Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев

В условиях, когда основной причиной массового недовольства советской политикой был дефицит, то есть крайняя степень нехватки качественных товаров и услуг, горбачевские законы, принятые в интересах борьбы с дефицитом, усугубили его многократно. Все мало-мальски востребованные товары вымывались из системы госснабжения и продавались за копейки в новорожденный «частный сектор», где приносили кооператорам и коррумпированным директорам предприятий огромные прибыли. Разрывались межотраслевые и межрегиональные связи. А возникавший товарный голод усугублял политическую нестабильность, подтверждая тезис о необходимости покончить с советской властью быстро и любой ценой.

Одновременно с этим начался предсказуемый развал советской империи по «ленинским границам». В авангарде этого процесса встала местная партийно-хозяйственная номенклатура, которую запугала начатая Андроповым «антикоррупционная» кампания. Следователи Генеральной прокуратуры СССР Тельман Гдлян и Николай Иванов превратились в звезд перестроечной прессы благодаря громким разоблачениям по «хлопковому делу», в рамках которого было арестовано практически все руководство Узбекистана. Применявшиеся при расследовании этого дела методы были сродни сталинским. Республиканской партийной номенклатуре не только Узбекистана, но и всех союзных республик, давали понять, что их будущее в Союзе под угрозой, тем самым подталкивая к поддержке сепаратистских движений, создававшихся на основе агентуры госбезопасности.

Исследователь А. Шевякин в книге «Кто готовил распад СССР» пишет: «Меры, которые предложил новый начальник 5 Управления для усиления борьбы с казахским национализмом: „На втором или третьем традиционном совещании Нурахметов многозначительно заявил: „Заведем литерное дело, которое будет называться, как ему и следует называться, „Казахский буржуазный национализм”. По решению руководства КГБ СССР и республики создадим новое отделение, куда будут направлены самые стойкие интернационалисты. Для решения столь важной государственной задачи, как мы понимаем, нужна агентура. Речь идет о тотальной вербовке. На каждом курсе, на каждом факультете, в каждой группе, в каждом общежитии, мало того, в каждой комнате должна быть наша агентура… Чтобы националисты ему доверяли, он должен стать для них своим. Прочитать казахскую националистическую литературу, высказывать в разговорах националистические идеи, ходить на собрания националистов, ходить на мероприятия националистов, зарабатывать авторитет, а значит – быть самым активным и агрессивным националистом среди всех казахских националистов”»[160].

В результате этих действий КГБ в декабре 1986 года замена казаха Динмухамеда Кунаева на русского Геннадия Колбина во главе компартии Казахстана привела к массовым протестам, которые перешли в погромы русских. «Требуем самоопределения!», «Каждому народу – свой лидер!», «Положить конец великодержавному безумию!» – гласили плакаты над толпой, штурмовавшей здание ЦК партии. По аналогичной методике формировались «народные фронты» в прибалтийских республиках, бандеровский «Рух» на Украине, сепаратистско-русофобские движения в Закавказье, Средней Азии, Молдавии. Идеология этих движений строилась не только на отталкивании от Москвы как от политического центра, но и на раздувании межнациональной розни.

Демонстрация в Алма-Ате. 1986 г.

Роль своеобразного символа межнациональной напряженности сыграл Карабахский конфликт между азербайджанцами и армянами. Он быстро перешел от митингов к погромам, этническим чисткам и созданию незаконных вооруженных формирований. К 1991 году в регионе началась полномасштабная война. Гражданская война вспыхнула также в Грузии, планировавшей выйти из Советского Союза, удержав в своем составе Абхазию и Южную Осетию, которые в 1920–1930-е годы были принудительно присоединены коммунистами к Грузинской ССР. В ответ на фактический захват Молдавии румынскими националистами была провозглашена Приднестровская Республика, населенная преимущественно русскими, и между Молдавией и Приднестровьем начался вооруженный конфликт.

