Там, где поют соловьи - Елена Чумакова

Между тем Константин и Стелла дошли до сквера и уселись на лавочку. Речь зашла о предстоящей сессии, первой в их студенческой жизни.

– Говорят, мало поступить в институт, надо первую сессию не завалить, чтобы по-настоящему стать студентом. После нее много народу отсеивается, – вздохнул Константин. – Я вот больше всего боюсь физики, а она первым экзаменом.

– Ну, физика как раз не самый сложный предмет. Тут логику включать надо, – отряхивая снег с шали, ответила Стелла. – Даже если не доучил, сообразить можно. Главное – тему понять. Я гораздо больше боюсь неорганики. Тут я не улавливаю никакой логики. Двухвалентный алюминий, трехвалентный алюминий… поди, сообрази, какую валентность он должен иметь в конкретной реакции! Я с этим алюминием чуть не срезалась на вступительном экзамене. Решила задачу и так и сяк… Зубрю-зубрю таблицу Менделеева, а всю запомнить не могу.

– До экзамена по неорганике еще дожить надо. Срежешься на физике, и всё, пиши пропало… Слушай, а что если нам вместе готовиться к экзаменам, а?

– Нам? Вместе?

– Ну да! Поднатаскаешь меня, ты вон как соображаешь. А то ведь вылечу, как пить дать.

Костя вскочил с лавочки и встал перед ней, заглядывая в лицо умоляющим взором. Уговаривать девушку не пришлось. Разве могла она допустить, чтобы его отчислили? А главное – быть вместе каждый день, она мечтала об этом!

– Хорошо, давай готовиться вместе, – Стелла старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не спугнуть свою радость. – А где будем заниматься? В библиотеке?

– Зачем в библиотеке? Приходи ко мне домой. Тепло, никто не отвлекает, не мешает. Вот адрес, – он достал листок бумаги из внутреннего кармана пальто и протянул ей, – дом прямо рядом с Львиным мостиком. Знаешь, где это?

– Конечно, знаю, – Стелла соображала, как туда доехать с Выборгской стороны.

– Вот и отлично, и договорились. Давай сразу после Нового года и начнем заниматься. Первого числа приходи утречком, как выспишься. Идет?

Помолчали. Из черной бездны над их головами скользили бесконечные белые хлопья, оседая пушистыми шапками на кустах сквера, уличных фонарях, плечах прохожих. Стелла разглядывала огни проспекта, разноцветные прямоугольники окон, правильный профиль Константина, вслушивалась в звуки вечернего города. Он кашлянул, поправил шарф, поднялся со скамейки.

– Тебе сейчас куда? Где ты живешь?

– На Выборгской, – она махнула рукой в направлении дома.

– Тебе на трамвай? Тогда поторопись, позже их не дождешься. Да и мне пора, а то не уеду. Ну, пока? До завтра?

– Пока. До завтра.

Стелла проводила взглядом удаляющуюся спину Константина, посидела еще несколько минуточек – не хотелось завершать эту чудесную прогулку – и пошла в сторону трамвайной остановки.

Она не так ожидала новогоднюю ночь, ничего особенного та ей не сулила, как ждала первое января. В десять утра Стелла уже стояла неподалеку от Львиного мостика перед нужным домом и разглядывала его фасад. Окна здания украшали некогда белые, а нынче серые от времени и городской въевшейся пыли пилястры. Шумный лифт поднял ее на четвертый этаж. Звонков было всего два. Она нажала на зеленый, как было указано в записке. Дверь открыла девушка в широком свитере поверх домашнего платья. Она была старше Кости. Длинные русые волосы, расчесанные на прямой пробор, двумя полукружьями закрывали уши, делая ее похожей на пушкинскую барышню.

– Вы Стелла? – спросила она. – Мы не ждали вас так рано. Проходите, Котя сейчас выйдет.

Комната была просторной, с высокими потолками и двумя большими окнами. В ней царил уютный беспорядок. Между окнами стояла нарядная елка, на столе недопитая бутылка вина, свечи. Сквозь открытую дверь виднелась соседняя комната. Там что-то упало, кто-то тихо чертыхнулся.

– Располагайтесь, где вам удобно, – улыбнулась девушка, – меня можете называть Надей.

Она собрала со стола бокалы, бутылку и вышла. Через пару минут из соседней комнаты появился Костя. Заспанный, растрепанный, в едва запахнутом халате, он выглядел иначе, чем в институте.

– Привет! Извини, вчера праздновали, я поздно лег. Сейчас умоюсь, и будем заниматься, – зевнул он.

Стелла почувствовала себя неловко, словно совершила бестактность, явившись слишком рано. Но ведь они на это время и договаривались!

Пока она ждала Константина, в комнату вновь вошла Надя, на этот раз с подносом, уставленным тарелками с едой. Весело желтела яичница, румянились поджаренные ломтики хлеба, источали забытый аромат чашки с настоящим кофе. Все это было словно из какой-то другой жизни.

– Я думаю, сначала надо позавтракать, чтобы головы лучше соображали. Не откажитесь составить Коте компанию. Ну, не буду больше вам мешать.

У Стеллы на завтрак были кусок отрубного хлеба с подсолнечным маслом и заваренный кипятком цикорий, разве могла она устоять перед эдаким великолепием?

Молодые люди добросовестно штудировали конспекты до восьми вечера. В обед Надя еще раз появилась в комнате, на этот раз с подносом, уставленным тарелками с супом и кашей. Стеллу все больше мучил вопрос, кто такая Надя. Сестра? Подруга? Решилась спросить, когда Костя пошел проводить ее до остановки трамвая.

– Кто такая Надя? Хозяйка квартиры. Снимаю у нее комнату. Она дальняя родственница моего отчима, вот и приютила. Я-то сам из Гатчины, моя семья там. Вот… как-то так… А тебя что-то смущает? – усмехнулся он.

Стелла не знала, что ответить, и просто пожала плечами. Действительно, ее какое дело? То есть дело, конечно, было! Но права задавать такие вопросы не было никакого.

День за днем она приходила в дом на канале Грибоедова и штудировала с Константином физику. На экзамене волновалась не столько за себя, сколько за своего подопечного, но всё прошло благополучно, оба получили честно заработанные «удочки». Костя бурно радовался, тормошил Стеллу. Они вместе вышли из института, дошли до Каменноостровского проспекта. На углу он спросил:

– У тебя рубль найдется?

Порывшись в кошельке, Стелла вытащила купюру. Костя взял.

– Стой здесь, никуда не уходи!

Он умчался и через несколько минут вернулся с веткой кустовой розы, усыпанной алыми бутонами.

– Вот, держи. Это тебе.

Стелла взяла ветку и ойкнула, поранив пальцы о шипы.

– Осторожнее! У роз, девочка, есть шипы. Красота вынуждена защищаться, – сказал Костя назидательно.

Стелла растерянно смотрела на розы. Впервые ей дарили цветы. И кто? Костя! Но почему же ей так неприятен этот подарок? Впрочем, подарок ли? Ведь он куплен на ее последний рубль. А до зарплаты еще три дня… Значит, ей предстоит ходить в институт пешком и обходиться без обедов.

– Ну ладно. Мне пора. Пойду, порадую Надежду. Завтра я отосплюсь, а потом засядем за химию. Послезавтра утречком приходи. Идет? Ты на остановку?

– Знаешь, давай дальше сам. И вот, держи, – Стелла сунула ему в руку ветку с замерзающими