Серебро и свинец, иной вариант - Олег Волынец

— Коун Сергей ит-Виктор говорит, раньше вы не требовали, чтобы с вами говорили только родовитые, — послушно перевел Лева.

— Раньше они не говорили со мной, — ответил владетель. — Я мог послать сына, родовича или наймита говорить с неведомыми пришельцами, но не могу поступиться честью владения, торгуясь с безродными.

— Он объясняет, что сам он не может вести переговоры с простолюдинами, — переврал его слова Лева. — Пока он посылал на переговоры слуг, по его меркам все было нормально, но слуги не имеют права договариваться с нами.

— Ч-черт, — ругнулся Краснов, не стесняясь командующего.

— Так есть ли среди вас, ши, человек благородной крови? — настойчиво переспросил владетель.

— Они снова спрашивают, кто из нас… э-э… аристократ? — перевел Лева.

Краснов поморщился.

— Вяземский у нас аристократ, — неожиданно буркнул начштаба. — Самый натуральный.

— Э-э… воевода из рода Вяземских, — сообщил Лева, для надежности ткнув пальцем в сторону полковника.

На местных это сообщение произвело неожиданный эффект. Несколько секунд все пятеро, отступив на шаг, ожесточенно перешептывались, потом владетель Бхаалейна выступил вперед и, глядя прямо на Вяземского, пророкотал нечто для большинства советских офицеров невнятное.

— Они спрашивают, товарищ полковник, какой… э-э… магией вы владеете? — пояснил Лева, бледнея. — И требуют показать.

Командование "руки помощи" начало озадаченно переглядываться.

— Вот ведь дернул вас, Сергей Викторович, черт за язык, — огорченно сказал начштаба. — И что теперь?

— А может, нам и в самом деле продемонстрировать товарищу вашу, кхе-кхе, "магию", — неожиданно сказал командующий. — У вас ведь дежурная батарея в готовности?

— Так точно, товарищ генерал!

Вяземский яростно откашлялся и выхватил из руки ординарца трубку. — Слушаю, товарищ полковник! — донесся по радио бодрый голос Кордавы. "Хорошо, — подумалось полковнику, — что ламповые рации на коротких волнах здесь работают". Наладить дальнюю связь как следует не удавалось, даже подняв антенну на аэростате над базой; радисты винили во всем пятна на здещнем зеленоватом солнце.

— Мушни, — Вяземский снова кашлянул, — помнишь тот пригорок, что вчера по карте просчитывали? Ну, ориентир номер пять? Так вот, он мне мешает. Сейчас. Понял меня?

— Какие проблемы, Александр Николаевич! — Лева прямо-таки увидел довольную улыбку Мушни. — Закройте глаза и досчитайте до семи. Фокус-покус будет, да!

Закрывать глаза Вяземский не стал. Он и без того мог прекрасно представить, как Кордава, бросив трубку, разворачивается к огневым, как приходят в движение длинные хоботы Д-тридцатых, машут руками наводчики…

Полковник резко выбросил правую руку вперед и щелкнул пальцами.

Бам! Бам! Бам!

Пять рыжих вспышек одна за другой полыхнули на месте невысокого холмика, и на его месте повисло облако пыли и дыма.

Владетель Бхаалейн медленно отвел взгляд от перемолотого снарядами пригорка и посмотрел Вяземскому прямо в глаза — без страха, но с некоторым облегчением. Слова Тауринкса о безволшебности помнил, но честью не мог поступиться, а потому не стал думать, есть ли подвох.

— Я — Рахтаварин ит-Таварин ат-Бхаалейн, — проговорил он значительно. — А это — мой сын Терован. Со мною явились владетели Картроз и Финдейг, дабы послужить свидетелями по Серебряному закону, и чародей гильдии провидцев Артанакс, дабы слово лжи не осквернило ничьих уст. Мы будем говорить.

И артиллерист нутром почуял, как и что ему следует ответить.

— Я — Александр Николаевич Вяземский, полковник артиллерийских войск Советской армии, — отозвался он так же торжественно. — Мы будем говорить.

Операция возмездия была спланирована просто идеально. Хищные силуэты вертолетов показались над лесом в тот самый момент, когда во дворе родового замка Дейга с глухим хлопком разорвалась первая мина.

Пять "хьюи" с десантом неслись, едва не задевая лыжами верхушки деревьев — рискованный трюк, если учесть, что дорогостоящая аппаратура ночного видения после переброски представляла собой груду бесполезного хлама, как, впрочем, добрая треть начинки пилотской кабины. Но в группу вторжения недаром отбирали лучших из лучших — асам морской авиации, имевшим за плечами сотни часов налета, вполне хватало лившегося с небес серебристого потока лунного света. Тем более что местная луна была ярче земной и немного желтее.

