Время шипов - Юлия (Ли) Ода

довел себя до жизни такой, – иначе бы аппетит ей это здорово подпортило.

– Рида снова приходила с сыном, – вроде бы невпопад выдал Арделан, когда за десертом на него опять начали наседать, требуя информации.

– И? Это мальчишка тебя так выжал? – нарочито заломила она бровь.

Сарказм темный уже привычно проигнорировал, а Ленро вдруг подумала, что ей теперь запросто сходит с рук такое, чего тому же Прати не спустили бы никогда и ни за что. Впрочем, размышления на эту тему отложила на потом – не до них.

– Парень силен, – как ни в чем не бывало продолжил свою мысль тот. – Ему действительно нужно уметь многое, но держать себя в рамках – особенно.

– Так ты учишь его прятать ауру? – не на шутку заинтересовалась она.

– Рыжая, я тебе что, фокусник базарный? Трюкам его учить?

– Почему трюкам? – оторопела Селль. – Ты же сам такое делаешь?

– Я делаю, – зыркнул тот исподлобья, – не потому, что меня научили, а потому, что с этим родился. И не только с этим, кстати, секретов у нас хватает – говорил уже. Или, полагаешь, высокие роды просто так власть получили? И держали ее потом столетиями?

– Так вот почему, – протянула она, – об этом никто ничего не знает. Я думала, просто скрываете, чтобы как раз эту свою власть не потерять. Тонкий политический расчет, так сказать.

– Это не политика, рыжая. Это кровь. Оно или есть, или нет. Все.

Селль хотела спросить еще кое-что, давно вертевшееся на языке – теперь уже о себе, и… не рискнула. Вместо этого спросила о мальчишке:

– Но если Отти так силен, может?..

– Не может, – припечатал тот, даже не дослушав. – Не может, поверь. Чистая кровь – условие обязательное. А у него она откуда? Да, похоже, в предках там кто-то гульнул с нашими, но никак не первое поколение. Скорее уж, бабка. И скорее у Дарив, чем у Ласа.

Ленро согласилась – действительно, черноволосая худощавая Рида гораздо больше тянула на родню темным из высокородных, чем вечно лохматый блондинистый Ласнер. Вот только глаза у женщины были не карими, а голубыми. Эффектное сочетание, кстати. И вообще, заметная женщина, хоть и не красавица. И Отти мастью в нее пошел, а вот густыми вихрами – в отца. Вырастет, девки прохода не дадут…

Селль вдруг спохватилась:

– Погоди, а ты чего от темы уходишь? При чем здесь мальчишка? Я про тебя спрашивала.

– При всем, – поморщился Арделан. Утащил у нее с тарелки последнюю корзиночку с кремом, над которой она как раз раздумывала – съесть или уже не стоит, сунул в рот, прожевал и лишь после этого закончил: – Защиту я тебе тут на дом поставил. Настоящую, как положено. Чтобы не набежали всякие, если вдруг сила вырвется.

– Та-ак… – Ленро преувеличенно осторожно отодвинула в сторону пустую тарелку, словно опасаясь, что не справится с искушением и расколотит ее о башку темного, и повторилась: – Та-а-ак…

Арделан уставился на нее в упор – упрямо, но молча, явно не собираясь ничего добавлять к сказанному. И Селль продолжила сама:

– То есть теперь, выходит, любой, умеющий смотреть куда надо, разглядит над моим домом купол защиты? Вашей?! Темный, ты рехнулся?! А чего сразу объявление на воротах не повесил?

– Не начинай! – оборвал он эту истерику. – Чтобы разглядеть там что-то, сначала нужно посмотреть. Точно зная, куда и зачем – как ты правильно заметила. Долго, толково и очень умело. Так что не скандаль попусту и поверь, так будет лучше. И безопаснее.

Ленро вдруг поняла, что успокаивать ее больше не нужно – она и без того словно заледенела. То ли нешуточный гнев сделал свое дело, то ли Арделан опять у нее что-то забрал, но от назревающей истерики не осталось и следа.

– Темный, – нарочито ровным тоном начала она. – Иногда мне кажется, что это я у тебя в гостях, а не наоборот. И чем дальше, тем чаще кажется! Какого беса ты даже не спросил, нужно оно мне или нет? Какого ты вообще взялся за меня что-то решать? И распоряжаться здесь всем и вся, словно все еще долбаный полководец? Привычки взыграли?

– Откуда тебе знать, к чему я привык? – начал он жестко, но неожиданно сбавил тон: – Рыжая, ну некогда мне было у тебя что-то спрашивать. Делать все нужно было срочно, иначе твой ночной гость, что в гараже лежит, испортился бы и уже ни на что не годился. Особенно на ритуалы.

– Так ты еще и на Гнажа ее завязал?! Защиту эту свою? На мертвого официала?!

– Угу, на добровольную, можно сказать, жертву. Изящное решение, правда? Но на бесполезные объяснения времени оно не оставляло.

– То есть когда об этом узнают, – продолжала гнуть свое Ленро, – нам уже не вивисекторская будет светить, а гарантированный трибунал с расстрелом? Да-а, это меня охренеть как успокоило!

– Вот и прекрасно, раз успокоило. А теперь успокаивайся окончательно и поднимайся в кабинет. К тебе сейчас посетитель придет, не забыла?

– Посетитель? – обозленная Селль не сразу смогла переключиться на новую тему.

– Угу. Тот самый, которому ты вчера в письме встречу назначила.

– Адовы бесы!

– Помочь? С нервами, – темный смотрел на нее ровно с тем же интересом, что на пирожное, что спер у нее с тарелки.

– Обойдусь! – рыкнула она, вставая. – Нашел себе столовку!

– И зря, – буркнул тот ей в спину. – Но как скажешь.

Уже поднявшись ко входу в кабинет и взявшись за ручку двери, Селль вдруг засомневалась, а потом, развернувшись, пошла обратно в кухню.

– Я передумала, темный. Лучше все-таки сними, если можешь.

– Могу, конечно, – прищурившись, уставился на нее Арделан. – А чего так?

– Сам догадайся, – ответила она ему в тон.

– Догадался, – кивнул тот. – Хочешь произвести хорошее впечатление? На нового клиента.

– На посетителя! Но можно и так сказать, да, – спорить Ленро не стала, но все еще раздумывала, протягивать ли ему руку. – По крайней мере, производить плохое точно не хочу. А ты… Раз сам мне настроение испоганил, сам его теперь и поправляй!

– Понимаю, – в итоге тот действительно сам перехватил ее ладонь, поинтересовавшись через минуту: – Хватит?

– Мне – да, – подтвердила она, прислушавшись к чему-то внутри себя и одновременно пристально рассматривая его осунувшееся лицо – с такого близкого расстояния темный выглядел совсем больным. – А вот тебе, похоже, нет.

И пошла к ящику с ножами.

– Не стоит, – Арделан попытался вмешаться, когда Селль уже занесла лезвие над ладонью.

– Почему же?

– Потому, рыжая, что я здорово рискую подсесть на этот допинг.

– Ясно, – она все-таки полоснула себя по пальцу и протянула ему. – Значит, больше уже не получишь. Но