Воин и меч - Иван Геннадьевич Фаворов

слова нового гостя, поэтому ругала, угрожала, уговаривала, просила. Она была, без сомнений, уверена в том, что Анатоль, ставший ей почти родным за неделю пребывания в её доме, притащил с улицы зло, воплощённое в этом странном лягушачьем человеке и своей злобой он, как грязью, пачкает всё к чему прикасается.

– Да, и вправду пора спать. – Сказал Анатоль, чувствуя, что уже захмелел как следует и Параскева права. Граф совсем не тот человек, с которым он должен связывать свою судьбу. Поэтому Анатоль, встав, выпил на посошок последнюю стопочку и отправился к своей любовнице на привилегированное место в отдельной комнате, когда все остальные размещались как получится в столовой и прихожей. Графу Анатоль предложил устраиваться по своему усмотрению и пообещал завтра помочь с телегой и продолжить разговор. Хотя насчёт последнего он сильно сомневался.

Ещё до встречи с Графом и минут за десять до того, как Анатоль вышел на крыльцо покурить, где его нашла с двумя стаканами наливки Параскева, к нему подходил вестовой с донесением из штаба о том, что красная конница перешла вброд небольшую речку в двадцати вёрстах от занимаемой ими деревни. Услышав это сообщение, Анатоль вспомнил старое предсказание ведьмы и на душе стало ясно и спокойно. Он ощутил каким-то запасным чувством, что завтрашний день будет последним в его жизни, поэтому всё, что говорил Граф, не имело для Анатоля большого значения, а просто было любопытно, как и почему с ним происходили события минувших дней, определившие во многом его судьбу. Выбирая между всей мудростью и силой тайного знания Иллюминатов и Параскевой. Анатоль, без сомнения, выбрал бы этим вечером именно её. Хотя не сомневался в том, что такое сожительство – грех, и лёжа на кровати, по сути со случайной женщиной, глядел в тёмный потолок, представлял, как на него с укоризной смотрит добрыми глазами Антоний. И просил про себя прощения, но не предпринимал никаких усилий, для того чтобы изменить своё поведение, продолжая радовать свою кратковременную сожительницу поцелуями и утехами плотской любви.

Ранним утром только Анатоль заснул, хрустя сапогами по прихваченной инеем траве опять прибежал вестовой из штаба и сообщил:

– Ввиду вчерашних донесений разведки о том, что красная конница перешла брод на правом фланге в двадцати вёрстах от дислокации войск и теперь идёт на помощь товарищам. Приказано немедленно атаковать силы неприятеля несмотря на нехватку патронов. Цель атаки разбить неприятеля до прихода подкрепления и захватить боеприпасы.

Посыльный, передав приказ, отправился дальше по избам, в которых квартировали офицеры, а Анатоль начал поднимать бойцов, и сам готовится к предстоящему сражению. Ещё сонный Граф, слоняясь за Анатолем как привязанный, каким-то надтреснутым почти бабьим голосом продолжал уговаривать:

– Последний раз предлагаю, друг мой, пойдём со мной. Я тебя отсюда легко вытащу, помоги только с телегой. Вернёмся к Иллюминатам, они меня с тобой, примут с удовольствием. Заживём в богатстве и роскоши, весь мир будет нашим. Ты же здесь сгинешь!

– Я знаю. – сказал Анатоль, вспоминая предсказание гадалки из далёкой молодости. А сам подумал уже не в первый раз за утро: «Похоже, вот они, те красные кони, которые пошли вброд». Потом посмотрев в белёный потолок,  добавил про себя: «Помоги Господи умереть легко», – словно Бог стоял где-то рядом и был его собеседником вместе с Графом.

Во дворе избы построились солдаты в ожидание дальнейших приказов. Анатоль распрощался с Параскевой, обещая вернуться, врал, но так было правильнее. Утёр ей слезу большим пальцем правой руки и чмокнул в губы. Вышел на крыльцо и с ходу, продолжая движение, обратился к солдатам.

– Братья солдаты, буду перед вами честен. Для вас не секрет, что боеприпасы у нас на исходе, но из тактических соображений нам приказано атаковать неприятеля. Сейчас мы пойдём в штыковую атаку, плотным строем с музыкой и развернув знамёна. Надеюсь трусов среди нас нет. Взвод за мной шагом марш. – Скомандовал Анатоль и отправился к калитке. Солдаты хмурясь, но дисциплинированно последовали за своим командиром.

Граф продолжал увиваться за Анатолем и не терял надежды уговорить того отправиться вместе с ним и сохранить себе жизнь. Но, после того как Анатоль остался невосприимчив к уговорам, сказал:

– Анастасия твоя жива, пойдём. Ещё не поздно сделать правильный выбор. – Лицо Анатоля дёрнулось как от судороги, но он не проронил ни слова, только продолжал идти дальше. Тогда Граф не выдержал и спросил:

– Но если сам жить не хочешь, с телегой то поможешь, как обещал?

– Что обещал сделаю. – Сухо ответил Анатоль.

Солдаты молча месили грязь дороги, втаптывая в неё хрустальные корочки льда. Когда они поравнялись с застрявшей телегой, Анатоль скомандовал:

– Ну-ка братцы, поможем этому господину с его бедой.

Солдаты навалились на телегу, которая уже была предусмотрительно запряжена расторопным возницей, и вдесятером едва её вытолкали из чёрной жирной грязи. Граф вскочил в кузов, не теряя ни минуты, погоняя коня, и кучера с грохотом умчался в противоположную сторону от фронта. Из-под накрывавшего телегу брезента к ногам Анатоля упал тяжёлый свёрток. Офицер потрогал его носком сапога, свёрток крепко лежал на земле и не уступал лёгкому тычку. Тогда Анатоль, немного вспылив, с силой пнул тяжёлый предмет так, что тот отлетел в канаву и хлюпнул, влипая в жирную грязь.

Полк, собравшись на окраине деревни, построился в ровные шеренги и как на параде, чеканя шаг, направился в сторону красных. Анатоль шёл в первых рядах, обнажив саблю. Вначале было тихо, потом оркестр грянул «Прощание славянки» и сотни солдатских голосов, срываясь на крик, запели: «Встань за веру Русская земля…» – где-то вдалеке, почти на пределе видимости с землёй сливался, ощетинившийся стволами винтовок и пулемётов, вражеский бруствер. Орудия красных молчали. Ветер разгонял остатки задержавшегося утреннего тумана. Сквозь густые осенние облака едва пробивался рассеянный солнечный свет. Полк пел и шёл вперёд, стараясь откинуть мысли о смерти и жизни. Люди шагали и пытались забыть себя, чтобы не было страшно и жалко умирать. Пели песню, казавшуюся в этот напряжённый момент особенно важной. Только её звуком хотелось заполнить всё бытие, все мысли и чувства. Но кончилась и она, через мгновение по полю посыпалась нервная барабанная дробь. И словно вторя её, застучали с противоположной стороны пулемёты. Прикрывшись облачком дыма, выплюнула снаряд пушка. Меч был счастлив. Последнее воспоминание о службе этому воину обещало быть восхитительным.

Солдаты падали, ряды смыкались, барабанная дробь помогала отбросить мысли и страх. Что-то твёрдое стукнуло в грудь Анатоля, и мир начал гаснуть как на экране кинематографа. Он опёрся об эфес сабли, загоняя её в рыхлую землю, ноги не слушались, стали ватными, потом вообще куда-то пропали. Анатоль лежал на земле, обнимая руками воткнутое в