Лимонный хлеб с маком - Кристина Кампос

Сбудут его за четыре бакса, и вы оба – внакладе. Лучше предложи ей миллион целиком. Два ей и один вам с женой. Марина не откажется.

– Ты ее не знаешь. Сукина дочь упряма, как мул, – Армандо снова затянулся своим «Мальборо».

Курро взглянул сквозь стеклянную стену ресторана на Куку, которая выглядела слишком привлекательно. Она протягивала кредитную карту молодому красивому официанту. Курро мгновенно уловил заигрывание своей жены и, прервав беседу с Армандо, одарил ее убийственным взглядом. Смышленая Кука, не раз испытавшая на себе ревность мужа, подмигнула ему в уверенности, что этой ночью он точно трахнет ее в спальне в шале, где они прожили вместе двадцать лет.

– На паэлью приглашаю я, – настаивал Курро, указывая на вход в ресторан.

– Ни в коем случае, – гордо возразил Армандо. – Мои дела не так уж плохи, как может показаться, – соврал он.

В ресторане Анна и Кука болтали о своем.

– Ну и заварушку устроила твоя сестренка, правда? Помнится, она была самой странной в классе. Бросила школу, не окончив, так ведь?

Анна кивнула.

– Она любила играть в молчанку, – продолжала Кука. – Старалась быть неприметной, но ее уважали. Она отлично секла в математике и давала нам списывать на экзаменах. Щедрая была девица.

– Надеюсь, мы сможем повлиять на нее, и я сразу же с тобой расплачусь, – пообещала Анна.

– Да ладно, забудь.

– Нет, Кука, как только смогу – так сразу.

– Тебе они очень идут, – заметила Кука, взглянув на ее маленькие наручные часы фирмы «Ролекс». – А я опаздываю на йогу, – извиняющимся тоном добавила она.

– Да и я тоже припозднилась, мне надо к автомеханику.

Мастерская открывалась после обеденного перерыва в четыре тридцать. Анна пришла на пятнадцать минут раньше. Вошла в обшарпанный бар и, стараясь не попасться на глаза официанту, проскользнула в туалет. Она встала перед зеркалом и достала из сумки косметичку. Взглянула на свое отражение. «Что ты творишь, Анна? Какую игру затеяла?» Она вздохнула и ответила сама себе, не совсем уверенно: «Да ничего такого, просто привожу себя в порядок перед встречей с другом».

Анна взяла пробник японской сыворотки мгновенного действия, которая, по словам продавщицы парфюмерной лавки, пытавшейся впарить ей это средство, содержала новейшее вещество, стимулирующее естественную подтяжку кожи. Анна вскрыла пакетик с сывороткой и вылила несколько капель на руку. Намазала скулы, а остаток положила в несессер. Затем вытащила черный карандаш, купленный утром, и очень осторожно подкрасила глаза. Прошлась кисточкой по верхним векам, чтобы сделать их цвет менее ярким. А в завершение – тушь на ресницы и блеск на губы.

Она вышла из бара, услышав вслед, что «туалет, сеньора, только для клиентов». К счастью, их было немного, так что она не слишком смутилась. Правда, Анну раздражало, когда ее называли сеньорой или, того хуже, обращались к ней на «вы». Да, ей было уже сорок семь, но она не чувствовала своего возраста. Иногда вдруг задумывалась: «Мне сорок семь лет? Осталось всего три года до пятидесяти». Нет, такое невозможно. Просто невозможно. Увы, не проходило и дня, чтобы кто-то из двадцатилетних мужчин не напомнил ей словами «извините, сеньора» о том, что за ее плечами – почти полвека.

Она вытащила волосы из-за воротника пальто. И тогда в нескольких метрах от входа в мастерскую случилось это. Произошло то, чего Анна никак не ожидала. Впервые за долгое время она ощутила, как дремавшая душа снова встрепенулась в ее теле на несколько долей секунды. И она испугалась. Остановилась, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Затем продолжила путь и, как актриса, готовая выскочить из-за кулис на сцену театра, ворвалась в мастерскую. Ее встретил Антонио. Он побрился и был в безупречно белой футболке с короткими рукавами (надел ее в туалете несколькими минутами раньше).

– Как новенький, – сказал он, протягивая ключи от BMW.

– Сколько я должна?

– Давай сотню за аккумулятор. А масло, вода и рабочая сила – подарок фирмы.

Такая скидка Анне была в самый раз, ведь ремонт означал, что она останется без денег до конца месяца. Но все-таки не захотела ее принять.

– Нет, Антонио. Ни за что. Скажи мне, сколько я должна за все.

– Сотня – и точка… Правда.

Анна настаивала, но Антонио не собирался уступать.

– Ну, тогда не знаю… Большое спасибо. Я твоя должница, – сказала Анна.

Она вручила ему сто евро, подошла к машине и открыла дверцу. Антонио наблюдал за ней. Анна еще раз поблагодарила и села за руль. Вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Последнее, чего она хотела в тот момент, это нажать на педаль газа и выехать из засаленной мастерской, провонявшей бензином. «Анна, выйди из машины и подчинись своему сердцу. И не бойся хоть единственный раз в жизни», – сказала она себе. Перевела дыхание и покинула автомобиль. Посмотрела на Антонио, который не сдвинулся с места.

– Если у тебя найдется время и… – она чуть помедлила и пожала плечами, – и… ты захочешь, я могу пригласить тебя на ужин.

От: [email protected]

Дата: 5 февраля 2010

Кому: [email protected]

«Прости, Es tut mir leid[27]… я не позвонила тебе в Барселону. Мне сказали, что вы отправляете оборудование и ты весь день ждешь моего звонка в штаб. Я рада, что вы прибыли на Гаити. Поцелуй Зигфрида.

Ты не поверишь, но я сама не знаю, что здесь делаю. Следую своей интуиции. Этим утром месила тесто с пекаршей, которая работала с Марией-Долорес (Лолой). Она-то знает больше, чем говорит. Но почему-то не хочет ничего сообщать. Мне нужно выведать, кто та женщина и почему она оставила мне все, что у нее было в жизни.

Кстати, у Марии-Долорес была собака, которая следует за мной по пятам. Она спала со мной сегодня ночью. Когда я вижу, что за мной бредет седая псина, становится смешно. Зовут ее Ньебла. Сейчас она дожидается меня возле отеля, откуда я тебе пишу.

Знаешь, Матиас, впервые за долгое время мне хорошо здесь, на Майорке, которую я не очень хорошо знала… Конечно, трудно поверить, что можно прожить на острове четырнадцать лет в неведении, что там есть уголки, в которых не побывала, но они есть… Эта деревенька между горами, такая спокойная и тихая, была мне неизвестна. Дом ветхий и не слишком привлекательный, но я в нем прекрасно сплю, здесь тишина. Только шум ветра, северного ветра, который меня убаюкивает… Хотелось бы, чтобы ты оказался тут и все увидел сам. Хочу, чтобы мы когда-нибудь вместе приехали на остров.

Мне