Причастие мёртвых - Наталья Игнатова

Настоящий джентльмен, этого не отнимешь.

Младше Эшивы, но старше Занозы и Хасана, Рональд получил афат во время гражданской войны. Южанин — фехтовальщик, стрелок, почти аристократ, он не досадовал на то, что мир постоянно и очень быстро меняется, однако сохранял верность старым пристрастиям и привычкам. Как все они. Как все мертвые. Даже Эшива, как бы ни старалась скрыть патриархальное воспитание и манеры настоящей леди, не может делать это долго. Soydur, çeker[27]. И особняк, в котором располагалась резиденция, отвечал всем представлениям о красивых домах, сложившимся в середине девятнадцатого века. О больших красивых домах.

Светло-серый камень, колоннада двумя крыльями обнявшая подъездную площадку, изысканная лепнина на фасаде, и огромные окна.

Эти окна с рассветом не закрывались стальными щитами — по резиденции тийрмастера никто, боящийся солнечного света, днем не бродил. По Февральской Луне сейчас — тоже. Но Франсуа все равно каждое утро обходил виллу, чтоб лично убедиться, что механизм сработал, щиты опущены и в дом не проникнет солнечный свет. Он был уверен, что Заноза вернется, и не собирался менять привычный распорядок.

Рональд встретил гостей в холле, и, поскольку до рассвета оставался какой-нибудь час, ограничился лишь приветствием, да пожеланием чувствовать себя как дома. Зато сразу после заката женщина, пришедшая, чтобы стать для Хасана завтраком, передала, что через полчаса господин Юнгблад будет ждать в оружейной. Она готова была проводить, но провожатые не требовались — где оружейная Хасан помнил по предыдущим визитам.

Рональд коллекционировал холодное оружие, Хасан собирал ножи. Тоже… коллекцию. Общий интерес сближает. Рональд раздобыл для него и для Занозы превосходные сабли, лучше всего, что Хасан мог найти сам, и даже лучше всего, что мог бы найти Заноза, потому что с оружием такого качества, деньги уже не играли решающей роли. Хасан, в свою очередь, поделился с Рональдом парой кузнечных секретов, перешедших от ратуна. Секретов было больше, их передавали из поколения в поколение, и пользовались, когда возникала необходимость. Хасан отдал два, и заручился дружбой Рональда — хорошее дополнение к взаимовыгодному сотрудничеству в поддержании порядка в Юнгбладтире.

Нынче вечером Рональд ждал его, чтобы сказать то, что оба знали и так.

— Я буду рад оказать любую помощь. Деньги, информация, оружие, колдовство — все, что понадобится.

О том, что понадобится, вероятнее всего, именно колдовство, он уже знал. И, вопреки слухам, колдуном, все-таки, не был. Но Юнгбладтир — большой город, и под рукой Рональда обитали самые разные вампиры с самыми разными дайнами.

— Спасибо, — сказал Хасан. — Прямо сейчас нам нужен только транспорт.

— Гараж в вашем распоряжении. И еще, Хасан, с помощью Блэкинга и магистра Мадхава мы можем попытаться снестись с князем Деунарасом.

— Глобализм на марше, — это была присказка Занозы, и сейчас она пришлась как нельзя более к месту, — у мальчика друзья по всей планете.

— И враги тоже. А у Занозы есть несчастливая привычка ссориться именно с колдунами. Князь Деунарас, если мы найдем его, сможет посоветовать что-нибудь дельное.

Деунарас, по словам Занозы, который никогда не титуловал его, мог приказывать духам. Блэкинг умел с духами договариваться. Мадхаву служили призраки — тоже неплохое подспорье. Теперь можно выяснить где Заноза, где он в человеческой системе координат, а не в шизоидных фантазиях Эшивы. Для этого должно хватить Блэкинга с Мадхавом: один задаст вопросы, второй переведет ответы на понятный доктору Шерману язык.

— Я предпочел бы обойтись без князя, — Хасан не знал Деунараса лично, но то, что тот родился семьсот лет назад, сильно ограничивало возможности диалога, — старая кровь хороша лишь в молодых вампирах.

— Заноза рассказывал о нем только хорошее.

— Заноза, с его дайнами, способен демонов приручать, не то что славянских туземцев. Он-то найдет общий язык с кем угодно, но это особенности его мышления, а оно… — Хасан попытался найти корректное, но подходящее слово.

— Оно особенное, — кивнул Рональд. — Я понял, о чем вы. Хорошо, значит, будем надеяться, что помощь князя Деунараса нам не понадобится.

Каждый вечер Берана придумывала себе дела на утро, чтобы Мигель не оставил ее ночным барменом. Раньше ей нравилось работать по ночам, ночью тихо, безлюдно и делать почти ничего не надо. Повара и официанты уходят спать, остаешься одна за всех, но и посетителей нет. Часа в три ночи заглядывают сменившиеся с дежурства стражники, для них в печке с вечера томится жаркое или гуляш или какая-нибудь каша, надо только притащить на стол горшок и тарелки, а потом убрать. Еще во время экзаменов приходят по ночам студенты, но с ними, вообще, просто: им нужен кофе. И все. Кофе они всегда просили черный, но Берана всегда подавала с молоком, потому что так велел Мигель. Он говорил, что черным кофе в таких количествах ребята испортят себе желудки раньше, чем закончат учиться, а маг с больным желудком — это головная боль для всего острова. Еще студентам полагалось печенье за счет заведения. А стражникам — по кружке бесплатного пива. А больше никаких дел ночью не было, и Берана, переписав в гроссбух все дневные расходы с оставленных Мигелем и официантками бумажек, могла заниматься чем угодно.

Ночь была самым спокойным временем. Самым безопасным. Берана всегда считала, что ничего не боится, знала, что с кем-то можно справиться, от кого-то убежать, куда-то — просто не лезть. С последним было сложнее, ведь пока не залезешь, не узнаешь, опасно там или нет, но к своим восемнадцати она умела и драться, и убивать, и убегать. У нее был всего один шрам, и никем не занятое сердце. Так что Берана имела полное право полагать, будто все знает об опасностях и о жизни.

До недавнего времени. До той ночи, пока не появился… вампир. Господь Всемогущий и святая Тереза, ведь он же правда вампир. Мертвый. Ходячий мертвец. И он пьет кровь!

Мигель не знал, кого впустил под крышу, кому позволил поселиться в таверне. Берана хотела рассказать ему, но, услышав, что этот… это… существо, услышав, что оно — вампир, Мигель чуть не рассмеялся. Он не стал смеяться только потому, что видел: она в своих словах уверена.

— Дочка, не всякий, кто пьет кровь — вампир, — сказал он, и пригладил усы, чтобы скрыть улыбку. — Это же Тарвуд. Кровь есть в меню и в нашей таверне, и в любой из забегаловок Порта.

— Но он боится солнца!

— И это тоже не делает его вампиром. Разве сеньор Сплиттер похож на мертвого? Он выходит по ночам, но он не охотится на людей, и не пьет их кровь.