"Си Кобрам" прикрытия было чуть полегче — они, как и было предписано, держались позади и выше транспортников, нацеливаясь хоботками "вулканов" на заволакиваемый белой пеленой замок.

Минометная батарея дала четыре залпа. По мнению ее командира, наблюдавшего в стереотрубу, как белые клубы лениво переливаются из-за стен, местным тараканам должно было хватить той дозы слезогонки, которой он им только что прописал. Тем более что первый "хьюи" уже заходил на цель.

Сначала Линдан даже не понял, что именно его разбудило. Последние две ночи он вообще спал тревожно — владетельские покои главной башни замка Дейга были ему чужими. Он не привык спать в таком просторе — ему казалось, что одна подушка на широком хозяйском ложе больше, чем вся койка, полагавшаяся молодому наймиту в древнем замке нищего окраинного владения. Его будили сквозняки, гулявшие по комнате; ветер задувал в распахнутые окна, развевая тяжелые, как кирасы, гобелены с родовым знаком Дейга. Линдан пытался закрывать окна, но в спальне тут же становилось душно, а сквозняки почему-то просачивались сквозь рассевшиеся рамы, ничуть не теряя силы. Его тревожил запах — слабый, неопределимый и невыветриваемый. Молодой чародей ворочался на мягкой перине, точно на охапках хвороста, пока от усталости не проваливался в тяжелый, дурной сон.

Он прежде как-то не задумывался, насколько же тяжело приходится владетелям. Особенно в нелегкие времена. К владетелю приходят со всякой бедой, со всяким раздором, со всякой мелкой обидой. А владетель должен помочь, успокоить страсти, рассудить справедливо, и притом не в ущерб себе — потому что тогда он не сможет помочь никому.

Сейчас время было не из легких. Но даже усталость не давала молодому владетелю-по-доверию заснуть крепко.

Какой-то миг Линдан лежал неподвижно, не осознавая, где находится. А потом в его сознание ворвался стрекот летучего голема ши. Где-то совсем близко. И тяжелые, гулкие хлопки.

Линдан резко вскочил с кровати.

Вползший в комнату язык белого дыма он заметил не сразу. Только когда от этого жгучего дыма наполнились слезами глаза, а горло захлебнулось непрекращающимся кашлем.

Дым, дым… его учили, как бороться с дымом. Маг-огневик должен уметь справляться с последствиями применения своего дара. Надо… Линдан скрючился, выхаркивая легкие на ковер. Но вместо глотка — одного-единственного! — чистого воздуха туда проникали лишь новые порции отравы.

Оболочка. Надо было создать защитную оболочку вокруг головы. Слой раскаленного воздуха…

Очередной приступ сбросил его на пол. Преодолевая жуткую боль в ребрах, пытавшихся выдавить из горла проникшие в него капли жгучего дыма, Линдан сосредоточился, выжигая из воздуха ядовитую мглу.

Дышать стало полегче. Слезы все еще катились градом, но, поминутно промаргиваясь, молодой чародей все же сумел добраться до окна во внутренний двор замка, откуда ползли, тяжело вздымаясь, клубы белого дыма. Тяжелый рокот надвигающихся големов все нарастал.

Но к этому времени Линдан уже овладел собою. Дышать прокаленным воздухом, горячим, вонючим, не насыщавшим ошпаренные ядом легкие, было тяжело, но и только — чародей находился в сознании, а не валялся, как дружинник на страже у его дверей, в приступах сухого кашля. Скорей всего — белая муть болталась в пятиугольном колодце двора, как кисель, — все, кто оказался на нижних этажах башен, сейчас не смогут защитить не то что владение Дейга, но даже себя самих. Значит, эта задача ложится на плечи владетеля, пусть и временного.

Кровожадные ши лишены чародейных даров. Что же… Линдан одарит их своим.

Первый "хьюи" проплыл над зубчатой стеной, едва не задев ее лыжами, и завис над пятачком внутреннего двора замка. Поток воздуха от винта на миг разогнал газ, вдавив, вбив его во всевозможные отверстия и щели, затем белая пелена вновь сомкнулась, и в нее, словно в мутную воду, соскользнула по тросам первая шестерка.

Все было привычно, знакомо, отработано на сотнях тренировок до полного автоматизма. Включить подствольный фонарь, сориентироваться, взять под контроль ближайший вход-выход, но главное — чтобы там ни говорили — убраться поскорее от точки приземления, пока тебе по шлему не приложился ботинком твой же брат-спецназовец.