Собрание сочинений. Том 4. 1981 - Михаил Васильевич Попов

Грубой идеологической и политической ошибкой являются попытки истолковать классовую сущность нашего государства в том смысле, будто происходит «отречение» от чисто рабочей точки зрения, «деклассирование» и т. п. Такое противоречащее ленинизму толкование, которым особенно усердно занимаются ревизионисты, как справедливо отмечает Р. И. Косолапов, «лишено каких бы то ни было объективных оснований».[221] К сожалению, и «в работах некоторых советских учёных, – писал С. П. Трапезников, – наблюдалось явное забегание вперёд в вопросах об отмирании государства, о перерастании социалистической государственности в коммунистическое самоуправление и т. д. В отдельных работах появились ошибочные утверждения, что Советское государство уже не является классовым органом, ставится под сомнение классовый характер государства».[222] История, однако, показывала уже не раз, что попытки забегания вперёд, попытки подменить решение задач сегодняшнего дня постановкой будущих задач сводятся к самообману и затушёвыванию самых насущных, актуальных проблем и противоречий современной жизни общества. Это не может не вести к серьёзным отрицательным последствиям, как в теории, так и на практике, тем более в условиях, когда мир расколот на две противоположные социально-экономические системы. Поэтому марксизм-ленинизм отвергает проповедь бесклассовости и надклассовости, как чрезвычайно мешающую делу коммунистического строительства, а неклассовый подход к анализу общественных явлений в условиях, когда классы ещё остаются, осуждает как мелкобуржуазный и ревизионистский. «Отход от классовых пролетарских позиций не только в сфере практических, политических и экономических акций, но и в сфере принципов, идей, учения, в сфере идеологии воплощает душу ревизионизма, его суть».[223]

Попытки ревизионистов и оппортунистов во что бы то ни стало отмежеваться от ленинских идей о классовом подходе к функции государства не случайны. Дело в том, что в той мере, в какой государство перестаёт проводить в экономике общественные интересы, в такой же мере государственная собственность по сути дела перестаёт быть социалистической. Чтобы этого не случилось, необходим не просто централизм, а централизм в интересах рабочего класса и, следовательно, в коренных интересах трудящихся, демократический централизм. Вот почему В. И. Ленин писал: «Мы за централизм и за „план”, но за централизм и за план пролетарского государства».[224]

Господство общественных экономических интересов в экономике обеспечивается не только последовательной классовой позицией партии и государства, но и непосредственно государственным плановым централизованным управлением общественным производством. Раз общественная собственность, пока ещё остаются классы, имеет государственную форму,[225] то всякое ограничение функций государства в экономике, всякое принижение государственного планового централизованного управления есть шаг к ослаблению общественной собственности, т. е. к подрыву господства общества над средствами производства. Вот почему с попытками ограничить государственное управление экономикой необходима самая решительная борьба. Государственное плановое централизованное управление экономикой – важнейшая из форм проявления общественной собственности на средства производства, причём такая, без которой общественная собственность, хотя и может ещё некоторое время оставаться юридическим и политическим фактом, но перестаёт быть фактом экономическим.

Не случайно современные ревизионисты, извращённо толкуя классовую сущность социалистического государства, направляют свои атаки и на государственное плановое централизованное управление экономикой. Заметим, что по своей форме эти атаки могут выглядеть вполне марксистскими, поскольку прикрываются верными положениями о том, что государство по своему понятию есть организация надстроечная, предназначенная для выполнения политических функций. Однако при этом «забывается» свойственная социализму диалектика взаимодействия базиса и надстройки. Ведь из того, что все функции государства – политические, вовсе не следует, что оно не может выполнять экономических функций. Напротив, если сами экономические функции носят классовый, политический характер, то только государство, как орган политического управления, и может их успешно выполнять. Классовый, политический характер экономического управления в первой фазе коммунизма требует совмещения политического и экономического центров, а центр политического управления выполняет также и экономические, базисные функции. От того, что центр хозяйственного управления совместился с политическим центром, отношения планового централизованного управления экономикой отнюдь не потеряли своего базисного, экономического характера.

Таким образом, социализму свойственно специфическое соотношение между экономическим базисом и политической надстройкой. Социализм представляет собой централизованное хозяйство, и роль центра экономического управления выполняет центр политический, благодаря чему все отношения централизованного управления экономикой принимают государственную форму. Экономический базис определяет деятельность политической надстройки, но политическая надстройка не просто оказывает влияние на экономический базис. Государство в лице экономического центра прямо организует хозяйственную жизнь страны в общественных интересах.

В. И. Ленин предвидел развитие экономических функций социалистического государства. Имея в виду переходный от капитализма к социализму период, он писал: «… государственная власть перестаёт быть … аппаратом, стоящим над производственным процессом; она начинает превращаться в организацию, непосредственно выполняющую функции управления экономикой страны».[226]

Поскольку социалистическое государство наряду с политическими выполняет и экономические функции, от содержания и уровня государственного управления прямо зависит ход экономической жизни. Ясность политической программы, твёрдость и неуклонность в проведении её в жизнь, чёткая направленность деятельности государства на обеспечение неукоснительного осуществления интересов передового класса – все это резюмируется динамичным развитием экономики, находит своё прямое выражение в быстром повышении благосостояния трудящихся, развитии их духовных и физических сил, ускорении процесса ликвидации социального неравенства и полного уничтожения классов. Отход государства от ясной классовой линии, потеря социальной перспективы, неспособность решительно и энергично проводить интересы передового класса чреваты самыми серьёзными нарушениями экономической жизни, ведут к замедлению всего экономического и политического развития, ухудшению жизненного уровня трудящихся. Л. И. Брежнев писал: «Исторический опыт учит, что там, где происходит ослабление роли и власти социалистического государства, там нарастают элементы анархии и стихийности, ставятся под угрозу завоевания социализма».[227]

Поэтому партия добивается того, чтобы государство самым решительным образом выступало против всех, кто своими действиями или бездействием мешает осуществлению общественной собственности, пресекало любые действия, направленные против общественных интересов. Л. И. Брежнев говорил: «Нашей общей задачей остаётся – и это необходимо ещё раз подчеркнуть – серьёзное повышение требовательности, персональной ответственности работников всех рангов за порученное дело, за выполнение решений ЦК КПСС и правительства. Надо пресекать нарушения партийной и государственной дисциплины, строго взыскивать за них».[228]

Закреплённый силой государственной власти народнохозяйственный план выступает как государственный план. Он предстаёт в виде комплекса директивных заданий, которые выражают коренные интересы всех трудящихся, прямо адресуются сознанию трудящихся и поддерживаются всей силой государственной власти. Государственная дисциплина призвана обеспечить неукоснительное проведение плана в жизнь. «Линия на всемерное укрепление партийной и государственной дисциплины должна быть чётко выражена в практической работе с кадрами на всех уровнях».[229]

§ 2. ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ УПРАВЛЕНИЯ

Народнохозяйственный план, как было показано выше, для своей реализации требует прежде всего плановой дисциплины, т. е. обязательности выполнения. И все же, соприкасаясь с действительностью,