейцы стали не спеша разоружать пленных и вязать им руки. Один из кавалеристов попытался было оказать сопротивление. С ним индейцы не стали церемониться, а просто и без затей перерезали ему глотку. Больше желающих показать свой строптивый норов среди пленных не нашлось.

Пленных под конвоем повели в индейскую деревню. Оставшиеся на поле боя мдевакантоны не спеша стали добивать раненых и снимать скальпы. Лейтенант заметил, что это занятие не слишком понравилось казакам, но никто из них не выказал свое возмущение и не попытался помешать индейцам.

«Если русские и краснокожие найдут общий язык, – подумал Джонстон, – то тогда нам больше нечего делать в здешних краях».

Лейтенант тяжело вздохнул. Он подумал, что недостроенный форт Кирни вряд ли сможет сдержать врага. Да и форт Снеллинг, пожалуй, тоже. Орегонская тропа будет надежно перекрыта, и по ней переселенцы вряд ли уже когда-нибудь доберутся до Тихого океана.

«Проклятые русские, проклятые индейцы, проклятые политиканы из Вашингтона! – подумал лейтенант. – И чего им на свете мирно не живется?»

* * *

Майор Ричард Барнс Мейсон истово верил в великую роль, самим Богом уготованную его стране. Да, то, что Североамериканские Соединенные Штаты должны со временем занять весь североамериканский континент, было абсолютно очевидно любому здравомыслящему человеку. В газетах это именовалось Manifest Destiny, «доктрина очевидной судьбы». Оставался только один вопрос: что делать с теми, кто в данный момент заселяет эти земли? Особенно это касалось индейцев. Мейсон не хотел их истреблять – отнюдь. Но они не должны занимать земли, на которых могли бы поселиться белые. А индейцы… Ведь есть же места, где белые люди жить не захотят. Вот туда им и дорога.

Тем более что сиу, ныне живущие на землях к западу от начала Миссисипи, в лесах и Великих прериях, сами являлись завоевателями. Еще недавно их ареал простирался немногим дальше, чем теперешние земли мдевакантонов – еще в прошлом веке в Черных холмах и прилегающих землях жили племена арикара и кроу, которых сиу вытеснили на запад. Именно поэтому Мейсон не видел никаких причин уважать договоры, оставляющие сиу Черные холмы. Пусть они и малопригодны для жизни – сиу и сами там не живут, для них эти земли, видите ли, священны. Каменистая почва, неудобный рельеф, суровый климат…

Но теперь выяснилось, что там найдено золото. А золото нужно его молодой стране, Конституция которой написана в том числе и его дедом. Дело оставалось за малым – пробить коридор к этим самым Черным холмам, а также развязать языки тем из индейцев, кто знает, где именно находится золотая жила.

Но, как его некогда учили в Вест-Пойнте и как он убедился во время войны с семинолами, главное – внезапность. Семинолам он нанес крупное поражение, пообещав им переговоры о мире. Приехавших на эти переговоры вождей – увы, далеко не всех