Уже в 1989 году Советский Союз оказался на пороге распада. Строго по рецептам французской революции, к реформам сверху прибавилось создание хаоса снизу – выборы парламентов всех уровней. Съезд народных депутатов СССР, собранный в 1989 году, превратился в грандиозную говорильню, беспрерывно транслируемую по центральному телевидению. Вокруг группы прозападных «демократов» в депутатском корпусе, которую возглавили академик Андрей Сахаров и изгнанник из горбачевского политбюро Борис Ельцин, сплотилась радикальная оппозиция, собиравшая в Москве многотысячные митинги с требованиями покончить как с КПСС, так и с СССР. Из «лидера перестройки» Горбачев превратился в ее аутсайдера.

Выборы в советы союзных республик в 1990 году всюду привели к власти сепаратистов. Республики Прибалтики приняли декларации о государственном суверенитете, то есть фактическом выходе из Союза. Ответом Горбачева становится лишь беспомощная экономическая блокада, еще больше увеличившая их отрыв от страны. В РСФСР была принята «Декларация о государственном суверенитете», а главой республики был избран Борис Ельцин. Вместо того чтобы стать ядром притяжения, ведущая республика оказалась в авангарде центробежных процессов, что подогревалось стремлением Ельцина сместить Горбачева. Самым удобным способом удовлетворения личной жажды власти Ельцину представлялась ликвидация СССР вместе с должностью его президента, которую занял Горбачев в марте 1990 года.

Ответ Горбачева на выступление союзных республик был еще более катастрофическим. Он решил противодействовать сепаратизму Ельцина, поддерживая сепаратизм автономий в составе РСФСР. Автономные республики были привлечены к выработке нового союзного договора наравне с союзными республиками и активно добивались прямого членства в федерации. В проекте союзного договора, который был подготовлен в ходе «Новоогаревского процесса» летом 1991 года, появилась следующая формулировка: «Государства, образующие Союз, входят в него непосредственно либо в составе других государств… Все они обладают равными правами и несут равные обязанности»[161].

Подписание этого договора должно было состояться 20 августа 1991 года, но было сорвано выступлением Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Попытка остановить распад великой страны опиралась на широкую поддержку. В 1990–1991-х годах патриотическое общественное мнение начало выходить из состояния ошеломления, вызванного перестройкой. Возникла консервативная оппозиция как Горбачеву, так и Ельцину, которая выступала против развала страны, непродуманных экономических реформ и сдачи геополитических позиций. Горбачев начал терять престиж и в обществе, и даже в собственном ближайшем окружении. Откровенно консервативной оказалась линия и новосозданной Компартии РСФСР. В Верховном Совете СССР образовалась влиятельная депутатская группа «Союз», которая инициировала закрытые слушания союзного парламента, на которых практически в открытую прозвучали обвинения Горбачева в измене. Также в ходе этих слушаний министр обороны СССР маршал Язов сообщил, что в результате политики, проводившейся Горбачевым и Шеварднадзе, советские войска из Германии, Венгрии и Польши выводятся «в чистое поле». Язов рассказал, что призыв на действительную военную службу был сорван, в частности, потому, что этому противились республиканские власти. Он утверждал, что если дело так пойдет и дальше, то «Вооруженных Сил у нас скоро не будет»[162].

23 июля 1991 года было опубликовано «Слово к народу» – манифест видных представителей русской общественности и интеллигенции. «Родина, страна наша, государство великое, данное нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнет, ломается, погружается во тьму и небытие… Сплотимся же, чтобы остановить цепную реакцию гибельного распада государства, экономики, личности; чтобы содействовать укреплению советской власти, превращению ее в подлинно народную власть, а не в кормушку для алчущих нуворишей, готовых распродать все и вся ради своих ненасытных аппетитов; чтобы не дать разбушеваться занимающемуся пожару межнациональной розни и гражданской войны»[163].

Поле маневра для добивания Советского Союза начинало сужаться: еще немного, и архитекторы перестройки столкнулись бы с мощным народным движением