Я называюсь Никто - Тимофей Владимирович Алёшкин

италиков как врагов, чтобы утвердить свою власть, а теперь они власть потеряли, и им стали нужны союзники в Италии, чтобы бороться с захватившими власть Метеллами. Так что сулланцам внезапно стало выгодно и даже необходимо пощадить оставшиеся в осаде города с армиями и их командующими (все генералы и офицеры в сражавшихся с Суллой армиях по закону становились проскриптами), чтобы те стали им обязаны жизнью (проскрипты) и свободой (города и солдаты), и поддержали бы в предстоящей борьбе с Метеллами.

Времени у сулланских легатов под Нолой, Волатеррами и Эзернией, судя по их действиям, было в обрез (я не знаю, почему так, по идее всё с уходом Суллы было решено на фоне мятежа Помпея ещё в первой половине 80, наверное сыграли роль какие-то сиюминутные расклады которые восстановить невозможно, может быть, Сулле нужны были его армии до конца 80 для обеспечения безопасности), надо было провернуть все быстро и неожиданно в самом конце 80-первые дни 79, пока их не сменили люди консулов. В Ноле всё прошло, кажется, более-менее по плану, город капитулировал, проскрипты вышли, Мутил вернулся в Теан. В Волатеррах капитуляция города легату Суллы тоже прошла спокойно, но новые консулы успели отправить погоню, настигшую проскриптов. А в Эзернии у Катилины что-то не получилось – может быть, после Нолы Метеллы приняли меры и уже к 2 января, моменту смены власти, отправили туда своих людей, которые моментально забрали командование у Катилины и не дали реализовать соглашение с осажденными и выпустить проскриптов. В итоге город и защищавшая его армия во главе с Попедием, уже заключившие с Катилиной договора, были, что называется, взяты военной рукой, захвачены, возможно даже врасплох, людьми Сервилия Ватии и Клавдия Пульхра.

Если так, то Попедий, «Крикс» и «Эномай» были вероломно, в нарушение договора, захвачены Метеллами.

Итак, Попедия и его товарищей захватили Сервилий Ватия и Клавдий Пульхр. Почему они их не убили, как проскриптов из Волатерр? Потому что это были знатные италики и они могли пригодиться. Как вы помните, по моей версии Метеллы, продвигая Лепида в консулы в 79, уже в 78 предполагали начать силовой демонтаж сулланского режима, а если бы Сулла не умер в начале 78 и Лепид не взбрыкнул и не начал свою игру, расстановка сил была бы иной, во главе сулланцев стоял бы сам Сулла, и они бы не были так неожиданно ослаблены, и в борьбе с таким врагом Метеллам бы пригодились любые люди и средства. Они, я думаю, решили, что если вскоре начнется новый открытый конфликт с Суллой, с пленными вождями италиков они смогут в нужный момент договориться, пообещать им свободу и ещё какие-то ништяки и предоставить им возможность продолжить войну против Суллы, их архиврага.

Что Метеллы сделали с Попедием и его друзьями? Понятно что, оставили под рукой, посадили в частную тюрьму. Акт этот был абсолютно противозаконным. Проскриптов по закону должны были либо казнить, либо отпустить в изгнание, порабощать и держать их, римских граждан, в тюрьме, было чистейшим произволом и злодейством. Вспоминаем Плутарха: «Без их вины, только из-за незаконных действий их владельца, они попали в неволю и были отправлены в гладиаторы».

Сервилий ещё в конце 79 года уехал из Италии в Киликию, делами Метеллов остался управлять Клавдий, пробывший в Италии аж до начала 77 года, ему, конечно, оставили все «ключи», соответственно, он и контролировал италийских пленников.

Примеры, как такие дела делались в Риме в те времена.

(1) Цицерон, из речи в защиту Клуенция (речь идёт о знати города Ларин в Апулии, дело происходит в 70-х):

В Ларине жила некая Динея, теща Оппианика; у нее были сыновья, Марк и Нумерий Аврии, Гней Магий и дочь Магия, вышедшая замуж за Оппианика. Марк Аврий в юности был взят в плен под Аскулом во время Италийской войны, попал в руки сенатора Квинта Сергия — того самого, который был осужден за убийство, — и находился у него в эргастуле. Брат его, Нумерий Аврий, умер, назначив своим наследником своего брата, Гнея Магия. Впоследствии умерла и Магия, жена Оппианика. Наконец, умер и последний из сыновей Динеи, Гней Магий; он оставил своим наследником молодого Оппианика, сына своей сестры, с тем, однако, чтобы тот разделил наследство с его матерью Динеей. Но вот Динея получает довольно точное и достоверное известие, что ее сын Марк Аврий жив и находится в рабстве в Галльской области. Когда у этой женщины, потерявшей всех своих детей, появилась надежда возвратить себе единственного сына, какой у нее остался, она созвала всех своих родственников и друзей своего сына и, в слезах, стала их умолять, чтобы они взяли на себя труд разыскать юношу и вернули ей сына, единственного, которого судьбе было угодно сохранить из ее многих детей. После того, как она дала ход этому делу, она тяжело заболела; поэтому она составила завещание, отказав этому сыну легат в 400.000 сестерциев и назначив главным наследником уже названного мной Оппианика, своего внука. Через несколько дней она умерла. Все же ее родственники, в соответствии со своим решением, принятым ими при ее жизни, отправились после ее смерти в Галльскую область, на поиски Марка Аврия, взяв с собой человека, сообщившего, что он жив.

Тем временем Оппианик, по своей исключительной преступности и дерзости, в которых вам не раз придется убедиться, прежде всего подкупил вестника, действуя через своего близкого друга родом из Галльской области; затем он, без больших издержек, позаботился о том, чтобы самого Марка Аврия, убив, устранили. … Прошло немного времени, и те, кто выезжал в Галльскую область, возвратились в Ларин и сообщили, что Марк Аврий убит.

(2) Цицерон, речь против Верреса:

А как запутался Веррес при первом слушании дела! После того как он молчал в течение стольких дней, он вдруг, после свидетельских показаний весьма выдающегося человека, Марка Анния, заявившего, что римскому гражданину отрубили голову, а архипират казнен не был, вскочил со своего места, возбужденный сознанием своего преступления и безумием, вызванным его злодеянием, и сказал: предвидя обвинения в том, что он взял деньги и не казнил настоящего архипирата, он потому и не отрубил ему головы; у него в доме, сказал он, находятся двое архипиратов.

Но как же ты, уже будучи частным лицом, уже будучи обвинен, уже, можно сказать, будучи почти осужден, решился содержать предводителя врагов в частном доме? Один, два месяца, наконец, почти год с того времени, как они попали